Страница 4 из 7
С Клаудией Шифер /227/ согласен Николай Гладких /231/. Он говорит: «Поклонник порнографии редко бывает настоящим «хищным самцом», потому что правда порнографии вершится исключительно в идеальном пространстве фантазии, в утопии. […] Множеству людей она заменяет непрожитую жизнь, неподдельную страсть, неслыханный, экстремальный опыт, на который они сами не осмелились. А если она чем и опасна, то не тем, что учит людей дурно себя вести, а тем, что Великая Мечта порнографии всегда готова заменить им трудное богатство настоящего опыта.
У порнографии есть великая цель, если хотите, Великая Мечта – разоблачить главную истину о человеке, упрямо утаиваемую всеми членами общества. Эта истина – признаки пола, их парность, их стремление к взаимодействию. Есть у этой истины враг – величайшая ложь мира: одежда. Одежда скрывает сам факт существования гениталий, ставит барьер их порыву немедленно слиться, подменяет честную демонстрацию мускульной силы убогим очарованием раскрашенной тряпки.
Как бы с ней не боролось общество, порнография бессмертна, ибо права. Как бы ни уверяли иные авторитеты, что роль одежды совсем другая, чем спрятать главные признаки пола (ну да, ведь по одежде можно отличить мужчину от женщины), с ними будут соглашаться только в зимний мороз.
Истинная цель одежды – подавить половой инстинкт, перед которым все равны, все братья и сестры, мужья и жены, дети-цветы. Отделяя одни гениталии от других, одежда превращается в орудие угнетения и порабощения одного человека другим. Вот этот рассудительный и строгий моралист среднего возраста, не скинет ли он под покровом ночи вместе с очками и носками и свою отменную мораль, чтобы попытать себя на поприще самой разухабистой порнографии? Пусть покажет молодой женушке, каким его на самом деле создал Бог, а она подумает лишний раз, не обманула ли ее однажды днем – одежда цивилизованного человека?
У порнографии особые счеты с ее мнимой попутчицей – меньшевичкой и соглашательницей Эротикой. Ну что за двусмысленные компромиссы – изображать из себя одновременно и одетую и раздетую, в душе чистую и возвышенную, но готовую разок-другой оступиться? Сколько понаписано статей, чтобы определить, чем отличается эротика от порнографии, и ведь толкового критерия никто так и не предложил. Нет бы сказать откровенно: эротика – это просто нечестная порнография. /231/
Мнения производителей художественных гей-порнофильмов
Порнография, как уже отметил К. Разлогов /32/, вообще переживала свой ренессанс во фривольные 60-е и 70-е гг. Как говорит порнозвезда Рон Джереми /284/, «популярность помогла порно сделаться легитимной. И это правильно: любой бизнес, приносящий доходы в миллиарды долларов, должен находиться в рамках закона. Люди делают деньги, и правительство получает с этого налоги… […] Когда все это было запрещено и снималось подпольно, мы постоянно терпели убытки. По моим ощущениям, мы всегда были вполне в рамках закона, – особенно в Нью-Йорке, в Калифорнии же было сложнее – там был этот ужасный закон, запрещающий нашу деятельность. В Нью-Йорке тоже был подобный, но он распространялся сугубо на гомосексуалистов…» Действительно, на фоне тотального расцвета порноиндустрии с так называемым «традиционным» сексом изгоем, пожалуй, оставалось только гей-порно /103/, которое было незаконным – не снимать, не распространять, не тиражировать и не рекламировать, мужская порнография запрещалась федеральными властями США, подвергая нарушителей запрета арестам за распространение непристойных выражений и порнографии. «Ягуар Студиос», основанная в 1971 году, была одним из самых первых производителей гей-порно, которая перешла от коротких «луп-фильмов» (состоящих обычно только из сексуальных сцен без диалогов и сюжетных линий) к настоящему художественному жанру. [Эти коротенькие фильмы также именовались smokers, а во Франции cinema cochon, а демонстрировались в борделях /669/]
По словам Мура /103/, одного из основателей студии, идея создания компании по выпуску художественного жесткого порно выглядела «очень новаторской». «Взрослые кинотеатры всё ещё крутили 8-миллиметровые «лупы», – говорит Мур, – а мы стали делать высококачественные полнометражки, с актёрской игрой и диалогами. В связи с тем, что их показывали публично, возникли проблемы с законом и обществом. А по закону все художественные полнометражки должны были иметь социально-значимую ценность. Маркировка же иксами только входила в употребление, и проникающий секс ещё только начинал своё шествие по экранам. А жанр гей-эротики вообще был абсолютно неизвестен».
По словам другого основателя студии, Найтса /103/, «делать полнометражку – это такой кайф. Секс здесь вторичен. Мы не снимали именно порнофильмы. Если вы посмотрите их повнимательнее, то поймёте, что мы занимались этим, чтобы рассказать интересную историю, с диалогами и – игрой актёров, которая замешана на сексе. Иначе нам бы просто не заплатили, если бы в фильме осталась только художественная сторона! Наши фильмы делались по голливудскому стандарту. Оборудование, натура и специалисты – всё было самое лучшее, – говорит Найтс. – Только артисты были любовниками, что добавляло некий шарм в их игру. Писались специальные сценарии. Зрители со слезами на глазах выходили из кинотеатра». «Люди быстро устают от видеоряда. По правде говоря, думаю, что смотрибельность достигла своего пика, настаёт черёд уделить внимание звуку, в особенности сценарию и диалогам», – дополняет его Мур /103/.
Помимо Найта и Мура в жанре художественного гей-порно работали не только маститые режиссеры гей-порно (Жан Даниел Кадино (Jean Daniel Cadinot) из Франции (Париж); Кристэн Бъорн (Kristen Bjorn) из США (г.Маями, штат Флорида)), но и режиссёры «традиционного» порно, например, Майкл Нинн (Michael Ni
Парижский режиссер Жан Даниэль Кадино, основатель французской студии по производству художественных гей-порнофильмов /293/, снял более 50 лент по собственным сценариям. В феврале 2004 г. он отметил свое 60-летие. Ему не приходится ломать голову в поисках новых молодых исполнителей для своих фильмов. – «В течение 15 лет актеры приходили ко мне благодаря устной рекламе, ныне я ежегодно получаю не менее двух тысяч писем от парней со всего света, которые хотят сниматься в моих фильмах», – говорил в 1994 г. журналу «Magnus» Кадино.
На создание каждого фильма у маэстро уходит много времени. Подготовка к «Неслыханному опыту» (L'experience inedite/Unheared Experience, 1994) длилась три года. В отличие от США, где порнофильм снимается за три недели, Кадино не торопился. Съемки «Неслыханного опыта» тянулись более года. «Я работаю над несколькими фильмами одновременно». Каждый фильм – это единство сценария, музыки и диалогов, которые должны быть в одном ключе. «Я снимаю только такие фильмы, которые сам охотно смотрю. Я свободный человек».
Кадино много беседовал с исполнителями об их фантазиях, фотографировал их и знакомил актеров друг с другом. «Взаимное чувство между парнями, играющими совместно, имеет важное значение». Для съемок они отправлялись в студию, расположенную в 50-ти километрах от Парижа. Кадино и исполнители совместно ставили декорации и перед началом съемок обсуждали эпизоды фильма. За несколько дней до этого парни возбуждали себя, расслаблялись, подбирались друг к другу, давали ход своим фантазиям, чтобы почувствовать взаимное желание. «Во время самого действия я как спортивный репортер: документирую, что происходит». Всего с одной камерой. По ходу действия он больше не вмешивался; парни делали то, что им доставляло удовольствие. Если у кого-то пропадает желание, тотчас в дело вступал другой, которого происходящая сцена как раз возбудила.
«Я делаю кино мечты, а не просветительские фильмы, – говорит Кадино. – В своих фильмах я занимаюсь чем-то вроде психоанализа». Его личные проблемы, связанные с церковью, семьей и властью, отражались в его фильмах. С помощью эротики зрители должны были освободиться от унаследованных нравственных представлений. «Я открываю перед ними дверь, через которую они могут увидеть свою сексуальную свободу… Я нашел универсальный язык, язык секса, причем вовсе не примитивный… Я одержим сексом». Из 17 гомоэротических фотоальбомов по всему миру до 1994 г. распродано свыше 250 тыс. экземпляров.