Европейский сезон

Жо смотрел молча. Он сидел рядом с заплаканной теткой, — с виду типичной секретаршей. Блузка, да и юбка дамы находились в очевидном беспорядке. Видимо, нехорошо с мадмуазель обошлись. Под столом свернулся третий пленник, — с виду ровесник Жо, даже в такой же форменной рубашке с миленькими аксельбантами. Только ниже пояса из одежды на мальчишке были только туфли. Руке у всех троих пленников были стянуты за спиной.

Катрин с запоздалым ужасом вновь взглянула на Жо. Вроде в целости мальчишка, — только верхние пуговицы рубашки выдраны с мясом. В остальном порядок, — даже парадные штиблеты сияют, будто только что из дома вышел.

— Что молчишь? — поинтересовалась Катрин, приседая на корточки и доставая нож.

— Что говорить? — мальчик сморщил нос и покосился на автомат лежащий под рукой у девушки. — Не знаю, как ты меня нашла, но спасибо. Только теперь ты отсюда тоже не выйдешь, — он потер освобожденные запястья. — Мы все здесь конченые заложники.

— "Game over", что ли? Что-то не вижу однозначных указаний от Главного Программиста, — пробормотала Катрин, ища, чем бы связать бесчувственную пару охранников. — Хватит задницу отсиживать, давай помоги.

— "Вязки" на шкафу лежат, — сказал Жо, поднимаясь на ноги и беря на верху шкафа толстую пачку пластиковых хомутов, которые в последнее время стало модно использовать по совершенно иному назначению. Глядя, как легко Катрин стягивает ноги и руки лежащим "революционерам", Жо пробормотал:

— А откуда штурмовая винтовка? Откуда ты вообще взялась, Ка….

— Без имен! — рявкнула девушка, сидя верхом на арабе и бегло обшаривая его карманы. — Я из спортзала. Этот механизм, что ты винтовкой именуешь, подобрала на улице. Там полно таких валяется. Хотела в полицию сдать, да где ее сейчас найдешь, полицию. Решила с тобой вот посоветоваться.

— Понятно, — без выражения сказал Жо.

Катрин с тревогой посмотрела на него. Вроде адекватен, — чуть заторможенные движения, — неудивительно, после долгого пребывания в скованном положении. В глазах мелькает нечто осмысленное. Зрачки не расширенны. На ногах держится уверенно. Если и есть шок, то не глубокий. Должен прийти в себя.

— Можешь пока взять автомат, — сказала Катрин.

В глазах мальчика отразилось изумление.

— Я не издеваюсь, — буркнула девушка, с треском выдирая из кармана террориста-революционера запутавшийся автоматный магазин. — Ты же знаешь «горн»?

Жо алчно подхватил оружие. Катрин краем глаза отметила, как он моментально проверил магазин и патронник, и кинула мальчику запасной магазин. — Только не вздумай палить без приказа, — предупредила она, пересаживаясь на девушку. Возиться, обшаривая, под длинным одеянием оказалось куда сложнее.

— Значит, ты будешь приказывать? — со странным выражением спросил Жо.

— Ты против? — удивилась Катрин, извлекая из недр девичьего одеяния запасные обоймы к пистолету, длинный нож и дешевую китайскую рацию.

— Совсем нет, — торопливо пробормотал Жо. — За этот день, ты первая кто собирается что-то приказывать. Остальные сами ждали указаний. Я не про рокаев говорю.

— Понятно, — согласилась Катрин, ворочая худую девчонку. — Нашим неимущим друзьям из пригородов только дай власть показать.

Голова девчонки деревянно стукнула об пол. Из тонких ноздрей все текла и текла кровь. У Жо резче очертились складки у губ.

— Жалко ее, да? — спросила Катрин, поднимаясь.

— Не очень. Это она — его, — Жо повел стволом автомата на труп у стены.

— Тогда хватит глазеть, — Катрин торопливо плюхнулась на пол и принялась натягивать выдернутые из рюкзака джинсы. — Нужно сматываться, здесь нас с секунды на секунду накроют, — она рассовала по карманам боеприпасы, и подхватила рюкзак.

— Но… как же они? — растерянно спросил Жо.

— Мы что, суд? — Катрин ткнула стволом "Зиг-Заура" на бесчувственные тела. — Пусть с ними прокурор разбирается.

— Я не о них говорю. Вот же люди, — мальчик показал на товарищей по несчастью. Женщина не сводила умоляющего взгляда со странной особы, только что запихавшей подол изящного платья в грязные джинсы. Полуголый мальчишка так и не шевельнулся.

— Можем освободить им руки. Чем им еще помочь, я понятия не имею. Честное слово, — буркнула Катрин. — Вряд ли они способны идти с нами.

— Мы их не можем бросить, — в голосе Жо неожиданно прорезались решительные нотки. — Так нельзя.

— Ты уверен? — Катрин, склонив голову к плечу, посмотрела на мальчишку.

С слишком массивным для него автоматом в руках, Жо выглядел странно. Малыш, играющий роль героя в школьном спектакле. Но темно-карие глаза смотрели с истинной решительностью, — такой взгляд бывал у Фло, когда она решалась на что-то страшно важное.

— Мы обязаны попробовать им помочь, — в тоне мальчика кроме решимости мелькнуло что-то очень похожее на мольбу.

— Они не могут быстро двигаться, — с досадой сказала Катрин. — По-моему, они вообще не могут двигаться.

Женщина поспешно встала, пошатнулась и демонстративно пошевелила за спиной связанными руками.

— Она сможет, — настойчиво пробормотал Жо. — А Поль… — мальчик судорожно сглотнул. — Они его унизили. Его никак нельзя оставить.

Катрин буркнула:

— Да я поняла.

Она присела, повернула к себе лицо мальчика. К удивлению Катрин, он был в сознании, — слабо попытался освободить подбородок из жестких пальцев. Из глаз парнишки сплошным текли слезы, — рубашка на груди промокла насквозь. Катрин машинально вытерла пальцы о свою куртку, — ей не приходилось видеть, чтобы плакали так тихо и многоводно. Когда она сдернула с пояса нож, мальчишка дернулся и засучил ногами, пытаясь уползти.

— Блин, да он же ничего не соображает, — застонала Катрин. Придавив худую спину к полу, разрезала пластик, стягивающий худые запястья. — А ты что, кадет, торчишь столбом? Освобождай даму, и стягивайте штаны с урода, что вас сторожил. Нужно же одеть, этого, твоего….

Время утекало на глазах. Стиснув зубы, Катрин следила, как общими усилиями натягивают на безвольного кадетика слишком большие ему штаны. Наконец бледненькие ягодицы были прикрыты. Катрин как раз закончила отрезать от длинной рубахи девчонки широкие лоскуты ткани. Один торопливо повязала себе, закрыв рот и подбородок, другой бросила Жо. Мальчик стоял столбом.

— Ты что, брезгуешь женской одеждой? Даже куском?

— Я ношу форму Школы, — Жо расправил узкую грудь с полуоборванными шнурами аксельбантов. — Я здесь на законных основаниях, и не намерен закрывать лицо.

Катрин замычала от ненависти:

— Ну и где твоя Школа? Что славное заведение не встало на защиту таких несчастных сопляков как вы? Великое государство, вашу мать…

Жо хотел что-то сказать, но девушка рявкнула:

— Если доберемся домой, напомни мне, чтобы я спустила с тебя шкуру за детские иллюзии. И второй раз, — чтобы запомнил, — прорываются бойцы, а остальные сидят, льют слезы и ждут кавалерию-спасительницу. А сейчас, — в жопу дискуссии и живо на выход.

В коридоре было все еще пусто, но Катрин мучило отчетливое ощущение, что вот-вот такая благодать закончится. Отпирая соседнюю дверь с запертыми чиновниками, Катрин шепотом инструктировала растрепанную секретаршу:

— Объясни, — по сигналу всем к запасному выходу. Очень тихо. Друг другу не мешать. Снаружи двигаться вдоль стен. Двое, кто посильнее, пусть помогут идти мальчишке.

Дамочка понятливо кивала. Вот никогда по внешнему виду не скажешь. Даром что секретарша трахнутая, — и присутствие духа имеется, и штаны на безвольные ноги ловко натягивает. Плакса сидел у стены с отсутствующим видом. Плакать вроде перестал, но глаза как у дурно нарисованной картонной куклы.

Катрин впихнула секретаршу и мальчишку за дверь. Успела заметить панику в глазах сидящих рядком чиновников. Ничего — разберутся. Махнула Жо. Бегал он достаточно тихо и автоматом не гремел. Нет, — есть, за что уважать сопляка.

На лестничной площадке со знакомой надписью "Запасной выход. Этаж № 2", пришлось сесть и прислушаться. Внизу кто-то возился, вполголоса разговаривая. Катрин зашептала в самое ухо мальчика: