Страница 12 из 138
Глава 4
в которой я веду беседу за беседой
Я постарался рассчитать так, чтобы попасть в зал чертога номер три ровно к шести часам, минута в минуту, однако не сложилось: за каких-то пару коридоров до цели меня подкараулила Цой. Именно подкараулила: дождалась моего появления и, выдвинувшись из-за поворота, преградила путь. Почти машинально я сделал шаг вправо, чтобы хабаровчанку миновать, но та синхронно сместилась в ту же сторону, не позволяя мне пройти.
— Сударыня?.. — вынужденный-таки остановиться, я смерил девицу тяжелым взглядом. Голубой жандармский мундир сидел на ней мешком и шел кореянке ничуть не больше прежней салатовой униформы целительницы.
— Прошу прощения, молодой князь, я хотела бы раз и навсегда устранить все возможные недомолвки, — вскинув голову, твердо проговорила Цой.
— Между нами существуют недомолвки? — картинно распахнул глаза я.
— У меня так и не было возможности объясниться… — выдержать ровный тон ей все же не удалось — под конец фразы голос девицы самую малость, но все же дрогнул.
— Не вижу в том ни малейшей нужды, — хмуро бросил я, качнувшись вперед — в расчете на то, что хабаровчанка машинально отступит, освободив проход, но та с места не сдвинулась.
— Хочу, чтобы вы знали три вещи, — упрямо продолжила она. — И первая из них: я не жалею о том, что сделала.
— Вот как? — признаться, тут навязчивая собеседница сумела меня удивить: я ожидал чего-то вроде мольбы о прощении — даже не суть, искренней или нет — но никак не этого.
— Да, так, — кивнула девица. — В моей жизни не было более счастливых дней, чем те два! — с пылом заявила затем она. — И пусть получила я их обманом — но чем дальше, тем больше убеждаюсь: оно того стоило!
— Что ж, рад за вас… — буркнул я, не найдя лучшего ответа.
Это она что, подольститься ко мне хочет таким образом? Если так, то напрасно старается…
— Оно того стоило… — повторила Цой. — Для меня. Но это не значит, что я не чувствую себя виноватой перед вами. Чувствую. Поэтому второе: я хочу принести вам свои извинения за случившееся. Столь же непритворные, сколь сладостны мои воспоминания о нем.
Ага, то есть все же извинения. Но в такой, вот, замысловатой форме…
— Полагаю это неуместным, — демонстративно скривился я. — Извинения подразумевают хотя бы маломальское раскаяние в содеянном, а вы сами только что заявили, что в вас его ни на мерлин! Сегодня вы просите прощения, а завтра зачешется в одном месте — и снова пустите в ход приворот!
— Что вы, это так не работает! — живая реакция хабаровчанки снова обманула мои ожидания. — К привороту у вас теперь иммунитет. По крайней мере, к моему привороту!
— В самом деле? — само собой выскочило у меня.
— Желаете убедиться? — слегка склонила голову к плечу Цой.
Да она что, издевается?!
— Нет уж, увольте, — натужно усмехнулся я.
— Ваше право: простить меня или затаить обиду, молодой князь, — с расстановкой заявила хабаровчанка. — Но тут мы переходим к третьему пункту, который мне хотелось бы обсудить. Для меня эта спецшкола — шанс, который выпадает раз в жизни. Лучшей возможности пробиться наверх у меня точно не будет. Но жить под неотступной угрозой краха я категорически не намерена. Поэтому если кто-то из вас намерен на меня донести — вы, Мария или та мужеподобная девица Тереза, взглянув на которую, я впервые в жизни почувствовала себя не такой уж и уродиной…
Сердце мое словно сжали грубые стальные тиски.
— Тереза погибла, — ледяным тоном обронил я. — Недавно, в Китае…
— Что? — кажется, впервые за время нашего разговора Цой по-настоящему смутилась. — Простите, я не знала. Правда не знала… И тем не менее, остаетесь вы и Мария, — снова собравшись, в прежнем ключе продолжила хабаровчанка. — Желаете разоблачить подлую обманщицу — так сделайте, не затягивая! Или же покажите себя выше этого — сохраните мою тайну навсегда! Я готова к любому из двух названных вариантов — но не подвиснуть враскоряку, каждый миг ожидая удара в спину!
— В том ли вы положении, чтобы диктовать условия, сударыня? — совсем не добро прищурился я в ответ.
— Диктовать — нет, — легко признала она. — Могу лишь просить… об услуге, назовем это так. Сами посудите: что вы выиграете, отказав мне? Нравится это вам или нет, но я неплохо вас узнала: вы не тот человек, кто получает наслаждение, мучая других. Полагаю, и Мария не такова — хотя тут уверена, конечно, быть не могу… Но сейчас речь не о госпоже Муравьевой, а о вас. Донесите на меня незамедлительно — и, вероятно, я навсегда исчезну из вашей жизни. Обещайте молчать о моем… проступке — и моя благодарность вас не разочарует…
— Вот что, сударыня, засуньте-ка свою благодарность знаете куда… — я вдруг почувствовал, как где-то внутри меня поднимается уже почти забытая волна непреодолимого отвращения к собеседнице — как когда-то, на пике отката. К слову, что-то больно уж резко и неудержимо поднимается… А не попыталась ли Цой ненароком применить свои гнусные чары — а у меня, типа, включился иммунитет?
«
Ну, допустим…
— Никому ни о чем докладывать я не собираюсь, — уже едва сдерживаясь, процедил я сквозь крепко сжатые зубы. — Не о чем говорить: вас для меня не существует! Живите, как знаете, только постарайтесь поменьше попадаться мне на глаза! А что касается Марии — с ней договаривайтесь сами! Может, ей ваша благодарность на что и сгодится. А сейчас позвольте пройти! — с этими словами я танком двинулся вперед — и на этот раз с пути моего Цой по-быстрому отступила.
Ну а что ей было не отступить — желаемое она получила, ведь так?