Хроники Бальтазара

Точно также и сами территории эти имели ряд схожих наименований: Вольный Край, Вольные Города, Вольные Земли и тому подобное со словами «вольный», «свободный» и «независимый», всегда подчёркивая факт неповиновения и не входа в состав областей во власти императора.

– Итак, что там с этой вашей башней? – полюбопытствовал Бальтазар.

– Увидите всё ночью, а сейчас отдохните и выспитесь хорошенько. Я подготовлю для вас одну из гостевых спален, проведёте время в комфорте, пока я займусь насущными делами. Если днём трудно уснуть, любой трактирщик может налить вам ежевичной или черничной местной настойки. Крепчайшая вещь, немного приторная, будто для сладкоежек, но разбавлять не рекомендую. Можно заодно ромашковым чаем или настойкой валерианы запить для пущего эффекта. А на закате сами увидите, что здесь происходит, грядёт та ещё ночка… – советовал Себастьян, и у некроманта, по сути, не было иного выхода, кроме как запастись терпением и дождаться вечера.

Они попрощались, и градоначальник вручил ему с собой несколько фруктов на закуску напитков. Бальтазар же предпочёл расслабиться в местном борделе повторному посещению трактира. Но ближе к вечеру вернулся и туда, взяв всё-таки комнату там с намерением полежать и отдохнуть несколько часов, направился наверх в одиночестве. Гостеприимством зазывавшего в свой особняк виконта он не воспользовался, видимо, всё же надеялся в таверне отыскать вороватого пройдоху Коркоснека. Да и не шибко понравилось ему слишком раскованное и фривольное поведение градоначальника в процессе беседы.

На застеленной кровати в запертой на ключ гостевой уютной спальне он обнаружил свиток не самой плохой бумаги с посланием, гласящим «Если вам дорога жизнь, поскорее уезжайте отсюда», но этим словам не внял, а завалился с раздумьями на мягкую постель.

V

На закате к нему прислали посыльного, который, постучав и услышав ответный голос проснувшегося барона, сообщил тому, что ждут его на западном кладбище. За окном вовсю наливался красками поздний закат. Ещё несколько мгновений, и весь кроваво-фиолетовый багрянец начнёт темнеть и чернеть под властью наступающей ночи.

– Будь осторожен, – внутри шепнула ему царица-тьма, приглядывавшая за своим избранником.

– Сама будь начеку, – буркнул он, рассчитывая на её поддержку, как в прежние времена.

На кладбище, что располагалось с краю и за пределами городских стен, ждал его одиноко стоящий Себастьян в красивой треуголке и всё в том же сине-зелёном дорогом наряде. С ним не было ни слуг, ни чародейки, а лицо вновь расплылось широкой приветливой улыбкой, едва виконт увидел барона.

– Ах, вот и вы! – поклонился он, сняв шляпу.

– Обширное здесь кладбище, – оглядел некромант как свежие, так и покосившиеся надгробья.

– Сельваторск очень старый город. Многие здесь покоятся поверх других слоёв захоронений. Но попробуйте их призвать, – распростёр в вежливом жесте свои руки виконт, будто бы приглашая к столу, а на деле указывая на местные могилы.

Здесь было сыро и холодно. Над кладбищенской землёй царило полное безветрие под темнеющими крыльями окутавшей всё вокруг ночи. В дальних краях окружавших лесов серыми стаями уже начинал собираться седой туман, стелящийся к городским стенам, как смелеющие орды подступающих хищников.

Бальтазар присел и медленно постарался погрузить пальцы в чёрную землю. Она была твёрдой, промёрзлой. Однако, чем глубже он погружался, тем сильнее будто бы чувствовал пульсирующее тепло. Странные переливы чужеродной энергии царили здесь.

Вместо привычной серости тлена и некромантической фиолетово-чёрной ауры он ощущал подушечками пальцев малиновые глубинные переливы, где кроваво-красные тона сквозь привычную ему сиреневую пелену переходили в мертвенно-синий. Подобную энергию на кладбище он не встречал ещё никогда, но тем сильнее становился его интерес к происходящему.

На зов некроманта никто не явился, хотя он мысленно уже проносился по этим могильникам, ощущая останки каждого, кто захоронен здесь. Статные вельможи, бедные крестьяне, скошенные болезнью и голодом семьи, братские могилы после сражений и стычек, убитые зверьём, коих удалось найти в лесу, умершие своей смертью старики и отравившиеся чем-либо молодые люди. Перезахороненные утопленники, даже бывшие городские чародеи. Практически все слои общества. И никто из них не внял его приказам подниматься. Никто не повиновался его заклятью.

– Чудеса, да и только, – пробормотал Бальтазар, приподнимаясь и отряхивая пальцы.

– Это всё Роарборхи виноваты, – сетовал Себастьян. – Их челядь, их подручные и поверенные, их работники и слуги – всё это колеса одной большой мельницы, перемалывающей людские души, судьбы и кости.

– Они не идут, потому что их нельзя пробудить. Они не дремлют в недрах, а давным-давно под чьей-то властью. Лишь скрываются от дневного света, лежат там до заката и вот-вот готовы вырваться на волю. Но не ко мне, – заявил некромант. – Они никогда не спят, а только щёлкают зубами да ждут своего часа. Какого ж чёрта здесь происходит? – поглядел он на местного градоначальника.

– Слышишь? Скребутся, ползут под землёй. Под нами катакомбы, куда просто так не пробраться. Они стерегут свой горн, а вход охраняет лютая бестия. Идём к башне, здесь больше нечего делать, – махнул он рукой. – Быстрее добредём, застанем, как она появляется.

И они выдвинулись опять в сторону городского центра, где недалеко от особняка Гадияров располагалась старая каменная башня цилиндрической формы с обрушенным верхом и щелями в давней кладке своих серых стен. Кое-где виднелась паутина, ближе к верхушке находились вороньи гнёзда, а кругом такой бурьян и искореженные проклятьями деревья, что казалось, местные вообще обходят этот клочок земли стороной.

– Там в подвалах жила последняя наследница Роарборхов. Её заковали в цепи и заморили голодом. Но по ночам теперь она взметается жуткой тварью, – рассказывал Себастьян.

– Брукса? Гарпия? – поинтересовался Бальтазар. – А говорил, они тут только шастают. Эта-то ещё и летает, ко всему прочему?

– Кто их всех знает. Я обучен грамоте, но в бестиариях ваших не разбираюсь. Слышишь? Она уже скулит. Воет по своему роду, скребёт ногтями от гнева, – говорил Гадияр на раздававшиеся из подвалов башни тягучие звуки. – Вот-вот вырвется наружу.

И в скором времени, едва протяжные стоны замолчали, а всё вокруг на время разразилось пугающей тишиной, сквозь решётки дымкой пепла, закрученной смерчем, вылетело, формировавшееся в плотный и цельный силуэт, нечто. С большими крыльями, захлопавшими в воздухе, словно приветственные аплодисменты для гостей. Похожее на человека существо, но уже давным-давно им не являвшееся. Голое, уродливое, в котором едва-едва оставалось что-то от женственной фигуры. Спина покрыта торчащим длинным ворсом тёмной шерсти, позвонки обросли изогнутыми шипами, на стопах цепкие крючковатые когти, подобно тем, что встречаются у хищных птиц.

А голова бестии больше напоминала волчью или медвежью. Вытянутая широкая пасть, чьи, похожие на тонкие иглы, кривые зубы росли настолько хаотично, что челюсти эти даже не смыкались. От носа и ушей здесь остались лишь тёмные прорези, глаза казались человеческими и маленькими по сравнению с большой пастью, а вся кожа была бледно-серой и совсем чуть розоватой в перепонках на могучих крыльях.

– Фурия, – скривился лицом некромант. – Отродье мести.

– Тебе видней, – заключил Себастьян. – Знаешь, как с нею справиться?

– Посмотрим, так ли она хороша, – достал некромант из ножен свой меч правой рукой, левой формируя простенькое заклятье, подобное шару из переплетавшегося колючего тёрна в ореоле густо-сиреневого сияющего дыма.

– Убей её! Ну же! – нервно вопил городничий, надеясь, что все проблемы решатся в два счёта.

Он выхватил из-под полы камзола красивый кинжал, но не пустил его в ход и даже не встал в боевую стойку, а, взглянув снизу вверх на зубастое создание, тут же с криком панического ужаса помчался прочь от зависшей в воздухе фурии, спасая свою шкуру.