Вопросы и ответы

— Давно не виделись, сын мой, — слегка кивнув, чопорно произнёс лорд Солквеик, нарушая затянувшееся до неприличия молчание.

Дуики смотрел на него круглыми, полными неверия глазами, явно не зная, как реагировать и что делать. Он был не просто растерян — поражён и сражён, и его бледное лицо, как зеркало, отражало это состояние. Он не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться, отчего отзвуки эмоций, стремительно сменяющих друг друга в душе, искажали его лицо.

— Я умер? — в конце концов невпопад умудрился выдавить из себя светлейший герцог, на что отец остро прищурился, явно не слишком довольный конечной реакцией сына.

— Пока нет, — Солквеик всё-таки вздохнул, отводя взгляд. — Ты тяжело ранен, но ещё жив. Ты крепкий, так что оправишься и вряд ли потусторонний мир встретит тебя в ближайшее время.

— Хорошо, — Дуики отозвался с неприкрытым напряжением. — У меня ещё остались дела, я не хочу уходить так рано.

— Мало кто в принципе этого хочет, — резонно заметил отец. — Но Судьба не интересуется нашими желаниями.

— Это так, — Дуики кивнул, не сводя всё такой же напряжённый взгляд с родителя. — Но почему я вижу тебя здесь?

— Я рад, что даже в такой неординарной ситуации ты продолжаешь сохранять хладнокровие разума, — Солквеик одобрительно усмехнулся, посмотрев на сына. — Эмоции не должны сбивать тебя с толку — я рад, что ты усвоил и освоил эту науку. Что до твоего вопроса… Вероятней всего, я здесь потому, что ты сам позвал меня, — старый герцог едва заметно прищурился, проницательно вглядываясь в Дуики.

Лицо того оттаяло, и на нём отразилась глубокая задумчивость. Он явно пытался поймать логическую связь между происходящим и словами отца.

— Боюсь, я не до конца понимаю тебя, — вздохнув, признался Дуики, покачав головой, на что Солквеик недовольно фыркнул, как делал это всегда, когда сын допускал ошибки.

— Твой разум слаб, ибо слабо твоё тело, — нравоучительным тоном ответил отец. — Ты стоишь на грани и все твои силы уходят на то, чтобы удержать тебя на стороне живых. Но при этом и твой разум продолжает сохранять высокую работоспособность, из-за чего сам себя он погружает в иллюзию. Я — не более чем плод твоего разума, Дуики. Меня нет сейчас рядом с тобой, но ты сам воскрешаешь мой образ перед собой.

— Вот как… — в голосе светлейшего герцога мелькнули тоскливые нотки, и он опустил голову, чем вызвал тень удивления на лице родителя.

Впрочем, тот не успел никак выразить его словами — Дуики резко подался вперёд, обнимая отца и прижимаясь к нему так, как никогда не смел себе позволить в дни своего детства. Теперь же, если всё это было лишь плодом его воображения, что мешало воплотить мечту в реальность?..

Слёзы беззвучно катились по его щекам, когда Дуики почувствовал, как силуэт в его объятиях начал таять. Светлейший герцог Солквеик с мягкой печалью посмотрел на макушку сына, осторожно накрывая ладонями его лопатки, прежде чем раствориться в небытие, оставляя его в недолгом одиночестве.

И в следующее мгновение Дуики открывает глаза.

========== Вопрос 14 ==========

Положение было критичным. Дуики склонился над картами, напряжённым взглядом вглядываясь в равнодушные чёткие чёрные и красные линии. Они накладывались друг на друга, переплетаясь друг с другом, и Дуики тряхнул головой, зажмурившись до точек перед глазами. Потёр кончиками пальцев уставшие веки, а после вновь открыл их, снова глядя на карты.

Он был дипломатом. Всего лишь дипломатом. Однако суровые времена требуют суровых мер — и теперь он здесь, в ставке главнокомандующего, в совете светлейших герцогов, разрабатывающих стратегию войны. Дуики криво усмехнулся — судя по тому, как войска королевы терпели поражение за поражением, об эффективности этого совета не должно было быть и речи.

Безупречное воспитание и бесценная наука, которой Дуики научил отец, некогда сам прошедший через ужасы гражданской войны, а также уникальная подготовка превращают дипломата в военачальника. На него и вправду возлагают немалые надежды, и Дуики вновь устало прикрывает глаза. Как иронично.

Родина, которая предала его, отобрала у него всё, оставив по себе только пустоту и горечь разочарования, теперь взирала на него как на последнюю надежду. Когда гражданская война раздирала её на клочья, а надежда казалась утраченной, родина пыталась отыскать её в Дуики — скитальце и добровольном изгнаннике, что вернулся только из-за обещания, данного дорогому созданию. В то время как сам Дуики…

Он не хотел быть надеждой. По правде говоря, после всего произошедшего, он в принципе не хотел помогать родине и спасать её. И глядя на беспомощную, разбитую королеву, он хотел истерично смеяться, одаривая её презрением — единственным, что она заслужила за своё слабоволие и бесхребетность. Но личные чувства надлежало всегда держать за семью печатями своей души, ведь долг был превыше всего.

Дуики вздохнул, отгоняя мешающие мысли. Вместо этого вновь попытался сконцентрировать внимание на картах перед собой. Штелу-Жорду, белокаменная столица, была не столько стратегической целью, сколько попыткой и возможностью лишить сторонников Айлисин остатков боевого духа. Если столица падёт — победа будет в руках Керзаира. Дуики, конечно, не мог этого допустить. Чего бы им эти ни стоило, но город должен устоять перед натиском.

— Что вы скажете, милорд? — слуга Дуики и посыльный склонился в почтении, ожидая приказов господина.

— Наше положение плачевно, — Дуики вздохнул, спрятав лицо в руке и проведя ею по нему. — Однако кое-что всё же можно сделать. Керзаир наверняка попытается зайти с моря, но в то же время Дуирзаир зайдёт с тыла. Я возглавлю флот, светлейший герцог Узаир должен контролировать сухопутные подступы, а в самом городе пусть Дэвзаир мобилизует всю гвардию. Это будет вторая линия обороны на тот случай, если светлейший герцог не сможет сдержать натиск, и враг войдёт в город. Ах да, цивильное население необходимо как можно быстрее и незаметнее эвакуировать в горы. Город должен быть максимально пуст и готов к превращению в поле битвы.

Внимательно выслушав господина, слуга коротко кивнул. Быстро и проворно он выскочил из палатки, растворяясь в ночи, пока Дуики вновь опустил глаза на карту. Штелу-Жорду был лишь одним из направлений, но сейчас эта победа была нужна им как никакая другая. Дуики был готов добыть её. Даже ценой своей жизни.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Как думаешь, как бы изменилась твоя жизнь, если бы твоя мать выжила?»

Дуики редко видел сны. Даже для вампиров, чья выносливость была почти легендарна, он спал слишком мало, предпочитая тратить драгоценное время на более важные и насущные дела. А даже если и засыпал, сны редко посещали его. По крайней мере, сейчас.

Большая часть из них была либо бессвязным бредом, который забывался, едва стоило открыть глаза, либо терзающими душу кошмарами. Старыми болезненными воспоминаниями, которые никак не могут забыться. Они поднимали в душе волну горечи и притуплённой боли, которые Дуики гнал от себя прочь, отмахиваясь и пытаясь запереть обратно где-то в глубине своего сердца.

Однако иногда, до крайности редко, но всё же случались исключения. Спокойные сны, несущие по себе эхо радости или тёплой грусти — они приходили редко, и Дуики, пожалуй, мог сосчитать по пальцам такие ночи. Как приятно, что эта ночь пополнила их число.

Он устал. Действительно устал — поиски пропавшей королевы да распутывание хитросплетения интриги зашли так далеко, и светлейшему герцогу Финшаалу приходилось использовать все свои способности по максимуму. Даже для него это было слишком, а потому неудивительно, что в какой-то момент организм и мозг просто отключились, и Дуики заснул прямо на рабочем столе.

Ему снился дом. Родовое поместье в Атаине. Угрюмое и несколько угнетающее своей обстановкой место — впрочем, аристократические дома редко бывали иными. Тёмная, нависающая, давящая обстановка, слабо пропускающая свет в помещение, не добавляла жизнерадостности, но Дуики был привычен к ней и не испытывал в ней никакого дискомфорта. Это был его родной дом, место, в котором он родился и вырос.