Страница 2 из 14
После церемонии мы отправились в красивый зал, в котором я никогда не бывала. Поглядывая на узорную лепнину потолка, я ждала, пока мне приготовят мой напиток. Фишер улизнул, сказав, что хочет заглянуть в туалет, но на самом деле, я думаю, он решил пообщаться со смазливым официантом, который уже давно не сводил с него взгляда.
– Прошу вас, мисс. – Бармен подвинул мне коктейль.
– Спасибо.
Проверив, не смотрят ли на меня, я наклонилась к бокалу и глубоко вдохнула. Определенно не то, что я заказала.
– Прошу прощения, но не могло ли получиться так, что вместо джина «Хендрикс» вы налили сюда «Бифитер»?
– Не может быть, – нахмурился бармен.
Я понюхала еще раз, чтобы убедиться в своей догадке.
Слева от меня вдруг раздался мужской голос:
– Вы даже не попробовали, но уже уверены, что бармен ошибся?
Я вежливо улыбнулась.
– «Бифитер» готовят из можжевельника, цедры апельсина, горького миндаля и чайной смеси, а «Хендрикс» – из можжевельника, розы и огурца. Так что они пахнут по-разному.
– Хотите сказать, что можете заметить разницу, не отпив ни глоточка? – В голосе мужчины явно слышалось недоверие.
– У меня очень хорошее обоняние.
Мужчина бросил взгляд через мое плечо.
– Эй, Хадсон, ставлю сотню баксов на то, что леди не сможет отличить один напиток от другого, просто понюхав их.
Справа и чуть сзади от меня прозвучал еще один мужской голос. Глубокий и бархатистый, он удивительным образом походил на джин, из которого бармен должен был приготовить мой коктейль.
– Две сотни, и я в игре.
Я повернулась и обомлела.
Ух ты! Да это же тот красавчик со свадебной церемонии. Даже издалека он выглядел потрясающе, а уж вблизи и вовсе был неотразим: темные волосы, золотистый загар, четко очерченное лицо и полные, красивой формы губы. В волосах – косой пробор, делавший его похожим на кинозвезду прежних лет. Чего я не смогла разглядеть во время церемонии, так это ослепительной голубизны его глаз. И прямо сейчас глаза эти изучали мое лицо.
– Собираетесь поспорить на две сотни долларов, что я угадаю, где какой марки джин? – уточнила я.
– Хотите сказать, что у меня нет шансов на выигрыш? – спросил он с еле заметной улыбкой.
Покачав головой, я снова повернулась к его приятелю:
– Ладно, я вам подыграю, но только при условии, что мой интерес тоже составит две сотни баксов.
Я перевела взгляд на красавца справа от меня, и тот кивнул.
– Скажи бармену, – обратился он к приятелю, – пусть нальет рюмку «Хендрикса» и рюмку «Бифитера». Затем пусть поставит их перед леди, не сообщая, где какой напиток.
Спустя минуту я взяла в руки первую рюмку и принюхалась. Затем, уже для подстраховки, взяла вторую. Черт… мне стоило запросить больше: слишком уж простеньким оказалось задание. Я подвинула одну рюмку к бармену.
– Здесь «Хендрикс».
Тот уважительно взглянул на меня.
– Она права.
– Проклятие, – сказал парень, затеявший эту игру.
Сунув руку в карман, он достал оттуда внушительных размеров бумажник и отсчитал четыре стодолларовые купюры.
– Ничего, к понедельнику я отыграюсь.
Красавчик только усмехнулся и забрал свои две сотни. Наклонившись, он шепнул мне на ухо:
– Хорошая работа.
Господи. От его горячего дыхания у меня мурашки по спине побежали. Давненько уже у меня не было близких отношений с мужчиной. И все же я преодолела эту слабость.
Наклонившись к бару, парень взял рюмку и как следует принюхался. Затем сделал то же самое с другой.
– Признаться, не чувствую никакой разницы.
– Это значит, что у вас обычное обоняние.
– А у вас оно… необычное?
– В общем, да.
В глазах его снова мелькнула тень улыбки. Протянув мне одну рюмку, вторую он поднял в тосте.
– За то, чтобы мы всегда были необычными.
Вообще-то я не любительница чистого джина, но почему бы и нет? Чокнувшись с ним рюмкой, я проглотила горькую жидкость. Может, алкоголь приведет меня в чувство.
– Я так понимаю, что вы с приятелем постоянно заключаете пари, раз уж он намерен отыграться к понедельнику?
– Наши с Джеком семьи дружат с незапамятных времен. Но спорить всерьез мы начали только в колледже. Мы с ним футбольные фанаты. Джек болеет за «USC», а я за «Нотр-Дам». Но поскольку денег у нас было в обрез, мы спорили на удар электрошокера.
– В смысле?
– Отец Джека был копом. Он-то и дал ему электрошокер, чтобы Джек на всякий случай держал его в машине. Думаю, он и представить себе не мог, что его сынуля будет получать удар в пятьдесят тысяч вольт всякий раз, когда его команда сольет игру соперникам.
Мне оставалось только покачать головой:
– По-моему, это сумасшествие.
– Да уж, не лучшее наше решение. По крайней мере, выигрывал я чаще, чем Джек. Не удивлюсь, если окажется, что кое-какие из его поступков в колледже были продиктованы именно мозговой травмой.
Я рассмеялась.
– Стало быть, сегодня я наблюдала за продолжением традиции?
– Именно так. – Он тоже улыбнулся и протянул руку: – Меня, кстати, зовут Хадсон.
– Рада знакомству. Я Ст… – я вовремя спохватилась: – Я Эвелин.
– Так ты у нас любитель джина? Поэтому и различаешь все виды по запаху?
– Я бы не сказала. Вообще-то предпочитаю вино. Просто я по профессии парфюмер.
– Делаешь духи?
– И духи тоже, – кивнула я. – Шесть лет я разрабатывала ароматы для одной косметической компании. Иногда это были новые духи, иногда средство для снятия макияжа или отдушка для какой-нибудь косметики.
– Никогда еще не встречал парфюмера.
– И какое впечатление? – улыбнулась я.
У Хадсона вырвался смешок.
– А где именно учат на парфюмера?
– Вообще-то у меня диплом химика. Но тут, сколько ни учись, все равно не сможешь стать хорошим парфюмером, если у тебя нет гиперосмии.
– А это…
– Повышенная чувствительность к запахам.
Многим людям кажется, что у них хорошее обоняние, но они не идут ни в какое сравнение с теми, у кого развита гиперосмия. Слова тут бесполезны – лучше все демонстрировать на практике. А мне к тому же хотелось узнать, каким одеколоном пользуется этот парень. Наклоняясь к нему, я поглубже вдохнула.
– Мыло Dove, – сказала я, выдохнув.
Не могу сказать, что мое замечание впечатлило Хадсона.
– Верно, но сейчас многие пользуются этим мылом.
– Дай мне закончить, – улыбнулась я. – Dove Cool Moisture. В составе его есть огурец и зеленый чай, его тоже используют при изготовлении джина. А еще ты пользуешься шампунем L’Oreal Elvive, тем же самым, что и я. Я отчетливо ощущаю запах экстракта гардении, розы и нотку кокосового масла. Дезодорант у тебя Irish Spring. Что касается одеколона, то ты им, по-моему, не пользуешься.
– Впечатляет, – кивнул Хадсон. – Прошлый вечер мы провели в гостинице, и я забыл упаковать свой одеколон.
– Какой именно?
– Этого я тебе не скажу. Хочу, чтобы ты сама отгадала на нашем втором свидании.
– Втором свидании? Я как-то не сообразила, что у нас будет еще и первое.
Хадсон с улыбкой протянул мне руку.
– Вечер еще в самом разгаре, Эвелин. Потанцуем?
Я чувствовала, что это не самая удачная идея. Предполагалось, что мы с Фишером станем держаться вместе и сведем до минимума контакты с другими гостями. С другой стороны, Фишер быстро испарился и мой новый знакомый обладал какой-то немыслимой притягательностью. Не успела я взвесить все за и против, а моя рука уже лежала в его руке. Обняв за талию, Хадсон повел меня в танце. Танцевал он, надо признать, превосходно.
– Что ж, Эвелин с удивительным обонянием, я никогда не встречал тебя раньше. Ты из приглашенных или пришла с кем-то из гостей? – Он окинул взглядом зал. – Не придется ли мне бежать за электрошокером Джека, чтобы отвадить ревнивого бойфренда?
Я рассмеялась.
– Я и правда пришла не одна, но это всего лишь мой друг.
– Бедняга…
Я улыбнулась. Хадсон перебарщивал с комплиментами, но я особо не возражала.