Красный человек

– Да будет так. – Богомил поклонился в ноги, выражая покорность и развеивая показным смирением последние сомнения настоятеля.

Крестьянский обоз возвращался налегке. Помощь церкви бескорыстна, но забывать о благодарности не стоит. Половину продуктов простолюдины продали, а другой половиной наполнили кладовые монастыря, обеспечив монахов мукой, мёдом, сушёной рыбой, овощами, салом на несколько месяцев вперёд. По мере продвижения на юг и приближения Куличей от обоза отделялись по несколько телег у каждой деревни. На подъезде к Скоблянке они столкнулись с другим обозом, въезжающим в деревню со стороны главного города области – Сахарной Головы.

Богомил ехал на коне и заприметил его первым, а за ним заметили и остальные. Староста Ус, остановив первую подводу, сойдя с телеги, всматривался в подъезжающих односельчан. Возглавлял обоз конный воин. Если Богомил предпочитал держаться сбоку от обоза, то воин ехал впереди. По выбритым вискам и длинным волосам монах признал в воине представителя ордена Воли. Хитрые мужики подстраховались и отправили сразу два посольства на поклон за помощью и вместо одного получили двух защитников. Подъехав достаточно близко, гордо сидевший в седле воин (по манере держать себя – выходец из аристократов, и ранее владеющий титулом никак не меньшим, чем граф), окинув взглядом монаха, поприветствовал его:

– Добрый день, святой отец. – Воин хмыкнул. – Всегда рад видеть монаха церкви Распятого Мученика. Моё почтение.

– И тебе привет, – Богомил осеняет рыцаря крестным знамением.

– Моё имя Светомир, – представился воин.

– Богомил.

– Вижу, мужички хотят пить из двух кружек сразу. – Светомир посмотрел на старосту. Тот поклонился.

– Ваша светлость, мы просто хотим жить и пахать землю.

Не удостоив ответом Уса, Светомир переключил внимание обратно на монаха:

– Но, может быть, я ошибаюсь?

– Я здесь, чтобы помочь этим добрым людям избавиться от нечисти, загнав её обратно в ад, где ей и место.

– Какое совпадение! – сделав по скоморошьи удивлённое лицо, воскликнул Светомир. – Я точно по такой же причине приглашён сюда. Правда, этой поездки могло и не быть, если бы не мои поиски и не решение ордена.

– Что вы имеете в виду? – проявил вежливое любопытство монах.

– Неделю назад у наместника пропала тринадцатилетняя дочь. Его любимая Лапаника. Единственный ребёнок в семье. На орден возложили обязанность поисков. Через день к нам приехали мужики и, заявив о похищениях детей, попросили покровительства. Совпадение? Не уверен, возможно, но нужно проверить. В ночь, когда пропала Лапаника, слуги видели в саду тени. Их слова совпадали с рассказами крестьян. Вывод о том, что волна краж докатилась и до Сахарной Головы, сделать не сложно. Всё лежит на поверхности. Ночь, дети, чёрные тени, пропажи.

Светомир замолчал, он рассматривал, ощупывал жилистого плечистого монаха внимательными зелёными глазами. Не удовлетворившись внешним осмотром, он спросил:

– Батюшка, что-то я не вижу, чтобы вы обременяли себя доспехами и оружием.

– Моё оружие – слово, сын мой, – вкладывая в каждое слово определённое значение, произнёс Богомил.

– Ага, – Светомир всё же кое-что заметил. – Хотя я вижу выглядывающую из-за вашего седла железную рукоять, судя по ней, кувалды?

– Это? – Богомил указывает пальцем на обмотанную замшей железку, притороченную к седлу. – Это – Креститель.

– Понимаю. – Рыцарь ухмыльнулся. Сам он имел на вооружении кольчугу, стальной нагрудник, два ножа, секиру и меч. Секира весела за спиной, меч – у бедра. Конечно, такая скудность экипировки монаха в нём вызывала иронию. – Перекрестить супостата наотмашь, чтобы уж наверняка. Похвально. По-нашему. – Светомир не насмехался, он шутил. По-хорошему. – Предлагаю союз. Вместе веселее, а? Как вы думаете?

– Я не против. – Монах возвёл очи к небу и перекрестился. – Проведению было угодно свести нас вместе. У меня нет причин противиться воле господа.

На следующий день, рано утром, монах-воин и воин-монах отправились из Скоблянки в путь. Ближе к полудню они добрались до башни-туры. Поднялись на холм, нашли вход в башню. По рассказам старожилов деревни они примерно знали, что их ждёт, поэтому не преминули запастись всем необходимым. Староста, предоставивший им ночлег в своём доме, позаботился о съестных припасах, факелах, горючем масле, верёвках, крюках и прочих мелочах, которые могли понадобиться отважным путешественникам.

Внутри башни было прохладно, даже, пожалуй, холодно и очень влажно. Снаружи буянило жаркое лето, а здесь пахло сырой осенней плесенью и свежевскопанной землёй. Особенно запах земли усиливался у колодца. Светомир заглянул в его жерло и ничего не увидел. Уже на метровой глубине стояла темень, ему даже привиделось, что она жидкая. Он скинул в колодец камешек. Всплеска он не так и дождался, зато через пять секунд услышал отчётливый стук. Колодец был пуст и имел дно, а значит, они в него могли спуститься. Закрепив верёвки, защитники занырнули в колодец. Очутившись внизу, факелы зажигать не стали, дали привыкнуть глазам к темноте. Сделали правильно: то, что сверху казалось непроглядной тьмой, оказалось плотными серыми сумерками. Борцы с нечистью стояли в середине круглого зала с низким куполом. Все стены и потолок покрывали пятна серого пуха, от него-то и исходило слабое свечение и запах, который они почувствовали ещё наверху. Из зала шли лучами, в разные стороны, пять туннелей. Выбирали правый, ведущий на юг.

Шероховатые стены плачут свинцовой росой, изношенные арочные, закопчённые в жирную сажу своды галереи давят страхом близкого обвала. Плесень. Везде ползают мерцающие болотным могильным гноем насекомые – белые черви, жуки, сороконожки. Их много, они хрустят под сапогами мстителей.

Идут молча. Долго. Монах держит кувалду на плече, рыцарь – меч в руке. Светомир опережает Богомила на шаг. Они настороже, поэтому продвигаются вперёд медленно и стараются не шуметь. Но первое нападение они не прозевали лишь благодаря случайности. Миновав очередную арку, монах, шедший последним, споткнулся и на секунду замешкался. Он поддернул рясу и хотел следовать дальше, когда ему на голову упало нечто величиной с фалангу большого пальца ноги и, запутавшись, зашебуршало в волосах. Богомил стряхнул неуклюжего сверчка, предусмотрительно глянув наверх. С потолка посыпались угольщики. До этого момента они, приклеившись спинами к кирпичной кладке, висели на потолке, сомкнув рты, закрыв глаза, а теперь пришли в движение.

– Засада!!! – завопил Богомил.

Между воинами очутились сразу две образины. Они разделили их, а остальные окружили. Светомир пасовать и пугаться всяких чертей не привык, к таким ситуациям его готовили годами. Взмах мечом и первый оскалившейся демон падает с перерезанным горлом, его жёлтое подобие крови выпущено на волю веером брызг рукотворного вулкана. Следующий угольщик изогнулся и поднырнул под меч, ноги выгнулись в обратную сторону, черное тело распласталось, чтобы в следующую секунду, перекрутившись в пояснице, рвануться за лицом рыцаря. Демона встретила железная шишка меча. Удар получился настолько сильным, что угольщику проломило голову. Оружие, освящённое обрядом солнечного света, убивало выкидышей подземного царства с гарантией. Меч, выкованный из небесной стали на хрустальной горе в день летнего солнцестояния и заговорённый именем древнего бога, не произносимым на людях вслух, пугал врагов человека одним своим видом. Правда, здесь в норах зла шустрые демоны продолжали атаковать. Светомир с мечом, как втулка катящегося под крутую гору колеса, провернулся на месте. У него получился манёвр известный, как солнечный круг. Такой финт, как нельзя лучше, подходил к ситуации, когда тебя окружили враги. Ещё один угольщик упал с выпущенными кишками наружу. Остальные демоны разом навалились на Светомира: бой из фазы рубки перешёл в стадию рукопашного мордобоя.

В то же самое время монах Богомил, прижавшись к стенке, отгонял от себя демонов кувалдой и молитвой. Под его лопатками что-то хрустело и трескалось: так могло быть, если бы для опоры он выбрал корку большого пирога. Стены, на вид крепкие, оказались внутри прогнившими и мягкими, как тухлый плавленый сыр Бри. Монах вжимался, а кирпичи крошились, сминались, поддавались, приобретая очертания его тела. Он размахивал кувалдой не просто так, ему удавалось наносить сокрушительные удары. Два угольщика уже были повержены, валяясь у его ног преградой для свободы действий остальных. Один был мёртв, а другой подрагивал, высовывал змеиный язык и выгибал в агонии хребет. Взмах – влажный «чвак», словно монах стал молотобойцем, и макушка угольщика исчезла, загнанная заострённым конусом кувалды, пройдя через череп насквозь, в горло. Поворот – горизонтальный удар. Очередной угольщик заполучил кувалду в челюсть. Кости раздроблены, нижнюю челюсть выбило из салазок, и она повисла на одном хряще. Тычок в грудь навстречу прыгнувшему угольщику – демон со сломанными ребрами, выскочившими наружу, отброшен. Богомил со своей работой справился раньше напарника. Врагов, напавших на него, было меньше, да и спину удалось обезопасить.