Страница 116 из 120
Беззвучно и незримо спустившийся к телам агрессоров Беркут Урагана неспешно вскрыл горло сперва одному нагхаас, а потом второму. Защищённые от физических атак и от яда (именно из-за наличия защитных талисманов приближённые не пострадали от паров клофартана), они не имели защиты от воздушного лезвия — и сдохли.
…к сожалению, в Лагерь-под-Холмом проникло куда больше змеелюдов из четвёртой снизу касты. И не прошло минуты, как на группу Хантера вышла новая кучка приближённых.
Сразу пятеро.
В их случае численность очень даже имела значение, поскольку они умели усиливать своё влияние за счёт резонанса. Ранее призыватель только читал о таком — в описаниях так называемых «общих» воздействий некоторых магических кланов…
— …ись! Очнись уже! Быстро!
— У-у… учитель?
— Наконец-то!
Передёрнувшись и дыбя шерсть от запоздалого, вялого, но от этого особенно противного страха, Шак оглянулась шало. После чего едва не уселась на хвост от изумления.
Нагхаас! Да притом явно не из средних!
Мёртвые.
Навскидку — заметно больше двух десятков. Возможно даже, все тридцать штук. Дюжина из них валялась совсем рядом, в считанных шагах… и у этого неприятного соседства легко обнаружились ещё менее приятные последствия.
— Убирай пары, скорее.
— Я… сейчас!
Увы, но пока алурина пребывала в беспомощном оцепенении, поддерживать зону чистого воздуха около гражданских она не могла. Запоздало применяя чары
Вот, например, девчонка — вероятно, её ровесница. Надышалась змеелюдской дрянью, что вытекла из их вен и в изобилии испятнала мхи, заодно с парами клофартана (хотя последнее — так, мелочь, штрих) — и теперь дышит с гулким хрипом, жутким горловым клокотанием, через два вдоха на третий отхаркивая из бронхов экссудат… в котором без труда различимы алые оттенки артериальной крови. Веки отекли, набрякли синяками, открываются узенькими щёлочками. Текут из-под них обильные, непроизвольные и неостановимые слёзы.
Тоже розовые от крови.
А младенчик на руках у девчонки уже вовсе не дышит. Задохся. Сморщенное личико темно и перекошено этак некрасиво…
«Твари подземельные! Ненавижу! Ненавижу! Чтоб вас Уллур возлюбил, да пожарче!!!»
Между тем Мийол тоже не бездельничал.
— Круглый, ты… как?
— Хрр… кха. Пхурово, вот как, — выдавил великан, глядя мимо склонившегося над ним Хантера и смаргивая алые слёзы. — Хррр…
— Пхурово или нет, вставай. Извини, но я слабоват на мышцу, чтобы тебя утащить.
— Хрр… можешь одну просьбу, кха, исполнить?
— Всё, что смогу, Круглый. Тут ведьмочки рядом, Кавилла с Сеиной, они… они могут…
— Хрр… добей нас.
— Ты…
— Добей! — хрипло рыкнул хозяин «Приюта утомлённых». — Всех! И… беги отсюда, хрр… с котоухой своей… хрр… пусть хоть кто-то… хрр… хрр… быстрее, ну! Добей! Кха, кха…
Шак не видела скрытого под маской лица учителя. Но догадывалась, какое выражение на нём застыло. На секунду он не удержал в узде чувства и аура подмастерья излила на всех вокруг кипящее варево отчаяния, злости и решимости.
Точно то же, что ощущала она сама.
— Простите меня, — глухо обронил призыватель.
В одно мгновение Направляющая Демоническая Ласка оборачивается живым лезвием, со всей стремительностью, доступной младшему зверодемону, кромсающим беззащитную плоть.
Секунд пять, может, шесть, — и вот уже последнее милосердие оказано.
— Садись на Льва, — всё так же глухо велел Мийол. А когда алурина исполнила приказ учителя, он и сам сел у неё за спиной — так, чтобы в случае чего придержать, не давая упасть.
Не лишняя предосторожность, как вскоре оказалось.
Последовавшие события для Шак обернулись чередой вспыхивающих, рваных эпизодов, порой словно бы перепутанных, расставленных в неправильной очерёдности.
Вот обращённый в скакуна Лев и как будто торящая для него путь Ласка притормаживают; незримо сопровождающий их Беркут, напротив, ускоряется — не предельно, но достаточно резко. И нет, его всё так же не видно и не слышно — однако комбинация инвертированной скрытности и
…знакомый уголок поселения: ярко освещённый эликсирными лампами, украшенный вьющейся, тщательно подстриженной зеленью и ширмами из полупрозрачной расписной бумаги. Приближение к среднесилонскому стилю, тщательно созданное сёстрами-ведьмами. Сами они тоже здесь: сидят, обнявшись, на скамейке около декоративного прудика.
Очень уж неподвижно сидят. Даже не дышат. Правда, улыбаются умиротворённо и мягко; на мгновение алурина задаётся вопросом, какой именно алхимический яд либо сочетание ядов могут дать вот такой театральный эффект сверхбыстрого окоченения без иных, обычно крайне неприятных, зримых последствий отравления.
Устало бурчащий проклятия поспешности и слабодушию, Мийол разворачивает Льва, но…
…пары клофартана безотказны в своей смертоносности. Трупов низких и средних впереди так много, что они забили тоннель до самого потолка. Не пройти, не проехать, едва ли даже ползком протиснуться выйдет — и учитель снова бурчит под нос проклятия, разворачивая призыв.
— Если так дальше пойдёт, у меня раньше мана кончится, чем… да сколько ж вас?!
Новый вал слабости-покорности-сонливости накатывает и…
…густая, липкая вонь змеелюдской крови. Такая густая и липкая, что аж тошнит. Снова очнувшись — словно бы даже не из-за отсутствия живых приближённых поблизости, выкошенных призывами, а именно от этой гадкой вони, занозистыми буравчиками ввинчивающейся в нос — она торопливо очищает воздух в малом радиусе своей магией. Помогая себе и почти сразу после — ещё учителю.
Только совершив это почти рефлекторное усилие, Шак оглядывается.
— А, очухалась? Это хорошо. Мне надо кое-что проверить, погоди чуток… — и Мийол уже не придерживает её сзади, слезает наземь.