Голубка для ворона

Кивнув так, что голова чуть не оторвалась, с надеждой уставилась ему в глаза. Какую-то долгую минуту парень вглядывался в моё лицо. Что он там хотел найти – не знаю. Наконец что-то решив про себя, повернулся к птице.

– Повезло тебе, что я ветеринар, – бросил он со вздохом, но тонкие длинные пальцы хирурга уже порхали над изувеченным телом.

Я никогда не видела как он работает, но любила его руки. Сейчас смотря на них, успокаивалась, веря, что он поможет. Или это лекарство уже начало свое действие?

Осмотр длился долго, и я начала уже волноваться, когда Лешка закончил и подошел к раковине вымыть руки. Его задумчивое лицо мне не понравилось. И еще больше не понравилось, как он хмуря брови и покусывая губу присел на корточки передо мной. Взяв мои подрагивающие руки в свои, даря тепло и утешение, поднял глаза.

– Свет, вот скажи честно: зачем оно тебе? Птица почти мертва. Выходить её будет очень тяжело. Я уже не говорю о цене на лекарства, которые ты потратишь для её лечения. Проще и гуманнее будет её усыпить. Укол, так и быть, только для тебя, я сделаю бесплатно и очень хорошим лекарством. Он просто тихо и без боли уснет.

У меня было чувство, что моё лицо окаменело, но из глаз нескончаемым потоком полились слезы, которые я не могла даже задержать. Да я даже моргать не могла, молча смотря на Лешку. Видя мою неадекватность, он тихо сжал мои пальцы.

– Так что ты решила? – веселый смешливый парень сейчас говорил тихо, сочувствуя мне.

Мне с трудом удалось разлепить губы, словно склеенные горем.

– Нет, – слово еле смогла выдавить, но он понятливо кивнул.

– У тебя деньги-то есть?

– Да, я сегодня получила за массаж.

– Тогда так… – Лешка на секунду задумался. – Ты мне будешь ассистировать, – поймав мой испуганный взгляд, быстро поднял руки вверх. – Нет, нет, ничего сложного, просто иногда подавать то, что попрошу или подержать там, где нужно.

Я кивнула: а куда я денусь? Конечно, буду помогать, и попыталась утихомирить дрожь в руках. Удивительно, но это получилось. Пока я обрабатывала руки – Лешка приготовил все необходимое. Благо, его чемоданчик для экстренных вызовов к четвероногим пациентам всегда был собран и укомплектован.

Уже далеко за полночь все рваные раны были сшиты, мелкие продезинфицированы, крыло зафиксировано, уколы сделаны, а весь ворон, это оказался мальчик, превратился в мумию из-за повязок с мазями.

Мы с Лёшкой жили на одном этаже и давно дружили. Я знала, что нравлюсь ему, но дальше дружеских поцелуев не заходило. Также понимала, что парень был бы совсем не против поднять наши отношения на новый уровень. Но меня всегда что-то останавливало.

– Свет, может быть сегодня у меня переночуешь? Обещаю, – дурашливо поднял руку в жесте скаутов, – не приставать к тебе.

Я слабо улыбнулась на его попытку подбодрить меня.

– Нет, Леш, спасибо, но я хочу домой.

Театрально вздохнув и показав, что у него разбито сердце, сосед помог обустроить “постельное” место нашему пациенту.

– Так, Светик, вот тебе рецепты. Завтра сходишь – всё купишь. Что делать, во сколько и как – я расписал. Ну, давай… – он запнулся на пороге и медленно повернулся ко мне. – Хотя, нет, сиди дома. Говорят, у нас на районе какие-то уроды завелись, обижают девчонок. Я сам завтра за лекарствами схожу, а потом покажу как делать уколы, накладывать повязки и обрабатывать раны, – я была безумно благодарна парню за всё.

Честно говоря, у меня не было ни физических, ни моральных сил ходить по аптекам.

– Спасибо. Сейчас тебе деньги дам… – залезла в сумку и вытащила помятые и страшно выглядящие пирожные.

Глядя на мое обескураженное лицо, парень заржал. Он так задорно смеялся, что я не выдержала и расхохоталась. Вытирая выступившие от смеха слезы, Лешка простонал:

– Ну, мать, ты мне задолжала чай с этими бесподобными пирожными!

Пожалуй, он прав. Развернувшись, пошла кипятить чайник.

Чаепитие не задалось. Сперва Лешка выспросил у меня что же произошло на самом деле со мной, с вороном и пирожными. Он слушал внимательно, иногда задавая наводящие вопросы. Не сочувствуя и не ругаясь. Его поведение понравилось, но эмоционально пережив воспоминания, я вновь чуть не расплакалась.

Лешка пытался меня смешить, и я понимала, что это не просто дружеская поддержка. Но сейчас я не была готова к новым отношениям, памятуя как закончились предыдущие: один посмел поднять на меня руку, а второй нашел мамины фамильные драгоценности и с ними сбежал.

– Ладно, мелкая, тебе поспать надо, а то совсем расклеилась со своим птицем. Да и мне не помешает уже вздремнуть, – наконец невесело улыбнулся сосед.

– Почему мелкая? – вяло поинтересовалась, оглядывая высокую поджарую спортивную фигуру парня с длинными ногами. – Я ненамного ниже тебя.

– Потому что ты девочка, а значит, априори, мелкая, – все же на его лице появилась широкая добродушная улыбка. – Иди, ложись спать, я сам закрою дверь, и помни, процедуры и перевязки начинаются с шести утра.

– Да помню, помню, – пробубнила, еле сдерживая зевок.

Прежде чем забраться в кровать, подошла к ворону. То, что птица еще жива было видно по подрагивающему горлу. Приоткрыв клюв влила несколько капель воды. Не хватало еще, чтобы после таких мучений с ним, он сдох от обезвоживания. Уже собиралась уходить, но почему-то продолжала стоять, а затем, сама не понимая зачем я это делаю, растерла ладони друг о друга до ощущения покалывания и огня в них. Обычно, именно с этого начинался сеанс массажа для моих маленьких пациентов. Мне всегда хотелось, чтобы им было комфортно, вот и разогревала руки. А сейчас начала оглаживать пернатого больного, не прикасаясь к нему, просто делясь теплом своих рук. Только после того как желание продолжать такое странное занятие прошло, пошла спать, удивляясь сама себе: что это было?

Сон был муторным, я никак не могла вырваться из кошмара, переживая вновь и вновь нападение стаи. Будильник прозвенел непозволительно быстро. На полном автомате сделала, что велел Лешка и вновь завалилась спать. А через три часа меня подняла с постели трель дверного звонка. Нещадно зевая и кутаясь в халат, направилась ко входу. В дверях стоял выбритый и свежий как огурец сосед, словно это не мы с ним полуночничали, спасая ворона. Оглядев меня и хмыкнув, оттер плечом и прошел в квартиру, бросая через плечо:

– Привет. Ты с утра такая милая, теплая и заспанная.

Улыбаясь прошел на кухню и принялся выгружать на стол мази, лекарства, шприцы и кучу еще чего-то лечебного. Чем больше он доставал из пакета, тем больше округлялись мои глаза и пропадал сон: “Мама дорогая, что мне со всем этим делать?” Под конец он вытащил такую же коробку с пирожными, какую покупала я и которые мы этой ночью отскребали от упаковки, чаёвничая.

– Я решил, что тебе для поддержания нервной системы и хорошего настроения просто необходимо сладкое, – это было неожиданно и я не нашлась, что ответить, а он оглядев меня, иронично улыбнулся. – Ну и чего стоим? Кого ждем? Марш умываться!

Куда велели, туда и поплелась, тихо бормоча: “Марш, марш… И когда только успевает высыпаться?” Включив воду, подняла взгляд на зеркало, разглядывая свое отражение. Ну и где он увидел “милую”? На меня смотрела растрепанная девица с вороньим гнездом на голове, с темными кругами под глазами и опухшим со сна и от слез лицом. Да уж, красавица! Быстро приведя себя в порядок холодной водой и разодрав расческой колтун на голове, вышла уже почти человеком. Почти, ну это потому, что в организме не хватало капли крепкого утреннего кофеина. Вот его-то запах я и учуяла, открыв дверь.

– Ты и кофе варить умеешь? – очумело осматривая накрытый для завтрака стол, спросила парня.

– Во мне масса скрытых талантов, – сверкнул улыбкой Лешка, разливая свежесваренную робусту. – Садись, позавтракаем и займемся твоим болезным.

Сирион Карголс

Я приближался к грани. В этом мире её никто не охранял, да и вид она имела не сумрака, как у нас, а темной плотной завесы, сквозь которую было тяжело проходить как в одну сторону, так и в другую. Я осознавал, что где-то там лежит моё уже фактически мертвое тело и проклинал себя за несдержанность и горячность.