Голубка для ворона

Ну чего мне стоило вызвать дворцовую охрану и взять Советника Фанга с поличным? Нет, как всегда, полез вперед, считая себя самым сильным. Но, оказывается, и на сильного можно найти еще большую силу. О чем я жалел? Только о том, что так и не получил возможность передать королю полученную с таким трудом информацию.

Узнай он о моем поступке: по-дружески набил бы морду, а как король – даже страшно подумать. Всё же в плане дисциплины он всегда придерживался строгих правил. Понимать все о себе и своей незавидной участи и не бояться смерти – это одно. Но душа хотела жить: до одури, до темноты в глазах. Я понимал, что не имею права умереть! Но уже ничего не мог поделать. Душа почти рассталась с телом.

Как вдруг рывок неимоверной силы дернул меня назад, возвращая в тело, заставляя чувствовать непереносимую боль и терять сознание от неё. Кто способен на такое в этом мире?

Глава 2

Светлана Вранова

Уже неделю выхаживала птицу, и мне в этом очень помогал Лешка. У него никак не получалось научить меня делать уколы. Да, он показывал и объяснял. Но когда дело доходило до практики, у меня начинали дрожать руки. Первый раз делая укол под руководством Лешки жутко боялась причинить боль. Парень наблюдая за моими потугами закатил глаза, а потом молча отобрал шприц и сам сделал укол. А затем, словно дразня, приспустил штаны, вызывая у меня шок. Видя мои круглые глаза хохотнул:

– Я не стриптиз показываю, а жертвую свое тело на благое дело – учись!

Это был полный кошмар. Первый укол: игла шприца вошла неглубоко и при вводе лекарства вздулся бугорок. Парень зашипел, матерясь сквозь зубы. Я и так была на взводе с этими уколами, а тут у меня просто затряслись руки и потемнело в глазах.

– Ладно. Это витаминки, всосутся. Давай, набирай новый шприц! – приказал он.

– Лёшечка, а может не надо?

– Надо, Федя! Надо! – вздохнул он.

Второй раз получилось также. Мне было страшно колоть живого человека, поэтому игла вновь вошла неглубоко. Понимая, что второй бугорок он мне не простит, стала проталкивать иглу глубже в тело. Вот уже этого извращения он не вынес.

– Ну ты и садистка! Разве ж можно так? Больно же! Хлопком со всей дури надо! – испугавшись, я выпустила из рук иглу и она закачалась в его ягодице.

Застонав, парень рывком вытащил её и склонился к столу о который облокачивался, пережидая боль.

– Прости, прости, прости, – я боялась подойти к нему, кудахча и прыгая вокруг.

Медленно и осторожно он натянул штаны и прихрамывая пошел к двери. Я виновато смотрела ему вслед, боясь сказать хоть что-то. Уже выходя из квартиры он обернулся и хмуро проговорил:

– Уколы сам буду делать. Птичку – жалко, угробишь! – сделал шаг и вновь обернулся, криво улыбаясь. – После того, что ты сделала со мной, обязана взять меня замуж! – посмеиваясь и подволакивая ногу, ушел, а я так и села на пол.

Уколы – не мое. Вот массаж – да! Только минут через десять, когда руки и ноги начали слушаться, поднялась с пола и растерев ладони, вновь просто окутала больного теплом.

Вечера ждала и боялась. Как только раздался звонок, немного нервно поправила волосы и отправилась открывать дверь. Сосед стоял с белозубой улыбкой и одной огромной синей розой. Смущенно улыбнувшись, приняла подарок и пропустила его в дом.

Было видно, что парень пытается не показывать вида как ему больно. Но я заметила как он подволакивает ногу и старается не делать резких движений. Проводив его в комнату, предложила:

– Лёш, присаживайся, я сейчас подойду…

– Спасибо, – поморщился он, – я постою.

Когда я вернулась с кухни неся розу в вазе, он уже все приготовил для укола. Быстро поставив цветок на подоконник, тихо подошла к парню. За его работой приятно было наблюдать: ни одного лишнего движения, все четко и быстро.

– Как же у тебя ловко получается! – не скрывая своего восхищения, смотрела на него.

Парень лукаво ухмыльнулся и весело подмигнул.

– Леш, может чайку? – не нашлась я, что ответить.

– Спасибо, Свет, но сегодня я – домой.

Чувствуя свою вину за утреннее издевательство над его телом, решила предложить народное средство. Вот только как сказать об этом парню? Промучившись и ничего не придумав, выпалила:

– Леш, у меня капуста есть! – сосед в замешательстве уставился на меня.

– И что? Ты предлагаешь мне её поесть? Да я, вроде не козел! – искреннее недоумение сквозило в его словах, и я краснея, быстро заговорила:

– Да нет, не есть. Это народное средство. Капустный лист оттягивает синяки, убирает шишки. Короче – лечит. Его надо приложить к попе…

С каждым моим словом лицо парня вытягивалось, а потом он согнулся пополам и заржал, а я почувствовала себя полной дурой. Подхихикивая и утирая выступившие слезы, он всё-таки ответил:

– Спасибо за заботу, подруга. Но я, как-нибудь медикаментозно. Ладно, закрывай за мной. Завтра утром приду делать укол.

Так и повелось: утром и вечером Лешка прибегал ко мне, иногда даже с дежурства, и делал уколы. Самое малое чем я могла его отблагодарить – просто накормить чем-нибудь домашним, но, похоже, это ему нравилось.

Снимая бинты, которых стало уже намного меньше, чтобы сделать перевязки с мазями, размышляла о том, что мне до сих пор никто не позвонил по поводу нового массажа. Это было странно. Обычно, через день или два, неизвестными путями люди узнавали, что я освободилась и могу взять нового маленького пациента.

Но в этот раз все было иначе. Никто не звонил, и я радовалась, отдавая все свое внимание питомцу. Чтобы не оставлять его одного, на основной работе тоже взяла отпуск и отгулы “за прогулы”, как говорил главный бухгалтер, после того, как мы сутками не покидали офис, готовя документы к камеральной проверке.

Задумавшись об этом, не сразу заметила как открылись глаза ворона. В них плескалась боль и только боль, и вскоре они опять закрылись. Но это уже было победой, значит пик болезни мы преодолели.

Вечером, когда появился Лешка, я с огромной радостью рассказала ему эту новость. Он тепло улыбался, слушая меня, а потом спросил:

– Свет, а почему ты пошла учиться в экономический, а не в мед? Ты же прирожденный лекарь, тебе это доставляет удовольствие.

Воспоминания о родителях всегда приносили боль, я их слишком сильно любила, чтобы вот так в одночасье потерять. И если маму я похоронила и знала, где её могилка, то судьба отца была для меня загадкой. Он числился в розыске уже пять лет. Его искали по всей стране, но результатов не было. У меня вообще создалось ощущение, что он вышел из дома и растворился в пространстве. Поэтому сейчас на Лёшкин вопрос, постаралась ответить общими фразами.

– Ты же знаешь, у меня мама работа врачом на скорой помощи. Это она не хотела, чтобы я пошла учиться в медицинский и настояла, чтобы поступила в экономический.

– А отец?

– Он её очень любил и всегда потакал ей. Поэтому я теперь профессиональный бухгалтер. А массаж – хобби.

Сирион Карголс

Я приходил в сознание и вновь впадал в забытье, не осознавая где я и кто я. Изнуряющая, мучительная боль терзала мое тело, не давая думать ни о чем. Только иногда мне казалось, что чьи-то теплые руки словно качают меня в своих ласковых объятиях. Тогда жестокая пытка отступала, даря покой и спокойный сон. Но через некоторое время боль возвращалась: всё реже – острая, всё чаще – тупая, ноющая.

В бреду приходили странные тени, давние знакомые, ушедшие за грань друзья и враги. Кто-то ругался, кто-то насмехался, и я никак не мог вырваться из этой круговерти. Только в минуты, когда боль отступала я мог мыслить и понимал, что шансов выжить у меня мало.

Уйти за грань я не боялся. Мы Богами поставлены охранять грань между живыми и мертвыми, не пропуская одних к другим. Спокойное отношение к смерти у нас, воронов, прививается с самого детства. Детям с младых ногтей объясняют, что есть жизнь и что есть смерть. Вернее, что смерти не существует. Души из-за грани уходят на новый виток перерождения, возвращаясь в мир живых. А смерть… она рано или поздно ожидает нас всех.