Страница 181 из 188
– Что вам? - Миронов притормозил.
– Поговорить надо. - Пашутин опасливо оглянулся. - Быстрей решай, начальник, не могу я здесь маячить.
– Садись. - Через мгновение "Волга" влилась в поток автомобилей. - Что случилось?
– Я за вами по всему заводу ходил. Вы из нашего министерства, так я понял? По охране ценностей?
– Допустим, - помедлив, ответил Миронов. - Неплохо вы за мной ходили. Я не заметил.
– Опыт, - вздохнул Пашутин. - Война, то-сё, пятое-десятое… Не о том речь, товарищ начальник. Пашутин моя фамилия. Работаю в третьем цехе, на разных, как говорится, работах. Образования особого нет. - Он виновато улыбнулся. - А почему к вам? Боязно в милицию. Судимый я. Думаю, пойду, а они знаете какие? Судимому веры нет. Я, товарищ начальник, вам все изложу, а уж вы, если надобность будет, сами решите.
– Слушаю вас, - Миронов свернул на тихую улочку, поехал медленнее.
– Значит, так, - Пашутин вздохнул, словно собирался с силами. - Месяца два назад, я точно не вспомню, уж извините, шофер Бородаев сдружился с экспедитором Володиным. Ну, выпивали, само собой, шмотки он Володину кое-какие доставал, а попутно Володин и выболтал, что, мол, золотишко на завод другой раз по пять-шесть кило привозит, ну и вроде бы в шутку заявляет: в особой, мол, кладовой Зинка Ананьева командует, а я с ней - "шуры-муры", и поэтому чего я захочу, то она и сделает. В общем, дал понять: есть шанс.
– И что же Бородаев?
– О-о-о, - протянул Пашутин с уважением. - Этот - битый-перебитый. Сидел сколько раз - не сосчитать. Да, видать, умело скрыл, раз его на завод взяли. А может, и фамилию переменил, не знаю. Я вот ни от кого ничего не скрывал. Где надо, обо мне всё знают. В общем, взял Бородаев Володина за зебры. Как? Не знаю, а взял. Договорились они к этому золоту подобраться через Зинку. Ну и меня соблазнили.
– Чем?
– Шутите? - обиделся Пашутин. - Доллары или там фунты - в помойку летят. Одно золото в цене повышается.
– А сбыть кому?
– Он знает кому, намекал.
– Ладно, - Миронов притормозил, в упор посмотрел на Пашутина. - Почему вы решили об этом рассказать?
– Так перспективы нету, - вздохнул Пашутин. - Золото они могут и не взять. Зинка - орех крепкий. На фиг мне тогда их контора. А и возьмут - так в первую очередь мою голову милиции подставят, отдадут на расправу, а сами смоются. Я Бородаева понял.
– Запишите мой телефон, - сказал Миронов. - Если что, звоните. Понадобитесь - я вас найду. Всего доброго, Спасибо.
– Не на чем. Мой гражданский долг.
Николай Федорович прошелся по кабинету, сел к столу. С утра болела спина. Нина утверждала, что это самый настоящий радикулит. Николай Федорович незаметно потер поясницу, сказал, обращаясь к Миронову:
– Факт примечательный. Как ты считаешь, Пашутин на самом деле принимает тебя за работника министерства?
– Думаю, да. Во всяком случае, мне так показалось.
– Что он рассказал о "Санько"?
– Ничего. - Миронов удивленно посмотрел на Николая Федоровича. - В самом деле, а почему не рассказал? Странно…
– Судя по сообщению Лабковского, - вступил в разговор Геннадий, - Пашутин знает о "Санько". Если он искренне хочет помочь нам, непонятно, почему промолчал.
– Забыл? - Смирнов посмотрел на Николая Федоровича. - Товарищ генерал, я считаю, факт очень серьезный.
– Пытаются нам подставить своего человека, сбить со следа? - улыбнулся Николай Федорович. - Я и сам так подумал. Но здесь с кондачка решать нельзя. Допустим, Пашутин хочет искренне помочь. Оттолкнуть его в этом случае - значит совершить непростительную ошибку. Возможно, тот человек из их среды, о котором мы все, так сказать, мечтаем, сам плывет нам в руки.
– Именно сам плывет, - повторил Смирнов. - Это и вызывает сомнение.
– Я поработаю с ним, - сказал Миронов.
– Добро, - Николай Федорович встал, сморщился от боли в пояснице. - Сидите. Я буду ходить. - Он усмехнулся: - Старость - не радость. Нужно решить еще вот какой вопрос. Есть мнение, - он улыбнулся. - Фраза-то какая дурацкая. Безликая. Придумана, чтобы поменьше ответственности на горб нагружать. Так вот. Некоторые товарищи из министерства так считают: удвоить, утроить охрану завода, сдать вовремя заказ, а там можно и с преступниками повозиться. Как вы считаете, Миронов?
– Неверная позиция. Удобная, безопасная, но неверная. А если преступники исчезнут? На чем мы их сможем разоблачить потом? Всплывут в другом месте, сколько бед наделают. Операцию нужно довести до конца именно теперь.
– Я - за, - сказал Геннадий. - Главная надежда преступной группы - Зина и Володин, как я понял. Что нужно? Разобщить их с Бородаевым.
– Согласен, - сказал Миронов. - Если, конечно, все так, как рисует Пашутин. А если нет?
– Вот и я думаю. - Николай Федорович прижался спиной к дубовой панели, боль поутихла. - Как он тебе сказал? Перспективы нет?
– Именно так.
– Вообще нет перспективы или по этому делу?
– По этому делу. Я хорошо понял. Он говорил совершенно конкретно, вот эти самые слова: "Если, - говорит, - Зинка не поддастся, зачем мне рисковать зря? А если и выйдет что - меня первого продадут…"
– Меня жизнь чему научила? - сказал Николай Федорович задумчиво. - Если преступник приходит, что называется, с открытой душой, если он разочаровался в прелестях блатной жизни, решил с нею порвать и честно хочет оказать органам посильную помощь - это один разговор… Такому человеку, как правило, нужно верить. А Пашутин… Все же не тактический ли это ход, Миронов? Будь начеку… - Николай Федорович помолчал, потом закончил: - Принимаем план боевой, активный. Мы ведь с вами оперативные работники. Наше дело - действовать, а не у моря погоды ждать. Так я и доложу заместителю министра. Нас поддержат, я в этом уверен.
Ссора с Зиной окончательно выбила Витьку из колеи. Было обидно и горько. Он и раньше чувствовал, что не в силах противостоять ее чрезмерно самостоятельному характеру, а теперь и совсем скис. "Какая самоуверенная, - думал Витька. - Ну и хорошо, что мы разошлись. Правильно говорит Борода: баба - первый предатель…" - Витька вышел из автобуса. На краю тротуара, под деревом, стояла Зина.
– Здравствуй, - она виновато потупила глаза.