Вздорная принцесса

– Как верный союзник я хотел укрепить наши связи, – заявил падишах. – Великий Воин уйдёт дальше на восход светила, но с нами останется его верная жена и, если богам будет угодно, будущий наследник.

Что ж, пришло время осадить этого наглеца. Мало того, что его руками убирает своих врагов, дочь под одеяло подсовывает, ещё и его наследником решил себя провозгласить!

– Вы можете не волноваться. Я объявляю бонвианскую столицу своей резиденцией. Бонвиании оказана великая честь – Бальбекан станет столицей моей Империи. Своим ставленником назначаю Диурия. А вы…

Маркус замолчал и торжествующе впитывал реакцию бонвианца. В глазах того заплескалась опасная смесь отчаяния, паники, бессилия, злобы и чуточки сумасшествия. Того, что толкает на необдуманные поступки под влиянием эмоций. И Маркус застыл в надежде, что этот напыщенный павлин решится на что-то. Но увы, надежды оказались напрасными. И он равнодушно закончил:

– А вы здесь больше не нужны. Я подумаю, где вы можете оказать мне услугу, как верный служитель интересам вашей новой родины. И отошлю вас туда. Может, Загриппия? – назвал он одну из самых бедных и засушливых земель, где самым богатым строением был двухэтажный дом правителя из глиняных кирпичей, окружённый лишь красным песком и редкими глиняными хижинами на многие римли вокруг.

Он покинул зал, велев показать ему свои покои. За его спиной раздался вой – бывший Посланник Благоденствия и потомок Прародителей всего сущего, Попирающий Небо и Удерживающий Власть валялся на полу, выл и вырывал волосы из своей бороды.

Ворон спикировал к нему, выхватил из его тюрбана перо и полетел с добычей вслед за Маркусом.

Во внутренних покоях Маркус разложил карту мира, где юг и восток был весь утыкан чёрными флажками, и водрузил ещё один на столицу Бонвиании. Взором, в котором полыхала кровожадная ненависть, он спустился на север.

От цели его жизни – Скальдии – разделяло всё меньше и меньше королевств. Серьёзный отпор из них могут дать лишь пять или шесть. Если только не додумаются объединиться. Но пока никто так и не смог договориться между собой перед угрозой завоевания. Напыщенные болваны! Не желавшие идти на компромиссы друг с другом и уступить хоть малую долю власти. Что ж, ему это только на руку.

– Нор-рманн! – подал голос Ворон, внимательно наблюдавший за Маркусом.

– Да, пришло время для разведки. Лети в Скальдию и добудь мне сведения, – сказал Маркус и погладил птицу.

Странно, но он будет скучать по старому другу. Ворон взмахнул крыльями и отправился в путь.

5.5 Скальдия, Норманн

Обиженная невниманием герцогиня Ларсен отправилась за ними.

Ульрих с сестрой графа Гринуэя Ингрид, прогуливались в саду и о чём-то увлечённо спорили. Заметили Норманна с его свитой и примолкли. У обоих на лицах отразились досада вперемешку с настороженностью. Похоже, ни один из них не ждали от Его Величества ничего хорошего.

Норманн отправил Эдрика готовить ему горячую ванну:

– Я буду через пятнадцать минут, – сказал он.

Тот склонился в поклоне и вернулся во дворец.

– Брат мой Ульрих! – радостно раскрыл объятия Норманн младшему брату и потрепал того так, что тот поморщился от боли. – Я так рад тебя видеть на улице, а не в библиотеке! А то уже думал, что ты превратился в библиотечного призрака.

– Мы там и были, Норманн. Я вышел проводить Ингрид, – сухо ответил Ульрих.

– Тогда – молодец Ингрид! – обратился Норманн к девушке. – Приходи и вытаскивай моего братца почаще. Может, он ради тебя и на рыцарский турнир пойдёт?

– Нет, я никогда такого не потребую от Ульриха, – сузив глаза от досады, ответила Ингрид.

– Почему? А как же подвиги во славу Прекрасной Леди? – насмешливо спросил Норманн.

– Я предпочитаю внутренние достоинства внешним, – вздёрнув подбородок, ответила Ингрид. – И предпочту, чтобы в мою честь сделали открытие или посвятили мне научный трактат – вот это достойный подвиг. Это двигает прогресс! Что принесёт мне победа на ристалище?

– Преклонение самого сильного рыцаря – это не достойная награда? – посмеялся Норманн. – Вас будут славить как самую красивую девушку Скальдии.

– Велика честь, – фыркнула Ингрид.

– Даже если этим воином буду я? – улыбнулся Норманн.

И Ингрид вдруг смутилась. Белая кожа покрылась нежным румянцем, и девушка отвернулась.

Ульрих бросил недовольный взгляд на Норманна. А позабытая герцогиня Ларсен тихо выдохнула за спиной короля:

– Ах-х… Я бы не отказалась от такой чести, – мечтательно сказала она.

– Вот вы, герцогиня, решите наш спор: стоит ли призревать внешнюю красоту ради внутренней? – повернулся к ней Норманн. – Если на чаше весов красота, мужество и доблесть, а на другой – ум, доброта и мягкость, какая из них перевесит? Я или Ульрих? – упростил выбор герцогине Норманн.

– Конечно вы, Ваше Величество, – присела в реверансе герцогиня, и полы её шубки разошлись, снова подставляя взору короля волнительную зону пышного декольте.

– Вот видишь, Ульрих, – не отрывая взгляда от приятной картины, сказал Норманн. – Так что предлагаю тебе завтра на рассвете тренировку.

Он наконец отлепил взгляд от груди герцогини и посмотрел на Ульриха, вызывающе вскинув левую бровь.

– Хорошо, если ты после обеда позанимаешься со мной в библиотеке, – парировал Ульрих.

– Да, тем более я бы выбрала Ульриха, – неодобрительно посмотрев на герцогиню, вызывающе сказала Ингрид и схватила Ульриха под локоток. – Так что один – один.

– Хорошо, вы меня убедили, останемся каждый на своём месте, – рассмеялся Норманн.

Непрошибаемая герцогиня Ларсен распахнула папку и сунула Ульриху и Ингрид под нос свои эскизы:

– Помогите мне убедить короля выбрать эскиз для его монумента. Этот – самый подходящий.

Ульрих взял эскиз, хмыкнул и стал разглядывать остальные, по одному передавая их Ингрид.

Та внимательно рассмотрела первый рисунок, смущённо улыбнулась, покачала головой.

– Как вы его находите? – требовательно спросила герцогиня принца.

– Никак. Простите, герцогиня, но остальные мне тоже не нравятся. Давайте предоставим Норманну самому сделать выбор.

– Я его спросила! Но Его Величество ничего не выбрал!

– Здесь выбирать не из чего, – пожала плечиком Ингрид. – Или банально, или гротескно. Скульптура должна вызывать уважение и трепет, а ваши эскизы вызывают лишь смех и недоумение.

Герцогиня Ларсен сузила глаза и растянула тонкие губы в нарочито приветливой улыбке:

– Леди Ингрид, ваше мнение меня не интересует. Что понимает в высоком искусстве девушка, которая даже за модой уследить не может?

– Объяснитесь, – вспыхнула Ингрид.

– Ваши рукава, – надменно кивнула герцогиня Ларсен, – они на четверть длиннее, чем требует мода!

– Какой ужас! – воскликнула она, обращаясь к Ульриху. – Вы слышали, Ваше Высочество? Ах, я этого не переживу! Рукав моего платья на целую четверть длиннее, чем надо! Как жить, скажите, как жить? Как изучать науку и историю, радоваться солнцу и пению птиц? В платье, на целую четверть отставшем от утренней моды!

Ульрих и Норманн откровенно хохотали, наслаждаясь сценой. Герцогиня Ларсен краснела, бледнела и нервно теребила эскизы монумента, отрывая от листов маленькие кусочки. Они, плавно кружась, падали на грязную кашу подтаявшего снега.

– Право, леди Ингрид, не ожидал от вас подобной рассеянности! Будьте же внимательнее, иначе всех поклонников растеряете! – подлил масла в огонь Ульрих.

– Лишь бы я не растеряла мозги и чувство вкуса, – ответила Ингрид. – Ваша Светлость, боюсь, ваши эскизы уже никуда не годятся, вы их порвали.

Герцогиня Ларсен злобно фыркнула и захлопнула папку с громким звуком.

Она намеревалась уйти, но тут все увидели, что к ним спешит королева-мать. Она радостно потрясала какой-то бумагой в руках.

– Норманн! Ульрих! Вот вы где! – запыхавшись, подошла она к ним. – Нас приглашают во Фландию на королевский бал по случаю достижении принцессы брачного возраста!