Страница 42 из 50
Когда Лидия Стерн пару лет назад заняла место Сьюзен, первые полосы «Волхва» приобрели новый характер. Лидия расследовала разные необычные события, а потом старалась выяснить, почему соответствующие ведомства оставляют их без внимания. Она обладала острым аналитическим умом и недюжинными пробивными способностями, и доставалось в ее статьях всем – от провинциальных ветеринарных инспекторов до ФБР.
Жаль, что она гробила свой талант в дыре вроде «Волхва», а не в каком-нибудь уважаемом издании в Вашингтоне или Нью-Йорке. Она давно уже могла бы войти в списки номинантов на Пулицеровскую премию. Городские чины, имеющие отношение к делам, в расследовании которых принимал участие и я, развили в себе почти сверхъестественную способность исчезать при ее приближении. Никто из них не хотел оказаться следующим, кого она будет бичевать своим беспощадным пером. В общем, у нее сложилась репутация ходячего ужаса, грозы бюрократов.
– Мисс Стерн, – произнес я тихим, замогильным голосом, сделав особое ударение на свистящих. – Не найдется ли у вас пары минут?
Гроза «Волхва» резко повернулась ко мне, и на лице ее расцвела ангельская улыбка. Роста в ней было чуть больше пяти футов, она отличалась аппетитной полнотой, и в роду у нее явно имелся кто-то азиатского происхождения. Ее отличали искрометная улыбка, очки с толстыми линзами, вьющиеся черные полосы и джинсовый комбинезон поверх поношенной футболки. Да, и еще ярко-розовые шнурки на кроссовках.
– Гарри Дрезден, – произнесла она. Голос у нее тоже интересный, с придыханием, из-за чего за каждым ее словом чудится с трудом сдерживаемый смех. – Ха! Так я и знала, что тут пахнет керосином.
– Вполне возможно, – согласился я.
Собственно, до тех пор я практически не имел дела с Лидией. В прошлом мои отношения с репортерами заканчивались нелучшим образом. В общем, пока я говорил с ней, совесть покалывала меня мелкими иголками, напоминая о том, что любое неосторожное слово может грозить ей серьезной опасностью. Несмотря на это, мы ладили, и я ни разу не лгал ей, даже не пытался.
– Вы заняты?
Она похлопала рукой по рюкзаку, висевшему у нее на плече:
– Я тут записала кое-что, и мне хотелось бы поскорее обработать это. – Она склонила голову набок. – А почему это вас интересует?
– Мне нужно, чтобы мне помогли кое-кого напугать, – ответил я.
Ямочки на ее щеках обозначились рельефнее.
– Ого!
– Ага, – в тон ей подтвердил я. – Помогите мне, а я уделю вам минут десять по поводу всего этого. – Я сделал рукой неопределенный жест вокруг себя. – Как только освобожусь.
Взгляд ее просветлел.
– Заметано, – сказала она. – Что я должна делать?
– Пошататься взад-вперед у одной двери и… – Я ухмыльнулся. – Просто быть самой собой.
– Отлично. С этим я справлюсь. – Она кивнула, тряхнув кудряшками, и следом за мной направилась к двери, за которой поджаривали на медленном огне дочь моего друга.
Я открыл дверь так, словно сам проживал здесь, и вошел.
Зал был небольшой – размером со среднего калибра классную комнату. Пол в дальнем от входа конце приподнимался, и на этом подобии эстрады стоял длинный стол с окружающими его стульями. Остальные стулья выстроились рядами лицом к эстраде. На полу валялся сорванный с двери лист бумаги, на котором значилось, что с двенадцати до пяти здесь запланировано нечто под названием «филькание». Слова этого я не знал, но оно показалось мне подозрительным, словно могло означать что-то, имеющее отношение к нересту лососевых рыб, а может, к дискуссии о методах вскармливания грудничков. Я решил, что это, возможно, из тех вещей, которые мне гораздо спокойнее не знать.
На эстраде стоял, скрестив руки на груди, Грин, и на лице его застыла кислая улыбка. Молли сидела на стуле в первом ряду в той же шутовской одежде, что и накануне. Вид у нее был усталый. Она плакала.
Рядом с ней высился мужчина среднего роста и среднего сложения с каштановой шевелюрой, достаточно всклокоченной, чтобы сойти за модную. Строгость серого костюма немного обесценивалась черным галстуком с изображениями марсианина Мартина. Я узнал его. Бывший муж Мёрфи. Он стоял над Молли, протягивая ей чашку с водой, – классический образец доброго копа при перекрестном допросе. Значит, он здесь в своем официальном качестве. Агент Рич.
– Прошу прощения, – бросил Грин, не поднимая на меня взгляда. – Этот зал закрыт сейчас для посетителей.
– Правда? – искренне удивился я. – Надо же! А я так надеялся провести остаток дня за фильканием!
Молли оглянулась, и взгляд ее осветился внезапной надеждой.
– Гарри!
– Привет, детка, – сказал я, и мы с Мышем двинулись к ней.
Пес обогнал меня и, виляя хвостом, ткнулся своим носищем ей в руки. Молли улыбнулась, обняла его за шею и принялась шептать что-то на ухо, как накануне вечером – своим младшим братьям и сестрам.
Грин повернулся и испепелил меня взглядом. Секунду спустя то же самое сделал и агент Рич.
– Дрезден, – властным тоном произнес Грин. – Вы вмешиваетесь в расследование. Убирайтесь.
Не обращая на него внимания, я обратился к Молли:
– Как Рози?
Она прижалась щекой к широченной башке Мыша:
– Спит. Она очень расстроилась из-за новостей, и врачи дали ей успокоительного. Они боялись, что с ней случится истерика и что это может повредить ребенку.
– Дрезден! – раздраженно повысил голос Грин.
– Это сейчас для нее лучше всего, – заверил я Молли. – Ей будет легче, когда она отдохнет.
– Надеюсь, – кивнула Молли.
Грин выругался и полез в карман за рацией – предположительно вызвать подмогу.
Ну и придурок этот Грин.
Может, я немного пристрастился к этому в тот вечер… в общем, я пробормотал чуть слышно пару слов и применил маленькое, совсем маленькое усилие. Из рации посыпались искры, и она окуталась дымом. Грин встряхнул ее, потом еще и снова выругался.
– Черт подери, Дрезден! – рявкнул он. – Выметайтесь отсюда, пока я не свез вас в центр.
Я продолжал игнорировать его.
– Привет, Рич. Как прошла свадьба?
– Я не шучу, – настаивал Грин.
Рич поджал губы и поднял руку, останавливая Грина.
– Вроде все остались живы, – ответил агент Рич, хмуро переводя взгляд с меня на Молли и обратно. – Гарри, мы здесь работаем. Вам лучше уйти.
– Да? – удивился я, плюхнулся на стул рядом с Молли и улыбнулся ему. – Мне кажется, не стоит. В том смысле, что я тоже здесь работаю. Я консультант.
– Вы создаете помехи следствию, Дрезден, – взорвался Грин. – Вы потеряете работу в городе. Лицензию следователя. Черт, да я вас даже в тюрьму закатать могу месяца на два.
– А вот и не можете.
– Ну как хотите, болван, – бросил Грин и шагнул к двери.
Молли, приняв это за намек, поднялась с места.
– Сидеть! – рявкнул на нее Грин. – Мы еще не закончили.
Она поколебалась и снова села.
– Грин, Грин, Грин, – сказал я с укоризной. – Вы кое о чем забыли.
Он остановился. Агент Рич с интересом посмотрел на меня.
– Видите ли, мисс Карпентер вольна уйти в любой момент, когда захочет.
– Нет, пока не ответит мне на несколько вопросов, – буркнул он.
Я изобразил зуммер из телевизионной викторины.
– Неправильный ответ. Это свободная страна. Молли имеет право выйти, и вы ничегошеньки не сможете с этим поделать. Если только, конечно, вы не намерены арестовать ее. – Я одарил его самой лучезарной из моих улыбок. – Вы ведь не арестовали ее, нет?
Молли следила за нашим разговором краешком глаза, сидя очень тихо и низко опустив голову.
– Мы допрашиваем ее в связи с расследованием, – объяснил Рич.
– Да? И у кого-то из вас, ребята, имеется на руках ордер, правда?
Ордера у них, конечно, не было. Оба молчали.
– Вот видите, это вы в неловком положении здесь, Грин. У вас против юной леди нет ничего. Судебного ордера нет. Вы ее не арестовали. Поэтому она вольна решать, отвечать на ваши вопросы или нет.
Молли изумленно подняла на меня глаза: