Страница 16 из 122
Эх, многое повидал я под вечно затянутым тучами московским небом! Всё же очень сильно это детское воспоминание.
Ранняя весна. Кругом лежат горы грязного снега. Под ногами слякоть. Потоки грязи текут по улицам. Небо серое, облачное, если не свинцовое, то оловянное. Мне в своей курточке жарко до невозможности. Люди кругом злые, недовольные. На лицах у всех – усталость и раздражённость, некая обиженность на свою жизнь. Заходим с бабушкой в магазин. Там душно, жарко и очень тесно. Пахнет человеческим потом и сыростью. Холодильники не работают. По грязному полу бегают крысы. Слышна ругань на русском и каких-то южных языках. Бабушка покупает мясо. Эх, какие впечатления! Нет, чудо просто, а не впечатления! Разве в Европе такое можно увидеть?! Нет, всё же хороша Россия. Да, что бы вы там ни говорили, но свою Родину я люблю. Люблю больше всего на свете. Знаете, я даже всех этих учителей люблю. Да, многие из них педофилы, невежды, фашисты и даже дьяволопоклонники. Да, всё это так. Но я всё равно их люблю. Просто не могу иначе. Я не в силах ненавидеть этих людей. И если я на них ругаюсь, – то это потому, что я их люблю. Есть в этом нечто бахтинское.
Помните, Бахтин писал о том, что Франсуа Рабле в своём романе одновременно и осмеивает, и прославляет одни и те же вещи?
Вот и я сейчас поступаю таким же образом.
Да, я – новый Рабле. В этом нет никаких сомнений! Во всяком случае у меня.
Я ведь в своей книге тоже высмеиваю, издеваюсь, даже ругаю на чём свет стоит. Но при этом люблю всё это. Да, я люблю на самом деле наших школьных учителей.
Много, конечно, о них говорят плохого.
Многое из этого правда.
Да почти всё из этого правда.
Но я вам скажу: на самом деле это очень милые и хорошие люди. И к тому же есть среди них классные пьянчужки!
Словом, не подумайте только, что я принадлежу к тем, кто свою Родину называет «этой страной» и «Рашкой», а народ величает не иначе, как быдлом. Напротив, жалких интеллигентишек, только и мечтающих свалить за кордон из нашей страны, – я презираю и ненавижу. Вот их-то я ненавижу по-настоящему. Их-то я готов убивать без всякой жалости. Такие жить не заслуживают.
Не надо, однако, думать, что я эдакий квасной патриот, которому всё в России нравится. Будь это так, – не начал бы я писать эту книгу. И хотя я готов защищать учителей-педофилов, – я вовсе не сторонник правящей партии.
Я превосходно вижу, что страна доведена до полного разорения, а всему виной банда маньяков и убийц, засевшая в Кремле. Именно поэтому я заявляю читателя, что при первой же возможности продолжу свою революционную войну против наших властей. И пусть этот роман будет воспринят вами правильно: как средство этой войны, как настоящее психологическое оружие.
Я, однако, чересчур увлёкся этими пустопорожними рассуждениями. Вернусь же к делу.
Я растолстел.
Да, переедание и малоподвижный образ жизни сделали своё дело. Ровно как и постоянный стресс, недосыпание и множество других причин. К моменту окончания первого класса я окончательно превратился в толстого, совершенно неспортивного мальчика.
Превращение это, как вы знаете, началось ещё с того времени, как меня отдали во «Дворец пионеров», но завершилось оно к началу лета 2009 года.
На этом я, конечно, не остановился.
Во втором классе школьной нагрузки стало ещё больше. Больше стало и стресса. На прогулки времени не осталось совсем. Спать я тоже стал меньше, но зато есть начал больше. Словом, за второй класс я растолстел ещё больше. Потом был третий класс… Словом, там всё было уже не столь однозначно, но об этом я поведаю вам далее.
Как я сам ко всему этому относился?
Да никак.
В те времена я о таких вещах ещё совершенно не задумывался. Выпивал себе по полтора литра кока-колы в день и не заморачивался. Мне было плевать с высокой колокольни на свой лишний вес. Родственники тоже не особенно волновались по этому поводу. Только отец иногда говорил, что, мол, на спорт меня отдавать надо.
Впрочем, дальше его смутных мечтаний дело не заходило.
А я преспокойно лопал себе на здоровье шоколадные батончики…
Глава шестая. Проявление характера.
Хорошее название для главы! Пафосное! Равно как и все другие названия глав в этой книге.
Интересно, что же за произведение получится у меня в конце?
Увы, я и сам этого толком не представляю.
Перейдём, впрочем, к делу.
Здесь я опишу свою жизнь в третьем, четвёртом и пятом классах школы. Время это для меня приятное, ибо именно тогда я увлёкся сначала историей, а через неё и политикой. Тогда же приключился мой первый серьезный конфликт с учителем. Словом, время было интересное, а потому приступим к изложению.
Для начала требуется сказать, что летом 2010 года я увлёкся всякими естественными науками. Увлёкся я ими так прочно и серьёзно, что мои родители одно время даже были уверены, что я непременно сделаюсь в итоге биологом.
Душевая кабина в нашей квартире совсем не работала, а потому я оборудовал её под лабораторию. Словом, не только в этой злосчастной душевой кабине я ставил свои эксперименты.
Нет, вся наша квартира была заставлена различными колбами, банками, склянками и всевозможным лабораторным оборудованием. Горшки с кактусами (коллекционировать их я начал по примеру Ёжика из «Смешариков»), аквариумы с лягушками, банки, где я разводил дождевых червей, – всего этого в доме хватало. И дом был – полная чаша!
Основная суть моих экспериментов, которым подвергались не только растения и черви, но также мой хомяк и некоторые члены семьи, состояла в том, что я давал этим существам какое-нибудь снадобье, а потом смотрел, что с ними будет.
Один хомяк так сдох, но я за него не переживал.
Куда больше я переживал за погибший кактус.
Лягушки погибли, но по не зависящим от меня причинам, а вот червей убить оказалось совершенно невозможно.
Второй хомяк остался жив. Его мы потом выпустили в дикую природу весной.
Но рассказывать о моих экспериментах было бы совершенно бессмысленно, если не говорить о таком явлении нашей жизни, как дача.
Дело всё в том, что ещё в 2007 году, совсем незадолго до кризиса, отец мой купил в кредит огромную дачу.
Двор в 15 соток, дом в 300 квадратных метров. Для такой покупки он продал дом в Испании и заложил всё наше движимое и недвижимое имущество.
Я подумал: было бы хорошо, если бы я внёс в свое повествование немного точности.
Дача эта находилась в посёлке «Истра кантри клаб» (всегда ненавидел это название). Нам принадлежал дом под номером 128. В свою очередь в Москве мы жили по адресу: Багратионовский проезд, дом 1, строение 2, квартира 158.
Наш сегодняшний адрес я называть не буду, равно как и точное место проживания моего дедушки, но лишь из соображений безопасности. Всё же автору подобного произведения следует остерегаться, ибо уж слишком может быть много охотников до его головы.
Вернёмся, однако, к делу.
Мой отец купил дачу в кредит.
Что может быть глупее?!
Нет, можно, конечно, придумать что-то определённо более глупое, но это… Я даже не знаю, как всё это назвать. А ведь говорила тогда моя мама, что лучше переждать до тех времён, когда денег скопим. И ведь я говорил отцу (хоть и маленький был, а всё же понимал!), чтоб не вздумал брать кредит.
Но он не послушался, купил эту проклятую дачу в кредит, а в результате потеряли мы и дачу, и нашу квартиру на Багратионовском проезде, и квартиру бабушки Луизы.
Словом, всё почти потеряли.
Осталась одна дедушкина хрущоба. Всё: больше ничего у нас теперь нет.
А ведь всё оттого, что отец купил эту дачу в кредит!
Ух, сколько слёз было пролито моей мамочкой из-за неё!
Но об этом я расскажу дальше.
Почему я начал рассказ о даче лишь сейчас?
Дело в том, что отец мало того, что купил дачу в кредит, так ещё и купил недостроенную дачу.
Поэтому нам пришлось её сперва достраивать до нормального состояния, так, чтоб хоть жить было можно.