Страница 12 из 83
Да, это тоже риск — ненависть князя Тиссена к ведьмам общеизвестна. Но и Бренна не молоденькая глупышка, чтобы подставляться под поисковые амулеты светлых магов. Жила же она пять лет в Ируте под самым носом у Инквизиции — никому и в голову не пришло заподозрить ее. А богатая молодая вдова, приехавшая отдохнуть на побережье Закатного моря, тем более не вызовет подозрений. И в Минэй тоже можно сразу не соваться. Пожить у моря, осмотреться, выяснить, что происходит в княжестве, а потом уже осенью перебраться в столицу. Поближе к Йену…
— …Йен, мы с княгиней Софией гордимся тобой! — торжественно произносит Фридрих и под осторожные одобрительные хлопки аристократов по-отечески приобнимает меня за плечо, на котором еще недавно сидел карагач.
Ага… гордится он. Наверное, до последнего надеялся, что Дитрих меня прикончит. И ни он один надеялся. А вот барон Алистер и капитан Нейтгард кажутся мне вполне искренними в своих поздравлениях. София тоже с облегчением выдыхает и счастливо улыбается. Знала, что Дитриху со мной не справиться, но все равно переживала.
Не всем отрадно видеть, как сплоченно выступает маленький клан Тиссенов, и далеко не всех радует моя победа. Есть, аристократы, которые явно ставили на Дитриха, не понимая, почему вдруг Фридрих самоустранился от борьбы за власть. А некоторые и вовсе сейчас скорбно поджали губы, наблюдая за тем, как слуги поднимают и уносят с площадки обезглавленное тело Дитриха.
Кучка богатой молодежи стоит особняком ото всех, и среди них я вижу двух оставшихся бастардов — Мартина и Брюса. Оба они темноволосые и сероглазые, как все Тиссены, но на этом их сходство и заканчивается. На Рихтера и Дитриха они тоже не очень похожи. Мартин постарше, повыше и стройнее Брюса, у него вытянутое лицо и длинноватый острый нос. Волосы у парня длинные, и в подражание старшим братьям убраны в короткую косу. А вот у Брюса — самого младшего из бастардов — лицо еще по-юношески круглое и нос крупный — отцовский. Длины его мягких темных локонов не хватает даже на то, чтобы хвост завязать, оттого выглядит он немного женственным. Брюс совсем молод, старше Йена года на три от силы. Пытается скрыть за бравадой свою растерянность, но ему это плохо удается — голос у парня дрожит.
— Всех нас решил перебить, братец?!
— Если будете нападать со спины и швыряться темными заклинаниями, как старшие братья, то тогда всех. А сейчас велите слугам положить тело Дитриха на повозку, и отвезите его в имение к матери. Дорогу же туда вы теперь и с закрытыми глазами найдете, да? — не смог я удержаться от шпильки. Потом обвел взглядом их товарищей — А всех, имеющих свою голову на плечах, жду сегодня вечером в Замке.
Коротко кланяюсь молодежи и направляюсь к жрецам, не соизволившим спуститься вниз и продолжающим стоять на верхних ступенях лестницы
— Сегодня вечером я собираюсь пройти ритуал по принятию магии рода Тиссенов, так что завтра мы проведем в Храме коронацию. Подготовьте, пожалуйста, церемонию.
— Вы так в себе уверены, княжич?! — ехидно интересуется пожилой жрец
— После всех сегодняшних знамений, явленных Единым?! — округлил я глаза — Конечно, уверен! Как же я могу не доверять нашему Отцу Небесному, будучи его верным слугой?! Вас, кстати, ждать сегодня вечером на поминальном пиру?
— Мы воздержимся, княжич.
— Понимаю… вам нужно помолиться Единому о заблудшей душе погибшего Дитриха — изображаю я наивного отрока — Тогда прошу вас со всеми предосторожностями уничтожить этот демонский амулет.
— Непременно! — кивает жрец седой головой, брезгливо принимая его из моих рук — Но в замке ведь остались и другие запрещенные церковью вещи?
— Какие такие вещи? — продолжаю я валять дурака
— Книги князя, например…
— Понятия не имею! Фридус пока так и не пришел в сознание — лежит с сильным магическим истощением после битвы с темными. А двери в башню отца заперты сейчас родовой магией. Надеюсь, что смогу их открыть после прохождения ритуала. И тогда все запрещенные вещи — если таковые там найдутся — будут собраны и уничтожены в вашем присутствии. Мой народ и церковь Единого должны знать, что княжеская семья Тиссенов будет вести непримиримую борьбу с дьявольским колдовством. А вы, кстати, не знаете: кто у нас здесь, в Минэе торгует запрещенными книгами и амулетами?
— Не знаем. Об этом надо было спросить у покойного князя и его сыновей.
— Что ж, будем искать виновных! — заверяю я храмовников — И выжигать коленным железом всех пособников темных. Надеюсь вы, братья, крепки в своей вере и покажете пример нашим подданным.
Меня провожают настороженными взглядами. Понятно, что сейчас они бросятся строчить подробное донесение своему Понтифику, сообщая обо всем, что произошло сегодня. Хотя, наверное, все же сначала дождутся окончания ритуала — вдруг меня опять магией жахнет, как тогда на Острове? То-то они бы обрадовались! Ох, чувствую, и намучаюсь я еще с этими «святыми отцами», больше смахивающими на местную ОПГ. Никакая это не братия, а самая настоящая братва в рясах…!
Из толпы ко мне вдруг пробивается сурового вида мужик. Оружия при нем нет — моим указом с сегодняшнего дня с ним запрещено разгуливать по городу — но охрана дружно заступает мужику дорогу. Потому что вид у него такой, что сомнений нет — этот и без оружия любого уроет. Бритые виски, темные волосы с проседью заплетены в тугую косу, на куртке из грубой кожи нашиты узкие металлические пластины — типичный такой наемник.
— Княжич не откажите в просьбе! — склонил он голову в приветствии — Я слышал, что ночью погиб ваш слуга Олаф? Можно нам с парнями присутствовать на его погребении? Это наш старый друг, мы вместе в Фэссе воевали. А недавно случайно пересеклись с ним в «Ржавом мече». Хотели на днях встретиться, выпить, вспомнить прежние деньки, да вот… не судьба.
— В Фэссе…? А в Суране вы с Олафом тоже были?
— Это когда наш отряд проредили инисы? Были… — кивает наемник.
— И сколько вас придет?
— В моем отряде восемь человек.
— Прямо римский контуберний… — качаю я головой. Наткнувшись на непонимающий взгляд наемника, машу рукой — мол, это я так, о своем… — Приходите, конечно, но только после десятого удара колокола, раньше никак не получится.
Наемник сдержанно кивает и уже разворачивается, чтобы уйти, но задерживает шаг
— Княжич, мы вот с парнями тут поспорили… удар, которым вы негодяя сейчас обезоружили — ему же вас Олаф научил?
— Олаф… — вздыхаю я — он и мертвым продолжает спасать мне жизнь.
Замок встречает нас непривычной суетой. Все слуги носятся по двору, как наскипидаренные.