Страница 104 из 120
— Конечно, не сходится. Схема-то мной описана самая примитивная, у Эзу подробности расписаны такие, что порой ахнуть хочется от причудливой сложности этих самых отношений. Но общий вывод всё же сравнительно прост: истинный природный баланс создаётся конфликтом сходных видов на фоне взаимодействия, а в идеале — симбиоза видов несходных. Если вернуться к травоядным и собственно траве: при беглом взгляде может показаться, что зелень исключительно страдает от поедания, но стоит присмотреться чуть внимательнее, как выяснится: во-первых, навоз копытных является отличным удобрением; во-вторых, копытные выедают ростки многолетних растений, прежде всего деревьев, которые могли бы со временем своими кронами перекрыть для трав свет, а своими мощными корневыми системами вытянуть из почвы живительную влагу. Аналогичный баланс виден и в отношениях между травоядными и плотоядными. Кого в первую очередь сумеет добыть хищник? Больных, старых и слабых. Надо ли рассказывать о последствиях пребывания в стаде больных животных? Тут и так всё очевидно.
Шак кивнула.
— Теперь к ноологии. Эзу Сутомор, как я уже говорил, не проводила чёткой границы между неразумными живыми и разумными живыми. В её понимании законы той общей дисциплины естествознания, что она назвала экологией, едины для всех. Изучив общества людей, гномов и алуринов, она нашла массу общих моментов как при сравнении этих видов между собой, так и при их сравнении с природной организацией биомов. Разумеется, наличие разума усложняет схемы взаимодействия, но не меняет самой его сути. То, что общество разумных внутри себя разделяется на разные жизненные горизонты, мало что значит. Потому что никуда не исчезает конкуренция сходных и комменсализм, а ещё того лучше — симбиоз несходных разумных. Речь не только о магах и Воинах, но также, например, о производящих материальные предметы, оказывающих услуги, выращивающих еду и защищающих членов всех остальных групп. При этом, конечно, возможны также различные формы социального антибиоза: все эти аллелопатии, аменсализмы, паразитизмы и прочее такое. Преступность, злоупотребления, непотизм, эгоизм… кстати, почти всех гуманистов — а они существовали и в её время — Эзу Сутомор осуждала. Потому что всё это, все многообразные в своей вредоносности формы асоциальности с антисоциальностью в конечном итоге лишь вредят балансу. Общества, внутри которых антибиотические отношения преобладают над симбиотическими — патологичны, слабы и неизбежно вытесняются более гармоничными, в которых симбиоз преобладает.
— Звучит как красивая теория, не подтверждаемая практикой.
— Почему сразу не подтверждаемая? Вполне даже подтверждаемая. Просто наказания за разного рода ошибки планирования, за желание нахапать односторонних преимуществ, за грабёж и ксенофобию обычно приходится ждать десятилетиями. А иногда — веками. Но последствия настигают если не самих носителей антибиотичного поведения, то их потомков. Всегда. Никаких исключений ни для кого.
Шак фыркнула и прошипела, как ругательство, одно-единственное слово:
— Нагхаас.
— Аргумент, — кивнул Мийол. — По отношению к иным видам разумных змеелюды и в самом деле ведут себя премерзко. Но… если они одолевают алуринов, это означает, что внутри общества алуринов баланс выстроен хуже, чем внутри общества нагхаас.
— А у гномов?
— И у гномов. Беда последних — пассивность и медлительность развития. Кроме того, мы, скорее всего, не знаем о нагхаас чего-то очень важного. Каких-то ключевых элементов не видим. Ни за что не поверю, что власти гномьих объединений так долго не трогали змеелюдов без очень,
Шак шевелила ушами, вслушиваясь — и внезапно вскочила, выпуская когти.
— Они кричат, что Лагерь-под-Холмом атакован…
Переглянувшись, учитель и ученица одновременно выдохнули:
— Нагхаас!