Страница 1 из 21
Евгений Шинкейд
Стих Кейфа. Познание разума
Разум – сила твоя неутолимый голод испытывающая. Коли применяешь его по назначению, доверяешь ему, кормишь и развиваешь, то соберёшь ты плоды с верхушки дерева, солнцем обласканные и соком налитые. Перестанешь разум питать, не будет согласия между вами, а мысли погрязнут в парах беспечной праздности – вкушать тебе плоды ветром сорванные, и об землю битые.
А уж ежели сумеешь мысли и душу в гармонии держать, то не будет тебе равных на свете белом. Двери заветные отворятся, и обретёшь ты силу непревзойдённую.
– Иннокентий Ильич Учтивый! Как это понимать?! Кеша… С каких пор ты прикладываешься к бутылке в одиночестве? Так можно и в страну вечного забытья отправиться.
Старшему на шестьдесят семь минут, и сорок три секунды, брату, с которым я был вынужден проживать с недавних пор, открылось совершенно нетипичное зрелище. Лучшего выражения, описывающего ситуацию, чем «картина маслом» подобрать было сложно. Я восседал в гостиной на полу, скрестив ноги в позе буддистского монаха. И накрыв небольшой дастархан на кофейном столике, придавался наслаждению прекрасным напитком с берегов Ирландии. Закусывал тонко нарезанным сыром с семенами тмина и оливками. Телевизор тихо бубнил в углу «для атмосферы». Шла передача о космосе, и о том, чего добилось человечество за пол века. Одним словом – идиллия. Конечно, если не брать в расчёт, что ещё не было полудня, а на календаре вполне себе рабочая среда.
– Что же, есть на то причина, Тимофей Ильич. – Уже порядком захмелев, ответил я, даже не взглянув на оторопевшего брата. И ведь не слукавил. Повод действительно имел место быть. Даже не один. И я был бы не я, ежели не впал бы в очередной приступ жалости к себе любимому.
Впрочем, я вёл себя как полагается, любому современному человеку, только и ждущему, что манна небесная так сверху и свалится. Но в тот момент, я ощущал себя самым обделённым судьбой бедолагой, и хотелось забыться, укутавшись в пары ароматного напитка.
Справедливости ради замечу, особой удачливостью я не отличался с самого рождения. Появиться на свет недоношенным альбиносом… Так себе везение. О том, насколько было тяжёлым моё детство, и особенно годы учёбы, можно догадаться без лишних слов. Если бы я получал по монетке за каждую шутку, за каждую издёвку, или косой взгляд. Как минимум входил бы в первую десятку самых богатых людей планеты. В сотню уж точно.
Все знают, какими злыми нынче бывают дети. Да и взрослые совсем не лучше. Конечно, что может вырасти из противного мальчугана, если ему не привить с детства хотя бы базовый набор положительных качеств? Именно! Ничего хорошего. Другое дело, если родители были сами порядочными, и с младенческих лет наставляли на верный путь своих детей. Пусть даже один из них был не родным.
Хотя, чего уж греха таить – я жуткий лгун. И опять же, иду и в этом в ногу со временем. В одном, очень важном моменте, мне повезло настолько же сильно, насколько не повезло разжиться приболевшим самомнением. После того, как меня, скривив неприятные рожи от явившегося на свет уродства, бросили кровные родители в первые же часы жизни, другая семья сжалилась над несчастным «юродивым», и уехала домой не с одним сыном, а с двумя. Без лишних стеснений скажу – я готов им кланяться в ноги за столь смелый поступок, и доброту по отношению ко мне (жаль, что зачастую, столь сильное чувство бывает наглухо придавлено распухшей жалостью к себе).
Увы, чудеснейших людей на планете, не стало так неожиданно, что иногда казалось, будто их не было вовсе. Однако, вспомнив чудеса, которые они делали для меня, я понимаю – они достойны умиротворения так, как никто другой.
Но, с их уходом, я не был одинок. Рядом со мной остался не кровный, но, тем не менее, настоящий брат. Он всю жизнь оберегал меня, пытался защитить от нападок одноклассников, и прочих неприятностей. Я в свою очередь подтягивал его по разным предметам – учёба мне давалась удивительно, и даже подозрительно легко. Чего нельзя сказать о семейной жизни, и прочих бытовых вопросах.
К тридцати годам я дважды каким-то чудным чудом успел побывать в гражданском браке. Ничем хорошим это время не запомнилось. Обе мои бывшие возлюбленные были весьма странными особами, и я до сих пор не понимаю, что именно их заставило связать частицу свои судьбы со мной. Может проиграли пари? Возможно. К сожалению, али к счастью, я этого, наверное, никогда не узнаю.
С каждой из них я прожил от полугода до года. Разрывы были для меня весьма болезненными. Особенно учитывая все те эпитеты, которые мне пришлось выслушать в свой адрес.
Ну в самом-то деле, коли не мил я тебе сразу, на кой, простите, затевать все эти игрища с проживанием под одной крышей?! Я дал себе слово больше не ввязываться в любовные авантюры, и сосредоточился на достижении карьерных высот.
Было не сложно. Толковый инженер всегда был в цене. Не всё было, конечно, гладко, и в некоторые моменты создавалось впечатление, что я вернулся в школу к злым детям, но с возрастом стало проще. Я мог запереться в своём кабинете, и до позднего вечера в полном спокойствии быть погружённым в чертежи, схемы, таблицы и прочие «антидепрессанты». К тому же я прекрасно ладил со своим братом, и его семьёй. Где-то в глубине души я даже завидовал тому, что именно он встретил столь потрясающую, добрую девушку. И тому, что у него родились смешные пухлощёкие двойняшки. Я умилялся, глядя на их идиллию, и был безмерно благодарен, что они меня считали частью семьи.
Пожалуй, именно благодаря семье моя душа не прогнила насквозь, и не наполнилась озлобленностью на весь мир. Напротив, я старался оказать кому-то помощь, посильную мне. Досадно, но факт – некоторым людям, по всей видимости, уже ничего не могло помочь в этом мире, и им оставалось ждать лишь смерти, захлёбываясь собственной желчью. Именно такие мысли меня посещали, когда очередная, условная, бабулька, просившая милостыню, одёргивала руку, и яростно перекрещивалась, когда я пытался насыпать ей немного монет. Я научился не обращать внимания на подобные закидоны недалёких людей, и до поры до времени это удавалось весьма успешно. У меня даже начали появляться отдалённо напоминающие дружеские, связи.
Но радоваться было рано: «Охотники на ведьм» существовали всегда и всюду. Современный мир, хоть и пытается показаться цивилизованным, толерантным, и терпимым по отношению к людям каким-то образом, отличающимся от основной массы, но это не так. Балом, как и в средние века правят такие «качества» как страх, презрение, чувство превосходства, и прочие их собратья. С той лишь разницей, что раньше каждый «одарённый» отличием человек знал, чего ждать от окружающих, был готов к поджидающим за углом подвохам, и мог отличить друга от врага. В современном мире, как ни прискорбно это признавать, истина – точно Атлантида. Кругом кукловоды, интриганы, диванные полководцы, и ещё множество разновидностей лицедеев в реальной жизни. Никто не знает, что его ждёт за очередным поворотом, и какая личина скрывается под маской друга, коллеги, жены.
Вот и я не знал. Судя по всему, в моём ближайшем окружении были обладатели золочёных значков почётных лицемеров. Коллеги, соседи, просто знакомые. Явно был кто-то, кто знал меня лично, и одновременно испытывал ненависть необоснованную, но лютую. Иначе я не могу объяснить, как они попали ко мне домой, и превратили квартиру, в которую я вложил всю душу, и средства в руины. Мой бедный крохотный островок безопасности.
Сломали всё, что можно было сломать, разбили всё, что можно было разбить.
С чего я взял, что виной всему моя нестандартная внешность? Данный факт подтверждало обилие «народного творчества», и содержание колоритных текстов на стенах моего некогда комфортного убежища от перипетий жизни. Причём половина рукотворных «произведений искусства» были выполнены краской из баллончика, а другая половина малиновым вареньем, которое я заготовил на холодную зиму.