Страница 130 из 159
— Имею сообщение от коменданта фактории о факте захвата военнослужащих, нанесения ранений и побоев. Это правда? — второй лейтенант с надеждой посмотрел на Федора, искренне желая услышать, что у прапорщика Топоркова белая горячка.
— Да, ночью дом моего брата подвергнулся нападению. Мною захвачены и удерживаются до выяснения всех обстоятельств семеро военнослужащих гарнизона. Убитых нет. Трое ранено, один тяжело.
— Это хорошо, что вы не отрицаете, — пристально смотря в лицо Федора, точно пытаясь заглянуть ему в мозг, сказал офицер. — Отпустите моих людей и готовьтесь ответить за свои действия. Я искренне надеюсь, что ваши прошлые заслуги будут основанием для снисхождения при вынесении приговора.
— Слушай, Иван Федорович, — прервал второго лейтенанта Конечников. — Не надо изображать из себя солдафонствующего идиотика. Мы с тобой прекрасно знаем, зачем ко мне ночью пожаловали люди в броне и масках, вооруженные эланским табельным оружием.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — своим высоким, пронзительным голосом ответил второй лейтенант.
— Вот именно, понятия не имеешь, что творится у тебя под носом. В то время как империя проявляет заботу об своих жителях, отдельные нечистоплотные элементы обделывают свои грязные делишки, — произнес Федор, копируя официально принятый стиль деметрианских газет. — Императору это не понравится. Довожу до вашего сведения, что мной подана жалоба лично наследнице престола, великой княжне Александре Данииловне. Не далее как через час — полтора на Амальгаму прибудет ее личный поверенный для разбирательства. Подумайте, господин второй лейтенант, как он расценит ваше бездействие и прямое пособничество преступникам в военной форме.
Второй лейтенант был один из немногих, кто знал о роли Конечникова в спасении наследницы престола. На его лице появилось беспомощное выражение человека, совершающего выбор между крайне неприятными для себя вариантами развития событий.
— Подождите немного, я разберусь, — наконец ответил офицер.
Пошли томительные минуты ожидания.
— Надо бежать в поселок, предупредить людей, — предложил Виктор. — Пусть в лес уходят. И нам туда же подаваться…
— Не торопись панику поднимать, — ответил Конечников. — Все равно не успеют. Но ребят отпусти. Я эту кашу заварил, я и отвечу.
— Ну и я заодно, за кумпанию — иронически добавил брат. — Мне — то деваться некуда.
— Надеюсь, никто маски не снимал и не называл имен.
Виктор убежал. Вскоре Конечников услышал, как Виктор гонит мужиков домой.
Федор гипнотизировал прямоугольник экрана. Он много бы дал, чтобы знать, что происходит сейчас в фактории. В голове Федора крутился рой мыслей, переходя от отчаяния и самоедства к надежде и уверенности.
Прошла четверть часа, которая показались вечностью.
Наконец снова раздался сигнал, и командир строителей вышел на связь. Его лицо было пунцово-красным.
— Я направлю к вам фельдшера при условии гарантий его безопасности, — скучным безжизненным голосом произнес второй лейтенант.
— Даю слово офицера, что медицинский работник и пилот не будут никоим образом оскорблены, унижены или подвергнуты физическому воздействию при отсутствии враждебных действий с их стороны. Им разрешается иметь табельное оружие. Единственное требование — транспортное средство не должно быть вооружено.
— Хорошо, — согласился начальник гарнизона. — Я также настаиваю, чтобы раненые были переданы фельдшеру, если тот сочтет необходимым их лечение в стационаре.
— Не возражаю, — ответил Федор.
Конечников добрался до люка, и крикнул брату:
— Они согласились на наши условия. Штурма не будет. Сейчас фельдшер за ранеными прилетит, — и подумав, добавил. — Собаку покороче привяжи. Я их встречу. Пока глайдеры не сядут, не показывайся.
Федор запустил двигатели машины.
— Зачем? — крикнул Виктор вслед поднимающемуся глайдеру. — Сами дорогу найдут.
Конечников попробовал, как ходит пушка. Снял блокировки с ракетопускателей. А потом, хорошенько подумав, выключил все оружие, даже закрыл крышки пусковых контейнеров. Вернуть все назад было секундным делом, а провоцировать людей в другой машине, у которых нервы и так на взводе, не входило в его планы.
Федор поднялся повыше и стал наблюдать, поставив бортовой радар на засечку целей. Вскоре показалась машина с фельдшером. Других глайдеров не было.
Аппарат яркой пульсирующей кометой мчался над деревьями. Сияние его прожекторов было непереносимым для ночного зрения и "горбунок" тонул в световом пятне, состоящем из перемежающихся колец огня и темноты. 4 снопообразных расширяющихся луча выходили из сердцевины. Они медленно вращались и тоже пульсировали, расширяясь до овалов, с зазубренными краями, то прорезаясь насквозь острыми черточками. Это было завораживающе красиво.
Федор поморгал сверху остронаправленным прожектором. Полет пришельца замедлился. Очарование иллюзии пропало. Просто маленькая антигравитационная машина, пилот которой отчаянно боится впечататься в ночной темноте в препятствие, поэтому палит все источники света на полную мощность. Ночь превращается для него в яркий день на несколько десятков метров, а остальной мир за пределами светового круга застилается абсолютным чернильным мраком.
Конечников облетел вокруг, стараясь разглядеть вооружение глайдера. Ночное зрение выключилось, и он стал таким же слепым.
— Эй, на "горбунке", — обратился к ним Федор, включив связь. — Зачем вам столько огней? Все равно меня не видите.
— Федор Андреевич, это ты? — раздался знакомый голос фельдшера.
— Я, Павел Петрович, — отозвался Конечников. — Ты там без сюрпризов?
— Да уж, рота солдат в бардачке спрятана, — съязвил медик.
— Ну, тогда ладно, если в бардачке. Скажи пилоту, что бы летел за мной.
— Ладно, веди, — со вздохом сказал медик. — Вы, ребята, чудите, а мне спать из-за вас не дают.
Через несколько минут полета глайдеры приземлились на конечниковском подворье.
Фельдшер в сопровождении Виктора и Федора прошел в сарай, освещенный тусклым фонарем. Раненные и пленные лежали на сене… За перегородкой шумно вздыхали лоси, высовывая из темноты влажные носы и укоризненно поблескивая печальными глазами.
— Кто его так? — спросил прапорщик, — показывая на лежащего в забытьи продавца.
— Я, — сказал Федор.
— Четко сработано, — уважительно сказал медик. — Сразу видно, не хотел убивать.
— А зачем? — удивился Федор. — Он целый нужен… Для веревки с петлей.
— Обидел мужика, — укоризненно сказал Авдеев. — Как он теперь сидеть будет.
— Ничего, недолго ему осталось, — с тем же мрачным, отдающим садизмом юмором, ответил Федор.
— В амбулаторию их ко мне надо, — сказал медик. — Пальцы Славкины нашли?
Он указал на молодого парня с развороченной ладонью.
— Нашли, — ответил Конечников. — На лед положили.
— Тогда хорошо, может обратно прирастут. Короче, мне Пащенко нужен, у него сильное сотрясение мозга, Марат, это которому плечо прострелили, Славка и Костя — продавец. Отдашь?
— Отдать — то отдам, — ответил Федор. — На чем вот только повезешь.
— На чем они прилетели, на том и обратно повезу, — сказал прапорщик. — А тебе "горбунка" оставлю. Все равно лететь на нем некому
— А не пальнешь? — спросил Виктор.
— Я медик, — ответил фельдшер. — Это ваше дело — калечить. А мое — лечить.
Прапорщик шевельнул указательным и средним пальцами, показывая Федору, что просит его отойти в сторонку.
— Пойдем, с начальником базы поговорим, — предложил Федор, увидев жест.
— Хорошо, — с облегчением согласился прапорщик. — Чтобы на мне не висело и на тебе.
Федор, Виктор и медик залезли в глайдер налетчиков.
Фельдшер опасливо покосился на камеру телефона. Конечников, заметив это, выключил связь и обесточил весь аппарат, поставив его в неактивный режим.
— Федор Андреевич, Христом-Богом молю, не говори, откуда у вас автоматы, — попросил прапорщик, заглядывая Конечникову в глаза. — Век помнить буду.