Страница 31 из 62
— И что мне делать? — отчаянно спросила я. — Хорошо узнать, что я — не ужасный маг, но как мне колдовать, если заклинания мне не подходят? И, пока вы не сказали стать шаманом, отмечу: я уже делала свою версию колдовства без заклинания, когда собирала магию вместе, и это взрывается так же часто, как то, что я рисую. Так я навредила магии в этот раз, так что мне делать? Как колдовать, не вредя себе?
Доктор Ковальски пронзила меня недовольным взглядом.
— Во-первых, шаманизм — не просто «соединение магии». То, что наши правила более гибкие, чем у тауматургии, не означает, что у нас их нет. Наши правила намного важнее, потому что у нас нет кругов как средства безопасности. Тауматурги всегда пытаются найти новые способы закупорить молнию, чтобы любой мог ее коснуться, не пострадав. Шаманы учатся обуздывать молнию. Это куда более опасная форма колдовства, но, как по мне, только ее можно называть магией. Нет ничего магического в том, чтобы направлять измененную безопасную силу через логические указания, чтобы достичь ожидаемого результата. Но брать сущность богов в руки и плести из нее, склонять силу вселенной своей воле, используя только свою нагую душу… — она судорожно вдохнула. — Это сила. Это означает быть магом. Остальное — лишь пародии.
Я не знала, зашла бы так далеко, но у нее шаманизм звучал романтично. И немного безумно. Но я попала из города в сад ведьмы посреди ночи в бесконечном лесу, чтобы узнать, почему моя душа была сломана, разве я могла судить? Доктор Ковальски уже научила меня большему о моей магии, чем все эксперты моего папы, и она описала колдовство забавнее, чем запись заклинания. Даже когда оно вы взрывалось мне в лицо, я всегда плохо справлялась с заклинаниями. Может, пора было попробовать что-то новое?
— Вы могли бы меня научить?
Я думала, что доктор Ковальски после таких ее слов ухватится за идею, но она покачала старой головой.
— Нет.
— Почему?!
— Потому что шаманизм требует высокого уровня контроля над магией, — фыркнула она. — Ты даже не знала, что проблема была в тяге, до этого разговора. Забудь об обучении свободному колдовству. Я переживаю, что ты не сможешь научиться приглушать магию достаточно быстро, чтобы не разбить ее снова.
— Тогда научите меня этому, — решительно сказала я. — Хорошо знать, что я не была слишком глупа для тауматургии все эти годы, но я все еще маг, который не может колдовать, а разве это хорошо? — я сжала кулаки. — Мне надоело быть слабой. Я приму все, что вы предложите. Просто скажите, что делать.
Доктор Ковальски долго смотрела на меня, ее глазки сияли среди морщин. А потом она стала рыться в мешках под столом.
— Уменьшить тягу просто, — сказала она. — Но не легко. Поменять привычку, о которой ты и не задумывалась нелегко, но метод довольно простой. Мне просто нужно найти подходящий предмет, чтобы помочь тебе… ага!
Она выпрямилась и сунула что-то коричневое и продолговатое в мои руки.
— Вот. Это сработает.
Я в предвкушении посмотрела на предмет.
— Это картофель.
— Именно, — радостно сказала она. — Картофель идеального размера, чтобы ты представила, сколько магии нужно двигать. Когда связь с твоей душой вернется, и ты сможешь колдовать, не вредя себе, я хочу, чтобы ты тренировалась хватать количество магии размером с картофель.
— Этот картофель? — я подняла плод размером с мою ладонь. — Но это ничто! Самый маленький круг, который я использую, — тот, что заряжает мое пончо, а он в четыре фута в диаметре. Вы знаете, как долго его наполнять, используя горсть размером с картофель?
— Да, — сказала доктор Ковальски. — Потому что этот картофель хорошо представляет размер тяги среднестатистического мага, так и у меня.
— Но…
— Миллионы магов живут, управляя только такой горстью магии, а то и меньше, за раз, — строго сказала она. — Уверена, ты выживешь. Только так ты сможешь выжить. То, что ты родилась со способностью хватать удивительно много магии, не означает, что твое тело с этим может справиться. Ты уже вывихнула душу, и если ты продолжишь безрассудно хватать как можно больше сил, в следующий раз будет хуже. Ты сказала, что готова на все, тогда пора решать. Ты готова работать, чтобы изменить себя? Или ты будешь просить о помощи меня, а потом жаловаться, когда я скажу, что нужно делать?
— Простите, — я сжала картофель. — Я сделаю это.
— Хорошо, — она выглянула в окно за мной, небо становилось розовым. — Солнце восходит, тебе нужно идти. Нельзя ничего делать, пока связь твоей души не вернется, и это не произойдет, пока ты не поспишь.
Я была готова уснуть. Телефон вообще уже не работал, и я не знала, который был час, но если солнце восходило, я не спала сутки.
— Сон звучит отлично, — я встала с дивана со скрипом. — Сколько я вам должна?
После ее слов, что она не была дешевой, я готовилась к худшему, но пожилой врач покачала головой.
— Сегодня бесплатно.
— Вы шутите.
— С чего бы я шутила насчет этого? — спросила она. — Ты ясно дала понять, что у тебя плохо с деньгами, и я решила побыть доброй. Это пустяки. Кроме моего времени, ты мне стоила сегодня лишь картофеля, а этого у меня много.
Я замотала головой.
— Я должна заплатить.
— Почему?
— Потому что я по шею в долгах, и я не хочу больше, — заявила я. — Если это сработает, и вы починили мою магию, я буду обязана вам жизнью. Но я делаю это, чтобы вернуть свою жизнь, так что позвольте заплатить заоблачную цену, чтобы это было закончено.
Старушка склонила голову.
— Почему так сложно поверить, что я даю тебе что-то бесплатно?
— Потому что это СЗД! — закричала я. — Тут бесплатно только проблемы.
Она была оскорблена.
— Думаешь, СЗД это только деньги?
Я смотрела на нее, пытаясь решить, был ли этот вопрос серьезным.
— Эм, да? Мы живем в храме безрассудного капитализма, месте, где все разрешено и все продается. Чем еще это может быть?
— Деньги могут купить только вещи, — сказала старушка, ее карие глаза сияли странным янтарным светом в лучах солнца. — Деньги — просто орудие. Это средство, не результат. СЗД всегда понимала это.
— Но обманула меня, — буркнула я.
— Не знаю, почему тебе так сложно понять, — едко сказала она. — СЗД использует деньги для того же, что и ты.
— Чтобы оплачивать долги?
Старушка посмотрела на меня строго.
— Чтобы купить свободу.
Она закончила, и я поняла, что давление в комнате усилилось. Казалось, дикая магия, которую я заметила по пути, стала больше. Тяжелее, давила на меня. Через секунды мне стало сложно стоять на ногах, но доктор Ковальски этого не замечала. Она просто сидела на стуле, смотрела на меня странными яркими глазами, ее магия странно выделялась. Сила от нее катилась волнами сильнее, чем в саду. Сильнее, чем должно от человека. Сильнее, чем что-либо, что я ощущала вне Узлов, когда тьма ловила меня…
Я выронила картофель, когда все поняла.
— Вы — дух.
Старушка улыбнулась.
Я опустилась на стул, выбора не было. Магия так давила, что я ощущала, как она толкала во мне мою пострадавшую душу. Это было ужасное неестественное ощущение, но я не могла переживать из-за этого. Я была занята, пытаясь понять, с каким духом столкнулась, пока не сказала то, что могло меня погубить.
Это был не голос Пустого Ветра. Вряд ли это было важно, боги, наверное, могли менять голоса, когда хотели, но тут не было мертвых или забытых, так что это был не он.
Это не могла быть Алгонквин. Я видела много раз Леди Великих озер по телевизору, и хоть она часто принимала человеческий облик, потому что люди боялись, когда понимали, что говорили с женщиной из воды, обычно это было очевидно. И она была Духом Земли. Это все еще делало ее богиней, по сравнению со смертной, как я, но Духи Земли были самыми старыми и маленькими духами. Большие и опасные боги были теми, кого создали люди, Духи Смертных.
В отличие от Духов Земли, они не были ограничены физическими структурами. Они были такими же большими, как страх людей перед смертью, такими же сильными, как способность любить, и они носили столько лиц, сколько мы им давали. Я была уверена, что существо передо мной в теле старушки было одним из таких, но чьим? Нынче богов было много. Кто осмелился бы жить на земле, которую город отказывался…