Страница 40 из 97
Лорд Лей, или же Бахтиеор, остался стоять в нерешительности. Он переводил взгляд с меня на Ребекку, не зная с чего начать разговор. Мы с Ребеккой особой словоохотливостью тоже не отличались.
— Извини, — наконец обратился ко мне лорд Лей голосом, преисполненным сожаления.
— За что вы извиняетесь? За то, что вы — дракон? Или за то, что утаили это от меня, зная мое отношение? Или за то, что дружите с Арденсом? Или за то, что не уберегли Луизу?
Бахтиеор опустил глаза… и наткнулся взглядом на письма Луизы. Вздрогнул. Провел рукой над ними, словно боялся прикоснуться.
— Сегодня годовщина со дня… Со дня ее.. Как ее не стало, — мужчина обессиленно опустился на мою кровать и оперся руками о колени, закрывая лицо ладонями. Он не плакал, не стенал, но я видела, как ему больно. Даже теперь, год спустя.
Мне вдруг сделалось жутко: сейчас я не знала, люблю или ненавижу Арденса, но если бы он умер, я бы этого не перенесла.
Я исподлобья наблюдала за Бахтиеором. Сейчас передо мной был дракон. Дракон, которого я больше года винила в смерти моей лучшей подруги… И он безутешно страдал. А раньше так же безмерно любил Луизу… Значит, драконы тоже способны любить, страдать и ненавидеть, может они не так уж и отличаются от нас?
Я встряхнула головой: еще слишком рано делать такие выводы. И… И сегодня годовщина со дня смерти Луизы! Я ведь даже не знала точно даты… Как бы мне хотелось, чтобы моя подруга была сейчас со мной рядом…
— Расскажите, как она умерла.
— Она забеременела. Мы были очень счастливы. Но… — Бахтиеор вновь опустил голову, словно возвращаясь в прошлое, — но магия была слишком сильна… Если бы я только знал! Но мы были уверенны, что все будет хорошо. Моя магия убила ее. Я убил ее, Анна. Ты ведь считаешь меня виновным?
Я содрогнулась. Столько горя и обреченности звучало в его голосе.
— Вы… Вы не виновны, — мне было трудно это произнести. Подумать только: я утешаю дракона! А ведь я и вправду считала именно так, как и сказала. — Это все проклятый Отбор. Драконы уже сотню лет забирают наших девушек. И кажется мне, что Луиза далеко не первая жертва… Но лично вас я не могу винить.
— Ты противоречишь сама себе.
— Я знаю, но все слишком запутанно, — и я, неожиданно даже для самой себя, вдруг улыбнулась. — Как в случае с Жаком. Только еще сложнее.
— С Жаком? — мужчина нахмурился, а потом его лицо просветлело и на нем заиграла улыбка. — Это тот кузен Луизы, в которого она едва не влюбилась, а потом узнала, что он ее родственник?
— Едва не влюбилась!? — воскликнула я. Передо мной вдруг ожил образ моей подруги и на душе потеплело. Боль на время притупилась, хоть и не ушла совсем, а лишь затаилась. И все же это тоже был прогресс. — Это она вам так сказала? Вот врушка! Да она в него втрескалась по уши! Луиза тогда говорила, что больше никогда никого не полюбит. Ох, сколько моих ночных рубашек утонуло в ее горьких слезах!
Бахтиеор засмеялся:
— Ей было лишь тринадцать тогда.
— Пятнадцать!
— Ну это, конечно, все меняет…
— Конечно же, меняет! В тринадцать самой большой нашей проблемой было придумать новый способ, как своровать яблоки у мистера Сквирелла.
— Да, у него ведь самые вкусные яблоки были, несмотря на то, что у вас тогда росло дерево того же сорта, — добавил Бахтиеор, закатывая глаза.
— Но они и вправду были вкуснее! Клянусь!
Мы засмеялись уже вместе.
— А грибы самые большие росли, конечно, в Проклятом лесу.
— Да нет. Лес тот жуткий, а грибы в нем червивые очень. Мы туда ходили ради статуса. А еще из-за Ричарда. Он жил там неподалеку и часто вызывался нас провожать. Луиза боялась, но ради меня терпела. Она, кстати, именно из дуба из Проклятого леса сделала свой первый артефакт.
— Неужели? Я не знал.
— О-о, там целая история! Хотите, я вам расскажу?..
Мы проговорили до самого рассвета. Это было… весело. Я даже представить себе не могла, что смогу когда-то вспоминать о своей лучшей подруге вот так легко, без слез и раздирающей душу скорби.
И еще я представить себе не могла, что смогу так говорить с драконом…
Как бы то ни было, но после этой ночи я смогу с улыбкой вспоминать о Луизе, а не с гримасой боли. Нет, не забуду ее, но память о ней будет светлой. И, сдается мне, что с Бахтиеором произошли схожие метаморфозы. Уходя, он сказал:
— Спасибо, Анна. Мне это было нужно. Я ведь толком не смог попрощаться, она последние дни была без сознания. Сейчас же…
— … вы сможете отпустить ее.
— Да. Ты, наверное, понимаешь меня.
Я кивнула и вдруг вспомнила, что когда-то хотела попросить лорда Лея рассказать мне легенду об Истинной паре. Тогда, словно в прошлой жизни, мне это почему-то казалось важным… Но в нынешнем состоянии я не могла или же просто не хотела вспоминать, почему именно. Да и не к месту были сейчас лишние расспросы, не хотелось разрушать иллюзию, что этой ночью Луиза была с нами…
Поэтому я так ничего и не спросила и лорд Бахтиеор исчез.
После того, как Бахтиеор покинул комнату, я осталась вдвоем с Ребеккой. Соседка тоже не спала всю ночь. Она сидела в углу кровати и молча слушала наш разговор, обхватив руками колени. Сейчас же по ее щекам катились слезы:
— Он так любил Луизу… Ты не подумай, я не завидую и я рада, что у нее был такой муж… Он больше никогда никого так не полюбит. Но я… Я теперь его люблю еще больше. И мне так стыдно за ту выходку из расширением магического потенциала. Это было так глупо, так по-детски… Теперь он считает меня несмышленым дитям.
— Нет, Бекка. Он так не считает. Ты ему нравишься, но он все еще оплакивает Луизу и сейчас считает любые симпатии к другой женщине предательством. Еще слишком мало времени прошло, было бы у вас его побольше… А тебя… — я смутилась, но все же спросила: — Тебя разве не смущает, что он дракон?
Ребекка грустно улыбнулась:
— Меня намного больше смущает, что он муж твоей погибшей подруги. А то, что дракон… Я ведь не ненавижу их так, как ты. Поэтому мне все равно. Я из рода купцов, Анна, а мы воспитаны не так, как аристократы. Да и аристократы, раз уж на то пошло, воспитаны не так, как ты… Не знаю даже, возможно, твой дед правильно сделал, что привил тебе ненависть к нашим давним врагам, а возможно, и перегнул палку.
Вдруг в наше окно что-то ударилось. Ребекка осторожно выглянула:
— Анна, там какой-то мужчина! И он в маске, — прошептала тихо, словно тот мог нас услышать. На ее руках тут же заискрились молнии.
Я тоже аккуратно подошла к окну и вздохнула с облегчением:
— Это Дарк. Он друг Арденса. Человек.
— Откуда ты знаешь, что он не дракон?
— Я лечила его. Я бы почувствовала.
Я открыла окно и мужчина легко забрался к нам по дереву.
— Утро доброе, красавица! — подмигнул он Ребекке. А потом склонил голову, — Мистресс Анна, у меня для вас посылка.
Первой возникла мысль, что это что-то от Арденса. Я заставила себя сделать безразличный вид:
— Если это от вашего командира, я к ней даже не притронусь.
— Нет, снова от прекрасной мадам Жюстин. Видите ли, после того случая с вашей нательной рубашкой, я к ней иногда заглядываю на чашечку чая. Да, премилая женщина, совершенная… — Дарк мечтательно прицокнул языком.
Не от Арденса… Я почувствовала разочарование и облегчение одновременно: так и до раздвоения личности недалеко.
Ранний гость тем временем продолжил:
— Так вот, она передала вам подарок. Командир даже не знает, честное слово. И о цене можете не беспокоиться, этот презент вас ни к чему не обязывает.
Я открыла свиток — и мы вместе с Ребеккой восторженно ахнули. Там было платье. Алое… Невероятное! Я не удержалась и прислонила его к себе: атласная ткань струилась в пол, плечи открыты, широкие бретели приспущены, треугольный вырез довольно-таки глубокий, но не вульгарный, вот спина больше открыта — но скорее элегантно, нежели вызывающе. Оно было шикарным!
К платью прилагались и туфли, снабженные заклинанием универсального размера.