Страница 64 из 159
— Дремина, — строго сказал мужчина. — Я вот все думаю, кто ты врач или историк? Историк нам по штату не полагается.
— Я совмещаю, — ответила девушка.
Командир проглотил эту реплику.
— А что еще тебе говорил дедушка? Почему ты так боишься эланцев? — осторожно поинтересовался майор.
— Потому, что они могут прислать „рогатую камбалу“ и опять сжечь планету.
Мужчина ошеломленно посмотрел на Дарью. Некоторое время он колебался, потом, наконец, решился.
— Как „рогатая камбала“ выглядит, знаешь?
— Да, — ответил я. — Дедушка говорил, что она похожа на лист, на котором сверху и снизу попарно стоят 8 гусениц.
— Ну, слава Богу, молодец. Вот иди сюда, усаживайся.
Майор потянул меня к пульту. Я запрыгнул в кресло, положил руки на подлокотники, как вдруг оно ожило, поднявшись так, чтобы я мог дотянуться руками до кнопок, спинка приняла вертикальное положение.
— Не бойся мальчик, — произнесла Дарья, подходя — Это автоматика.
— Теперь смотри, — сказал командир, показывая на кнопки. — Эта вперед, эта назад. Будем смотреть записи систем наблюдения. Большой экран разбился на два десятка маленьких. — Каждый квадратик — ракурс того или иного видеодатчика. Знаешь, что такое видеодатчик?
— Да…
— А где ты видел? — спросила девушка.
— На Хо… — произнес я, и тут же прикусил язык. — Дед рассказывал.
— Какой замечательный у тебя дед. Прямо академик, — произнесла Дарья, ничем не показывая своего неудовольствия.
— А ведь это мы, тетя, — с восторгом крикнул я, увидев себя на экране.
Я помахал рукой, чтобы убедиться, даже сделал попытку повернуть голову, скосив глаза на экран, чтобы увидеть лицо. Разумеется, у меня ничего не вышло, я повернулся и огорченно вздохнул. Дарья улыбнулась в камеру и послала воздушный поцелуй.
— Дремина, Дремина, — ворчливо произнес командир корабля. — У тебя лазарет полон трупов, а ты все глазки строишь и хвостом крутишь.
— Разрешите идти? — со слезами в голосе спросила девушка, и, не дожидаясь ответа, выбежала из рубки.
— Зря ты так, — сказал человек, за пультом слева, которого я не заметил, увлеченный техническим чудом, к которому получил доступ. — Размозженные головы, разорванные легкие и дыры в теле по полметра медицина лечить еще не научилась.
— А Борька Луговской? — хмуро поинтересовался майор.
— Девчонка кого могла — вытащила. А Борька — пока на орбите болтались, боялся, что в печке сожжем после смерти. А как приземлились, так он и расслабился. Может, испугался, что случая другого не представится в землю лечь. Сектант, одно слово.
— Он был хорошим парнем, зампотех. Если бы не он, нас бы уделали, — возразил майор.
— Да, Стас, он был хорошим парнем и способным командиром. Но на твоем месте я бы извинился перед Дашкой.
— Сейчас, — ответил командир, — только с пацаном разберусь.
Он повернулся ко мне.
— Ну, чего сидишь, крути. Клавиша „Назад“.
— А можно?
— Нужно.
Я нажал. На экране картинка побежала задом наперед. Вошла Дарья, мелькнул майор, девушка сделала движение рукой, улыбнулась в камеру. Смешно пятясь, ушли мы с Дарьей. Тут на одном из экранов я увидел свое лицо. Я немного замешкался и отпустил кнопку перемотки с довольно большой задержкой.
Стало видно, как я крадусь среди зарослей, потом ныряю в свой НП в кустах малины. Изображение начало медленно приближаться. Ритмично заходили верхушки кустов, оттого, что я дергал ягоды.
Потом весь экранчик заняло мое изображение. Я со стыдом отметил, что лицо у меня чумазое, а ем так, будто голодал, по меньшей мере, неделю.
— Ну, молодой человек, мы так никогда не закончим. Позже на себя полюбуетесь, — с этими словами майор пустил картинку так, что изображение стало практически неразличимым.
— Вот, лучше это посмотри.
На экранах оживленно жестикулировали люди, открывали рты в неслышном крике, ожесточенно дергали рычаги и нажимали кнопки, приводя в действие механизмы корабля. На экранчике, где только что бегал я, плыли три яркие точки. От них, расширяясь, тянулись нестерпимо яркие полосы.
Командир корабля нажал несколько кнопок, и изображение заняло весь большой экран.
— Первая фаза боя, — пояснил майор. — Эланские разведывательные корабли обстреливают наш крейсер с дальней дистанции. Наши пушки не отвечают, все равно попасть можно лишь случайно.
Экран полыхнул огнем. Я непроизвольно отпрянул.
— Не бойся, это старт „пакадуры“.
Цилиндр, оканчивающийся фиолетовым столбом света, устремился в сторону неприятеля. Очень скоро ракета стала неразличимой точкой. А когда я подумал, что артиллеристы крейсера промахнулись, один из кораблей разбух, превратился в ярко сверкающий шар, из которого летели искры. Шар стал увеличиваться в размерах, теряя свечение, превращаясь в неправильную фигуру, окруженную мерцающим туманом.
— Один готов, — прокомментировал майор. — Это было вчера.
Он решительно нажал на кнопку обратной перемотки.
— Дяденька, дяденька, дай посмотреть, что дальше было, — умоляющим тоном попросил я.
— Абордаж хочешь посмотреть? Не советую, мальчик. Тошнить будет и кошмары замучают, — сказал мужчина слева.
— Я тебе кое-что интересное покажу, — произнес майор, сдергивая палец с кнопки. — Узнаешь?
На экране, во всех деталях показался звездолет. Я лишь смутно догадывался о его размерах. Больше всего корабль по форме походил на лист неизвестного растения, раздутый в середине по ширине и толщине. На самом краю, спереди и сзади, попарно торчали какие-то толстые, расширяющиеся к основанию трубы. Я сразу же вспомнил про гусениц на листе. В центральной части корабля, от борта до борта, покрывая выпуклую броню главного бастиона, красовался огромный эланский герб — стилизованный орел, летящий на фоне солнечного диска.
— „Рогатая камбала“? — с ужасом спросил я.
— Да, мальчик. Линкор „Эстреко“, регистровый номер 10149, флагман первой эскадры, эскадры „бессмертных“, гордость регул — императора Бальдуро Первого.
— Их и в правду нельзя убить? — испугался я.
— Нет, это просто название. Что-то вроде смеси нашей гвардии с рыцарским орденом. Смотри внимательно, не болтай.
Из линкора вылетели четыре тонкие светящиеся черточки. По мере приближения стали просматриваться башни и пушки.
— Эланские разведчики.
— А они большие?
— Да, — ответил зампотех. — Примерно такие же как наш корабль, только тоньше и метров на сорок короче. Аварийных крыльев нет, зато пушек напихано… В основном без толку.
— А какая же сама „рогатая камбала“? — поразился я.
— Ты не смотри, что на экране линкор маленький. „Рогатая камбала“ — это три километра бронированного панциря в длину, три миллиона тонн, до десяти крейсеров — разведчиков на борту. Каждый форт, ну вот эта штука на трубу похожая, больше, чем наш корабль. На каждой больше пятидесяти пушек крупного калибра. Как ты понял, их целых восемь. Это не считая адмиральской центральной батареи и огневого периметра. Вдруг изображение начало вращаться. Эланские крейсера, которые были в центре экрана, попеременно оказывались то вверху, то внизу, то справа, то слева.
— А зачем картинка крутится?
— Это наш корабль маневрирует.
— Неуставной маневр, — буркнул командир крейсера. — Виркоко испугались и стали пускать „Обузы“, ну, в смысле ракеты. У них по одной на борт.
От кораблей противника стали отделяться черточки ракетных снарядов. Им навстречу устремились комки плазмы из поставленных на короткий импульс плазменных пушек, замелькали вспышки массометов. Ракеты взорвались одна за одной.
Крейсер ускорился, резко сменил направление полета и пересек курс звездолетов противника. Мелькнул еще один огненный сполох, и заряд с крейсера проломил борт вражеского разведчика в районе боевой рубки. Мне показалось, что молибденовая болванка попала прямо в круг эланского герба. За темными стеклами центрального поста эланца вспыхнуло пламя.
— Так его! — вырвалось у меня.