Незаконченное дело

– Я могу позвать остальных?

– Да-да, прошу вас, – улыбнулся Батрунг и провёл рукой в сторону «Следопыта». Фареодур кивнул Исангасту, а тот в свою очередь кивнул Бринстальфу. Через несколько минут Апрус и Пепсар стояли подле Фареодура, а парни Исангаста неподвижно замерли за ними, вытянувшись в цепь. В руках у Апруса капитан заметил богато изукрашенный ларец.

– Удачи вам, парни!!! – донёсся крик со «Следопыта». Дорф взобрался на нос ладьи и сложив руки рупором давал последние наставления:

– Господин министр, постарайтесь побыстрей, а то нас с парнями заметёт к е…

– Простите, конунг, – громко стал извиняться Фареодур, – наш капитан немного невоспитан.

– Да пустяки, – махнул рукой Батрунг, и его синие глаза заискрились от смеха.

– Хочу сказать, ваш корабль прекрасен. Наверняка очень быстроходен?

– Именно так, конунг. Если у вас будет желание, то после переговоров можем пригласить нашего капитана и вы с ним побеседуете.

– Отличная мысль, – прогрохотал Батрунг с довольной улыбкой. – Так и поступим. Так что, можем идти?

– Сразу после вас, – вежливо ответил Фареодур. Конунг развернулся и быстро пошёл в сторону Гуннарда, а его страж неотступно последовал за ним. Парни Исангаста выстроились по четыре человека с двух сторон, а сам капитан шёл прямо позади министра и его спутников. Почти сразу же они отстали от Батрунга и Гарда, по причине того, что непривычные к скользкому снегу дипломаты то и дело оскальзывались на слежавшемся снегу и не могли удерживать высокий темп, заданный конунгом. К счастью, Батрунг это вовремя заметил и замедлился. Дорога от порта в город вела мимо побережья, на котором стояло несколько десятков хат, полностью покрытых льдом. Сказалось близкое соседство с северным морем. Миновав ледяной район, делегация вошла в заснеженный город.

Своей архитектурой Гуннард полностью отличался от Алкиилона. Все хаты были выстроены из дерева и плотно усажены в землю. Покрытые соломой крыши почти отвесно уходили в небо, образовывая настолько крутой уклон, что весь снег скатывался на землю, где и оставался в виде больших сугробов. Все хижины стояли довольно близко друг к другу, оставляя между собой узкие, кривые проулки. Улицы же, напротив, были широкими и светлыми. Сейчас они были битком забиты северянами, которые молча стояли и поедали южан глазами. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с наигранным безразличием, но в основном в их взглядах читалась злоба и недоверие. Если древние и северяне всё-таки заключат мир, пройдёт не один десяток лет, прежде чем эти два народа смогут окончательно избавиться от взаимной ненависти, прочно въевшейся в душу за столетия войн. Исангаст искренне надеялся, что Фареодур, видя как на них смотрят жители Гуннарда, это осознавал. И, говоря о ненависти…

Капитан обеспокоенно посмотрел на Эйнара, но, похоже, волновался зря. Иман прекрасно с ним поработал. Сейчас святоша маршировал с абсолютно бесстрастным лицом и явно не собирался устраивать неприятности. Исангаст облегчённо выдохнул и, наконец, успокоился на его счёт.

Тем временем конунг, не обращая ровно никакого внимания на своих подданных, спокойно шёл дальше. Вскоре южане увидели, куда он направлялся. Батрунг вёл их в самый большой и высокий дом в городе. Он был настолько велик, что его крыша возвышалась над городом, как маяк или гора. Помимо размера, дом конунга подкупал красотой. Его стены были окрашены в приятный белый цвет, а брусья и ставни украшала затейливая резьба. Прямо от крыльца убегала широкая, убранная от снега, дорога, которая вела прямиком к воротам в частоколе. По ней все приезжие прямиком попадали к порогу конунга. Это была главная улица города – она же площадь. Сейчас на ней, как и на остальных улицах, стояли горожане, хотя и не так плотно.

У крыльца дома стоял Борн и молча ожидал, скрестив руки на груди. Батрунг встал рядом с ним, окинул недовольным взглядом собравшуюся толпу и что-то шепнул своему телохранителю. Гард кивнул и достал из-под плаща небольшой рог с железной окантовкой. Звук был точно такой же, как тот, что недавно разогнал толпу на пристани. Северяне, услыхав звук горна, стали немедленно расходиться, а Батрунг тем временем повернулся к Фареодуру:

– Прошу прощения за своих людей, они тоже немного невоспитаны.

– Ничего страшного, конунг. Мы всё понимаем.

Батрунг удовлетворённо хмыкнул и первым вошёл в дом. За ним последовали Гард и Борн. После них зашел Исангаст и бегло осмотрел внутреннюю часть дома. Почти всё место в нем занимали широкие, длинные столы, а в дальней части, на возвышении, стоял украшенный позолотой трон, устланный шкурами. В противоположном углу была массивная лестница, ведущая на второй этаж. Окна были крепко закрыты ставнями, а двери было всего две – та через которую зашёл капитан, и ещё одна – у трона – скорее всего, ведущая в личные покои конунга.

Стол, стоявший перед троном, был заставлен различными яствами и кувшинами, а подле него, в ряд, стояли девять воинов конунга. В помещении было жарко натоплено, посему они были без верхней одежды, только в рубахах без рукавов. Отметив ширину их плеч и толщину рук, Исангаст в душе порадовался, что в Алкиилоне находился один из сыновей Батрунга. Проверять, на что эти медведи способны в бою, ему совсем не хотелось.

Осмотрев первый и второй этаж и удостоверившись, что внутри всё безопасно, капитан пустил дипломатов и своих парней. Между тем конунг и его спутники тоже избавились от верхней одежды, попросту кинув её на один из свободных столов. Фареодур их примеру не последовал и знаками показал остальным подождать. Батрунг тут же заметил их замешательство, широко улыбнулся и махнул рукой в сторону груды из одежды:

– Прошу вас, раздевайтесь! Вы так сваритесь.

– С радостью примем ваше предложение, – поклонился Фареодур, и дипломаты с отрядом Исангаста наконец скинули плащи и куртки, в которых действительно было невыносимо жарко. Увидев кольчуги парней, которые раньше были скрыты одеждой, Борн забеспокоился и что-то стал быстро говорить отцу. Они были достаточно далеко от капитана, и он не сумел расслышать, о чём идёт речь. Батрунг внимательно выслушал сына, кивнул и обратился к южанам:

– Друзья, мой сын волнуется насчёт количества вооружения ваших воинов. Как видите, мои стражи из оружия имеют лишь топоры, в то время как ваши вооружены до зубов, ещё и в доспехах. Можете оставить копья, щиты и колчаны возле вашей одежды? Мне кажется, это будет честно. Даю вам слово, что там оно будет неприкосновенно, – Фареодур вопросительно посмотрел на капитана. Что ж, просьба конунга была справедливой, и Исангаст совершенно не хотел портить начало переговоров отказом. Самым опасным оружием в арсенале его парней были их навыки, а их отобрать было невозможно. Если что-то пойдёт не так, они отлично справятся, используя только личное оружие. Поэтому капитан согласно кивнул и отдал соответствующий приказ. Парни немедленно оставили оружие в указанном месте и снова неподвижно замерли за спинами дипломатов.

– Большое спасибо за понимание, – поблагодарил конунг. – Прошу вас, садитесь и угощайтесь, – и он показал рукой на накрытый стол. Фареодур снова взглянул на капитана, и в этот раз Исангаст дал отрицательный ответ. Министр повернулся к конунгу, но не успел ничего произнести. Батрунг заметил отказ Исангаста и немедленно вмешался:

– Друзья, я понимаю ваше недоверие. Если желаете, я попробую все блюда на столе, правда, это займёт некоторое время. После такого предложения Фареодур принял решение самостоятельно:

– С превеликим удовольствием примем ваше приглашение к столу, конунг, – Батрунг довольно улыбнулся и что-то шепнул сыну. Борн немедленно удалился в дверь возле трона и вернулся с двумя красивыми светловолосыми девушками. Исангаст немедленно впился стальными глазами в их лица, ища малейший признак страха или ещё какой знак, указывающий на то, что дипломатам готовят ловушку. Девушки были немного взволнованы и смущённо смотрели в пол, но в то же время было видно, что они рады выпавшей им чести. Опасности капитан не ощутил, поэтому позволил дипломатам разделить трапезу с конунгом.