Стена

– Я побежала, мне пора, ещё не хватало опоздать.

– Но мама…

Женщина остановилась, посмотрела на входную дверь, убедилась, что она закрыта, подошла и быстро чмокнула дочь в щёчку.

– Звони, – сказала она и тут же вышла на площадку.

– Так нечестно, – с горечью произнесла девушка и вернулась на кухню, где Балин уже доел кашу и наливал себе чай. – Она ведь только пришла со смены, как они так могут поступить?

– Могут, – сухо ответил брат. – Ты тоже сейчас пойдёшь, потому что так надо, ты не гражданин, а только наги. А где твой ошейник?

– Сняла, я ведь не собака, чтобы его постоянно носить, я ведь…

– А тебе он идёт. Говорил и ещё раз скажу: носи его как будто это ожерелье. Это твой статус в нашем мире. Замечала, как на тебя смотрят соседи? – девушка кивнула. – Они завидуют тебе, знают, что ты под покровительством клана Одол. Кстати, а почему ты приехала, тебя отпустили?

Балин встал из-за стола, сходил в зал, нашёл сумочку сестры и, открыв её, достал золотистый ошейник, что больше подойдёт породистой собаке, чем человеку. Девушка приподняла подбородок, её реснички задрожали. Она повернула голову и в отражении стекла увидела свой взгляд. В университете ей пришлось пройти курсы воспитания, которые больше были похожи на дрессировку чем на изучение этики в благородных домах.

Её кожи коснулся холодный ремешок. Губы дрогнули. Она не должна куксится, огорчаться, должна всегда быть в хорошем настроении, потому что так надо, так полагается.

– Я, наверно, пойду, – произнесла Овина и, взяв ладонь брата, поцеловала её, словно он господин.

– И ты убегаешь?

– Я ведь только на пару часов, хотела вас проведать, это ещё хорошо, что маму застала и тебя увидела. Я пойду.

– Постой, – чуть ли не крикнул Балин и крепко обнял сестру. Девушка дёрнулась, но его руки не разжались, а продолжали всё сильней и сильней сжимать, как будто он удав и поймал свою жертву.

– Мне дышать нечем, – прошептала она.

Словно по приказу, мужские руки опустились и девушка, сделав шаг в сторону коридора, подошла к туфлям. Уже через минуту она стояла у лифта. Сосед увидел золотой ошейник у неё на шее, подбежал и нажал на кнопку вызова.

– Прошу вас, леди.

Овина не спешила за восьмое кольцо: у неё было много времени. Получив покровительство она одевалась так же ярко и по последней моде, словно в её жилах текла кровь свободных пикси. Девушка имела права ходить без ошейника, что самолично надел на неё покровитель Пархиз, но в то же время золотой ошейник открывал перед ней все двери. Кто её видел, мог безошибочно сказать чья она собственность, а клан Одол все уважали. Даже полицейский, который стоял за одиннадцатым кольцом, отдавал ей честь и не проверяя удостоверения, пропускал в стерильную зону, куда вход эмигранту без специального разрешения был закрыт.

Овина понимала, что отсутствие гражданства не давало ей право жить так, как она хочет. Её воспитали как идеального наги, покорного, не задающего лишних вопросов. Но природа одарила её любознательностью: ещё в детстве, листая сказки и наблюдая за братом, она самостоятельно научилась читать. Она достигла того, о чём мог мечтать любой эмигрант: жить в городе Анит, что находился на пятом кольце. Все наги, которые обслуживали клан Одол, обязаны носить ошейник, но только Овина была удостоена чести надевать ошейник золотого цвета. Девушка приезжала в дом господина, снимала с крючка тонкую цепочку из белого углепластика, защёлкивала карабин на ошейнике и, встав на колени, протягивала другой конец поводка своему хозяину.

3. Пей – это твой ужин

– Ты вернулась! – это был не вопрос, а утверждение. Старший управляющий домом Одол был вечно чем-то недоволен, он фыркнул, как кот, вытянул шею и сделал глубокий вдох. – Была в заражённой зоне?

– Она не заражённая и вы это знаете, а то, что там пахнет не духами, это всё из-за стены.

– Стена, – презрительно произнёс Твад и снова фыркнул. – Твой господин сегодня едет на встречу, ты – с ним.

– Я должна что-то знать заранее?

– Только то, что надо привести себя в порядок. Сними эти тряпки, они уже вышли из моды.

– Но вчера они были в топе…

– Знаю-знаю, но сегодня уже устарели, Пархиз не может показаться в обществе, если на тебе будет старьё.

Овина поражалась с какой лёгкостью её хозяин тратил баснословные суммы на одежду и делал это каждый день. Он словно по расписанию, до или после встречи заезжал на бульвар Переферик, сперва заходил в Marell, затем в Store Paris. Если было время, а его всегда оказывалось много, заходил в следующий бутик Oysho, Karl Lagerfeld, Carven. Пархиз готов был скупить всё, приказывал Овине раздеться, а после, сидя в глубоком кресле, наблюдал как её одевали, словно она модель, что вот-вот выйдет на подиум.

– И прими душ, Гарра тебе поможет.

– Но… – хотела возмутиться Овина, но перечить Твад она не имела права, ведь он из чистокровных, его род такой же древний, как и клан Одол.

Девушка улыбнулась, чуть склонила голову и быстрым шагом направилась на второй этаж, чтобы уже там смыть запахи стены. Она бы и сама всё это сделала, но часто в ванную, что была больше похожа на бассейн, заходила госпожа Хлин и наблюдала, как приводят в порядок собственность её мужа. Овина научилась плавно двигаться, скромно отворачивалась, но в то же время не жеманничала. Выполняла движения так, словно её снимали на камеру, а надев халат, обязательно подходила к госпоже, и спрашивала разрешения удалиться.

– Вам шампунь Russian Amber от Philip? – спросила Гарра. – Или Quencher? – она вскрыла новую упаковку и опять же Овина подумала «Зачем каждый день новое?», но так в этом доме принято: дважды ничего не используется. «Странно, что ещё мебель и болиды не меняют», – подумала и кивнула на Russian Amber. – Как я рада, что вы выбрали именно этот шампунь: в нём ромашка, розмарин, шалфей, масло ши, а ещё протеины шёлка, пшеницы и сои. Ваши волосы будут сверкать. Ах, как это замечательно, – восхитилась Гарра и стала раздевать Овину.

– Быстрей! – в ванную вошёл управляющий Твад. – Ваш господин через час выезжает, ещё надо подобрать наряд, а вы даже не успели его примерить. Быстро! – крикнул мужчина и, хлопнув в ладоши, напугал Гарру.

Овина и сама перепугалась. Управляющий редко злился, значит встреча будет важной и надо как можно скорее привести себя в порядок, надеть золотой ошейник и ждать господина у выхода.

Через полчаса, по стойке смирно, словно на карауле, она стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. Мир Спариа и эмигрантов за двенадцатым кольцом это, как утро и ночь, как перемена погоды и климата: тепло и холод, влажный лес и холодная пустыня. «Почему так?» – иногда спрашивала себя Овина, хотя её в школе учили не размышлять над этим вопросом. Ведь человек не задумывается почему за горами начинается море. Она отгоняла от себя эти мысли и молча шептала: «Я наги, я наги, я наги».

– Наконец, милочка, я тебя увидел!

В коридоре появилось его светлость. Пархиз всегда одевал серебристый пиджак с широким воротом, под него – прозрачную рубашку, сквозь которую была видна идеально выбритая грудь. Длинные серёжки, что касались плеч, губы были подведены чёрным карандашом, тонкие брови и совершенно белые волосы. Мужчина подошёл к Овин, причмокнул языком и оценивающе посмотрел на её новый наряд.

– А это… – он обратился к Твад, что переминаясь с ноги на ногу, ожидал вердикта. – Не старомодно?

– О, нет, его выпустили только вчера в обед, это самая последняя линейка от Givenchy. Правда есть ещёот Balenciaga. Мне переодеться?

– Нет! – властно сказал мужчина. – Нам некогда. Держи! – и он протянул тонкий дипломат, что служил у Пархиз талисманом.

Управляющий улыбнулся и подал господину сразу три поводка от ошейников девушек, которые будут его сопровождать.

Овина взяла дипломат и, отойдя чуть в сторону, пропустила господина с выводком живых игрушек. Она и сама была его игрушкой, вроде как не рабыня, но обязана во всём подчинятся, таковы условия контракта «покровителя».