Тринадцатая реальность

В этот день я обошёл лаборатории, оповестил всех о нашем отъезде и ответил на некоторые из возникших вопросов. По-хорошему надо было собраться и посидеть за столом с теми, с кем у нас завязались приятельские отношения, но проводить такие посиделки не тянуло. Вера высказалась точно так же.

– Были бы здесь друзья – другое дело, а я не хочу собираться из-за одного твоего Головина. О чём можно втроём говорить весь вечер без водки?

День закончился, а на следующий за нами приехали сразу после завтрака.

– Нам велели подождать, если вы не готовы, – сказал мне командовавший охраной штабс-капитан.

– Давно готовы. Прикажите солдатам забрать вещи.

Провожать нас, бросив работу, вышли все учёные и инженеры. Я помахал им рукой из окна «медведя» и почему-то подумал, что сюда уже не вернусь. Наверное, Вера подумала о том же, потому что всхлипнула и прижалась ко мне. Нервы у жены в последнее время слегка растрепались. Неустроенность из-за этих переездов с места на место и страх бесплодия действовали на неё не лучшим образом.

До окраин Москвы ехали минут десять и в два раза дольше добирались до дворца. На воротах стояли знакомые офицеры, которых заранее предупредили о нашем приезде, поэтому не было проверки документов. За время отсутствия родители выбирались к нам только два раза, поэтому встреча получилась очень тёплой. Сестра пока жила здесь, но скоро оканчивала гимназию и собиралась замуж.

Долго общаться не дали: зазвенел телефон, и взявший трубку отец позвал к аппарату. Звонил сам император.

– Я в кабинете, – сказал он и положил трубку.

Я сообщил родным, что меня вызывают, и поспешил в императорский кабинет. В охране стояли императорские гренадёры, которые меня не знали, но из дверей выглянул секретарь и велел пропустить.

– Проходите в кабинет, князь, вас ждут, – сказал он мне и сел на своё место в приёмной.

В кабинете собралась вся мужская часть императорского семейства. Сам Владимир Андреевич сидел за своим столом, а его сыновья заняли стулья, которыми пользовались те из посетителей, кому это позволяли их положение или хозяин кабинета. Я их приветствовал как положено, начиная с императора. Получилось довольно долго, но меня не прервали.

– Закончили? – спросил Владимир Андреевич. – Тогда перейдём к делу. Пётр Павлович должен был вам передать, в чём у нас нужда.

– А почему именно я? – спросил я. – И почему обязательно борьба? У вас есть куча врачей, под руководством и наблюдением которых княгиня может заниматься спортивной гимнастикой. Это и легче, и безопаснее, и не вызовет лишних разговоров.

– Я предлагал то же самое, – вставил Андрей.

– А почему вы сами не ограничились гимнастикой? – спросил император.

– Гимнастика развивает мышцы и связки, – ответил я. – Регулярные занятия делают женщину здоровой и сильной. А если заниматься долго и много, намного проще переносятся роды. Я не ограничился физическими упражнениями потому, что моя жена ленилась и ей было неинтересно нагружать тело пустой работой. Кроме того, борьба закаляет характер и даёт возможность испытать себя в схватке, что редко выпадает женщине. Развивается координация движений, увеличивается скорость реакции и появляется уверенность в собственных силах. Вашим жёнам такое вряд ли понадобится, а для моей, да ещё при той жизни, которую мы вели, это было нелишним. Мне и сейчас спокойнее, потому что она может за себя постоять. У Веры оказался талант к борьбе, другим, чтобы добиться её мастерства, требуется намного больше времени.

– Я всё-таки тебя попрошу, – сказал Олег, перейдя со мной на ты при отце и брате, заставив их переглянуться. – Я говорил с Еленой, она согласна. Неужели не поможешь?

– Вы не понимаете, о чём просите, – ответил я. – Заняться гимнастикой согласен, могу даже заняться индийской йогой, а заниматься борьбой – увольте!

– Жаль, – сказал Олег. – Я думал, что ты мне друг.

Его слова разозлили и заставили плюнуть на этикет.

– Да, друг! – сердито сказал я. – Но я не смогу заниматься с твоей женой так, как занимался со своей. Дворянки не привычны к труду и к каким-то усилиям, а здесь придётся изо дня в день нагружать себя всё больше и больше! Конечно, потом она скажет спасибо, но до её спасибо нужно дожить! А до этого нужно заставлять заниматься. И нужен постоянный врачебный контроль. У жены отец размером с медведя, и никто в их семье серьёзно не болел, а японского императора можно перешибить соплёй, да и вообще...

Я замолчал, решив, что и так сказал больше, чем следовало.

– Значит, так! – подвёл черту Владимир Андреевич. – В двенадцать покажете великой княгине всё, на что способны. Заодно Веру Николаевну осмотрит мой врач, а потом решим.

– Готовься к демонстрации! – сказал я Вере, когда злой вернулся к семье. – Через час будем давать представление для японки. Только не вздумай меня так же приголубить, как при показе императору. Ей такое может понравиться, а мне – нет. Надо было вчера отрепетировать для них танец.

Я немного ошибся: смотрела нас не одна великая княжна, а всё императорское семейство, да ещё два врача в придачу, так что мы смогли увидеть не только Елену Владимировну, но и Александру Августовну. Японка понравилась, хотя я видел более красивых, правда, только на фотографиях, а немка могла работать моделью, если бы была красивее лицом. Фигура у неё замечательная. Все были одеты без лишней роскоши, но мы в своих кимоно всё равно смотрелись на их фоне бомжами. Роль татами выполнял большой персидский ковёр, а зрители сели с двух сторон на стоявшие у стен стулья. Перед схваткой император лично представил нас своим невесткам. Дрались мы две минуты, на большее меня не хватило. Вера, как обычно, превратилась в пропеллер, в котором роль мелькавших лопастей выполняли её руки и ноги. Я постоянно не успевал, пропуская удар за ударом. Было больно, но она старалась не доводить удары до конца, поэтому я продержался так долго.

– Хватит! – разорвав дистанцию, сказал я. – Я надеюсь, что все оценили.

– Тебе понравилось? – спросил Олег у жены.

– Княгиня страшный воин! – вздрогнув, ответила Елена, медленно подбирая слова. – Она может убивать сильных мужчин. У нас таких женщин-ниндзя называют куноити. В переводе это означает «несущие смерть цветы». Они были в древности, сейчас таких мастеров нет. Я готова у неё учиться, но, боюсь, что у меня не получится. Чтобы так научиться, нужно начинать учёбу ребёнком.

– А меня можете научить? – спросила немка. – Наверное, это здорово – так владеть своим телом. Свободного времени всё равно много.

– Я буду учить хоть всю семью, – покорно согласился я. – Не понравится – бросите.

– Учить будет ваша жена, – сказал император. – Сейчас её осмотрят врачи.

Вера вместе с эскулапами ушла в соседнюю комнату, где они пробыли минут десять, после чего вышли. Врач императора Борис Карлович Гаевский подошёл к Владимиру Андреевичу и отчитался о медосмотре.

– Удивительно сильная и гибкая женщина, – сказал он о Вере. – За всю мою практику я видел таких дважды. Сильных женщин много среди крестьянок, но они имеют другое строение и весят намного больше княгини. Я не против занятий, но при условии, что кто-то из нас будет рядом.

– Так и сделаем, – решил император, не поинтересовавшийся желанием моей жены учить его невесток. – Княгиня, скажете, что вам нужно для занятий и, когда всё сделают, можете начинать. А вы, князь, получили свой чин камергера против правил, поэтому мы это поправим. Оформим вас в дополнении к камергеру действительным статским советником по ведомству министерства иностранных дел, а службу будете проходить у меня.