Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 16



Война и мир, противоположные грани бытия, они существуют неразделимо. По крайней мере, до тех пор, пока существует человеческий род. Одно невозможно без другого, так было и всегда будет. Андрей понимал это. И всё же сейчас, в мирное время, воспоминания о военной поре язвили его сердце подобно острию ножа.

Лучше бы ничего не вспоминать.

Жаль, что это невозможно.

***

Бендеры – достаточно большой по молдавским меркам город с населением больше сотни тысяч душ. Это форпост левобережной ПМР на правом берегу Днестра, и потому – как бельмо на глазу у кишинёвских властей. Неудивительно, что здесь происходили наиболее яростные бои между молдавской регулярной армией и русско-казачье-молдавскими формированиями ПМР.

Кроме казаков в Бендерах против «румын» воевали подчинявшиеся Тирасполю народные ополченцы и так называемые ТСО – территориальные спасательные отряды. Но всё это Андрей узнал позже, а тогда, в первый день, случаю было угодно, чтобы он присоединился именно к бендерским гвардейцам.

Возглавлял батальон республиканской гвардии подполковник Юрий Костенко – невысокий мужчина лет сорока, местный военный отставник, бывший «афганец». Побеседовав с Андреем, тот принял его в батальон с денежным содержанием, в два меньшим, нежели зарплата офицера российской армии; посему вряд ли Андрей в ту пору являлся наёмником в полном смысле этого слова – скорее добровольцем. Наёмником он стал гораздо позже, когда пошёл защищать Сербску Босну7 от «духов» и кроатов8… Вообще на стороне ПМР «диких гусей»9 не водилось: во-первых, у руководства самопровозглашённой республики не было на это средств и, во-вторых, хватало своих защитников. Зато у Кишинёва наёмников имелось предостаточно. Что до Андрея, то он ни за какие деньги не пошёл бы к «румынам», особенно после того, как насмотрелся на зверства, которые они творили по отношению к мирному населению. Трупы изнасилованных молодых женщин с отрезанными грудями… насаженные на сельский плетень головы казаков с забитыми в пустые глазницы гвоздями… паренёк, ещё совсем подросток, насквозь проткнутый куском заострённой арматуры: его, вероятно, заподозрили в принадлежности к формированиям «сепаратистов».

Нет, этого Андрей никогда не забудет.

Чем же его война отличалась от той, давно прошедшей? Ведь и тогда, и сейчас люди просто защищали от варваров родную землю, свои дома, своих женщин и детей, разве не так?

Правда, некоторые различия всё же имелись.

Например, предательство. Вряд ли в Великую Отечественную били в спину так часто и непоправимо, как в девяносто втором. Причём предательство, как правило, исходило сверху. Так впоследствии Андрей узнал, что именно из Тирасполя поступил приказ оставить Бендеры девятнадцатого июня – якобы для того, чтобы туда смогли войти миротворческие силы. А когда приказ был выполнен, в пустой город – вместо российской четырнадцатой армии – вошли «румыны»: походным маршем, на танках и бэтээрах, уверенно и спокойно. Словно Кишинёв заранее договорился обо всём с военным руководством ПМР.

Единственным местом, где осталась горстка защитников, было здание горсовета. Андрею просто повезло, что он туда попал. В противном случае его, вероятнее всего, пристрелили бы где-нибудь на улице.

Вскоре неприятеля вышибли из города, хотя это далось непросто. Несколько дней тяжёлых боёв и огромные потери – такой оказалась цена непонятного приказа сверху.

Но это была ещё не вся цена. Освобождая улицу за улицей, гвардейцы обнаруживали повсюду трупы «гражданских»; выяснилось, что «румыны» успели расстрелять сотни мирных бендерцев – без суда и следствия, по малейшему подозрению в симпатиях к «русским террористам».

Однако и на этом не закончилось. В конце июня поступил новый приказ из Тирасполя, аналогичный первому: оставить Бендеры, освободить место для ввода российских войск, предназначенных разъединить противоборствующие стороны. И опять всё повторилось: едва защитники вышли из города, как их позиции оказались заняты врагом…

Это не могло быть простым головотяпством. Так решил Костенко. Так решили и его бойцы, большинство из которых являлись местными жителями. Словом, когда им снова удалось вышибить «румын» восвояси, бендерская гвардия перестала подчиняться Тирасполю, превратившись с этого момента в самостоятельную, ни от кого не зависящую третью силу…

Разве могло произойти такое – скажем, в сорок четвёртом?

Нет, конечно.



Но отчего же сегодня подобные случаи стали в порядке вещей? По крайней мере, в девяносто втором их было предостаточно для того, чтобы перестать доверять – в равной мере и политикам, и военным командирам.

Что произошло с людьми? Неужели в мире стало так много подлецов, готовых на всё ради своих – покрытых мраком неизвестности – закулисных политических гешефтов? Или ради примитивного личного благополучия? Нормальному человеку обычно вполне достаточно простого здравого смысла, чтобы существовать среди себе подобных без каких-либо хитропереплетённых выкрутасов и чрезмерных притязаний, с пониманием своего реального места в мире, с незамысловатыми и, в сущности, легко выполнимыми желаниями. Если б общество состояло только из таких – нормальных – людей, то, наверное, и бед никаких не возникало бы. Или, по крайней мере, их было бы гораздо меньше. Но, к сожалению, вокруг хватает уродов, которые хотят от жизни слишком многого. Хотят незаслуженного и подчас невыполнимого. Как говорится, всего и сразу. А какой ценой – на это им плевать. От честолюбцев и хапуг все несчастья мира: они сталкивают людей лбами, ввергая их в кровопролитные войны, они же их потом и предают; эта армия тьмы непобедима.

Разве можно верить кому-нибудь, после того как ежедневно видишь разъезжающий по улицам Бендер трактор с небольшим кузовом впереди, в который специальная команда собирает трупы? Методично, без лишних эмоций; так в мирных городах по утрам разъезжают мусорщики, и никто практически не обращает внимания на эту будничную деталь урбанистического пейзажа. Слава богу, хоть похоронную команду – нескольких неприметных, почти всегда в дупель пьяных мужичков – «румыны» не трогали. Понимали: если вспыхнет эпидемия, она не будет щадить никого, ни с той, ни с этой стороны – вот и не мешали вывозить мертвецов.

Ещё недавно это были живые люди; рабочие, инженеры, учителя, продавцы, парикмахеры, врачи, пенсионеры – в конце концов, какая разница кто: все они жили в одной стране и не хотели воевать. Но их предали и заставили убивать друг друга. Ради чего? Кому от этого стало лучше?

Мертвецов на улицах не убавлялось; одних убирали с тротуаров, но появлялись новые. И уже начинало казаться, что так будет продолжаться вечно. Человек ведь на удивление быстро привыкает ко всему, и к хорошему, и к плохому… Снайперы хорошо знали своё дело и не оставляли похоронную команду без работы.

Один раз Андрей видел, как привели к Костенко крепко избитого вражеского снайпера, светловолосого русака лет двадцати двух – двадцати трёх. Гвардейцы уже успели обыскать карманы пленного, и теперь один из них протянул комбату паспорт «румына». Костенко открыл документ на странице, где стоял штампик прописки:

– Иваново. Надо же, из каких мест к нам гость пожаловал. Город невест. И чего тебе в этом раю не жилось, парень? Какой бес тебя дёрнул – от своих ткачих – в нашу кровищу соваться? В стрелялки поиграть захотелось? А здесь у нас настоящие смерти и конкретные трупы, это тебе не игрушки

– Да я всё понимаю, что не игрушки… – снайпер нервно теребил рукав рубашки, избегая встречаться взглядом с комбатом. – Зря я сюда приехал, конечно… Но в Иваново безработица. А здесь хорошие деньги обещали заплатить. Невозможно было отказаться.

– И сколько?

– В месяц?

– Ну да, в месяц.

7

Сербска Босна – Республика Сербская, самопровозглашённое государство, созданное сербами в 1992 году в ответ на инициированный боснийцами-мусульманами выход Боснии и Герцеговины из состава Югославии.

8

Кроаты – хорваты.

9

«Дикие гуси» – наёмники.