Страница 4 из 83
Моего раскаленного мозга касается приятная прохлада, и сознание начинает понемногу проясняться. Я даже узнаю этот стариковский брюзжащий голос. Хранитель. Внутренний источник тут же отзывается на вливаемую в меня родовую магию и, трепыхнувшись, жадно тянется к ней. Минута, другая и …мне становится легче. Открываю глаза, пытаюсь понять, где я нахожусь.
Ага… Ритуальный зал. Но в нем нет и следа недавних событий. Вокруг идеально чисто и никаких трупов. Ни своих, ни чужих. Источник родовой магии ровно пульсирует, рассылая по Замку невидимые глазу волны. Сеть охранной магии восстановлена и работает как часы. Во мне снова просыпается робкая надежда, что все было лишь дурным сном.
— Где все?
— Я перенес их за пределы запретной части подземелья. Надо чтобы все считали, что сражение князя с Темными Лордами произошло на лестнице башни, когда они решили ее захватить.
— Сражение князя?!
— А ты хочешь, чтобы весь Рион узнал, что в роду Тиссенов нашлись отступники?
— Нет… Такого позора нам не нужно, тут вы правы. А где Олаф, где слуги и Фридус?
— Фридус лежит на лестнице рядом с телом князем, он без сознания. Тереза и Конрад спят в своей камере, не нужно их в это впутывать. Тело Олафа сейчас в соседнем зале, но видимо нам придется его положить рядом с князем, чтобы не было лишних вопросов.
Я издаю жалобный протяжный стон, понимая, что никаким сном это страшное воспоминание не было. И моего верного Олафа больше нет… Только небо знает, каких сил мне стоит сдержаться и не завыть в голос.
— Способа его… воскресить нет?
— Если только ты готов превратить его в лича.
— Нет, конечно, об этом не может быть и речи! Хватит с нас Ульриха!
— Не сомневался в твоем ответе, юноша. Да и не мог бы Олаф стать личем — в нем же не было магии. Только зомби.
Он сочувственно замолкает. А я все еще не могу осознать, что Олафа больше нет. Нет… Хранитель тихо вздыхает и неожиданно предлагает
— Но если захочешь, я помогу ему стать призраком, это в моих силах, если поместить его тело в родовую усыпальницу. Он станет разумным бесплотным духом, и его существование будет привязано к нашему родовому источнику магии и к стенам замка. Только призрак Олафа никогда больше не сможет покинуть его пределов.
— Такое, правда, в твоих силах?!
— Да. Но ты должен понимать, что у любого сильного мага уровня магистра хватит сил, чтобы его развеять.
Голова идет кругом… Спасибо, конечно, но захочет ли сам Олаф этого жалкого подобия жизни? После такой тяжелой судьбы, полной испытаний, разве он не заслужил легкого посмертия и достойного перерождения?
— А я могу подумать? У нас же есть возможность отложить это решение до вечера?
Хранитель кивает. Как ни странно, но появившийся «призрачный» шанс для Олафа меня немного успокоил. Сейчас нужно подумать о другом — что нам делать дальше?
— А где матушка?
— В одной из камер подземелья.
— Веди.
Мы долго идем с Хранителем по темным коридорам подземелья, пока не попадаем через потайной ход в замковую тюрьму. Увидев меня на пороге камеры, проснувшаяся София со слезами бросается мне на шею
— Йен, сынок, зачем ты вернулся в замок?! Это опасно! Альбрехт совсем обезумел, запер в подземелье сначала Фридриха, а потом нас с Конрадом и Терезой. Он собирается отправить меня в обитель Скорбящих! Нам нужно бежать!
— Матушка, вам больше ничего не грозит, отец с братом мертвы. Окончательно мертвы.
— Как?!
Я коротко рассказываю ей о трагических событиях этой ночи. София на удивление стойко выслушивает о смерти мужа, и только когда я говорю об Ульрихе, она начинает тихо плакать.
— Прости, Йен. Я давно уже в душе похоронила его и смирилась с тем, что от нашего Ульриха осталась одна телесная оболочка. Но узнать, что больше никогда не увижу его, все равно больно. Очень больно…! А Альбрехт — он заслужил свою смерть. Надеюсь, что Единый не оставит его грехи без заслуженного наказания.
Ох, княгиня, твои бы слова, да Единому в уши… Только почему-то мне кажется, что твоему равнодушному богу совершенно наплевать и на этот мир, и на всех его жителей. Вытирая слезы, София тут же вспоминает про Конрада с Терезой и радостно осеняет себя знаком Единого, узнав, что с ними все в полном порядке. А при известии о смерти Олафа София снова плачет.
— Знаю, кем он был для тебя. Больше чем слуга, больше чем родственник. Поплачь сын…
— Я разучился плакать, матушка…
— Бедный мой мальчик, что они с тобой сделали… Мы отомстим им, я обещаю!
Разделяя мое горе, она становится мне еще ближе. Мы с княгиней теперь одни на этом свете — единственные близкие люди, и единственные живые члены княжеской семьи Тиссенов. Хотя нет! Есть ведь еще дядюшка Фридрих в соседней камере, от которого не знаешь, чего ждать. Кажется, пришло время нам с ним познакомиться.
Но сначала Замок и его гарнизон. И еще гвардейцы из числа «головорезов Эскела» — с этими «преторианцами» нужно быть особенно начеку. Ведь для военных самым предпочтительным выбором стал бы Фридрих или Дитрих — они им ближе. Но… Если бы не их слабая магия. А магия в этом мире рулит. И она определяет если не все, то очень, очень многое. Неспроста в каждой роте головорезов тоже есть маг, пусть и с невысоким уровнем подмастерья. И что военным могу предъявить я — мальчишка, которому нет еще и шестнадцати? Только силу своей магии. Так что выхода у меня нет. До утра вся власть — не только фактическая, но и формальная должна полностью перейти в мои руки. Мало владеть Замком и родовым источником, нужно еще, чтобы все подданные подчинились мне, и желательно добровольно.
Поэтому для начала решаю познакомить Софию с Хранителем. Да, княгиня не маг и даже не Тиссен по крови. Но зато единственная, кому я сейчас могу доверять безоговорочно, и она имеет право знать, что происходит в нашем Замке.
— Матушка… позвольте представить вам еще одного Тиссена, который многие годы и века незримо охраняет наш Замок. И сейчас он наш единственный верный союзник. Уважаемый Хранитель, появитесь, пожалуйста!
Несколько секунд ничего не происходит, и княгиня уже недоуменно смотрит не меня. А потом из воздуха медленно, точно в кино проявляется благообразный седой старец. София тихо ахает. А этот древний позер подплывает к нам и почтительно склоняется к руке княгини.
— Рад наконец-то лично познакомиться с вами, София из рода Марциев. Должен сказать вам, что хоть Альбрехт был самой паршивой овцой в нашем старинном роду Тиссенов, но с женой ему неимоверно повезло. Вы подлинное украшение нашего Замка и гордость своего рода.