Страница 15 из 62
— Куда-нибудь уехать, Моника. Я расслаблюсь и отключу телефон, не буду видеть никакие сообщения, электронные письма и звонки, и на несколько дней стану полностью твоим. Может быть, я даже сделаю тебе ребёнка. Кто знает, — по какой-то причине мне становится затруднительно дышать. Из-за намёка на то, что всё может решиться в мою пользу? Или по причине лёгкости в его голосе, с которой он об этом сказал? Хотя почему должно быть по-другому? Не будет никаких отличий от обычного секса. В случае чего он опять-таки просто и банально меня трахнет. Так же, как и во все предшествующие разы. Разве что без презерватива. Вот и вся разница.
— Я не могу, — но что именно я не могу? Я ведь не подумываю передумать? — В четверг я улетаю в Бразилию. У меня съёмка.
— В Рио?
— Да.
— Идеально. То, что нужно. Я присоединюсь к тебе в пятницу днём, — явно считая разговор завершённым, он прижимает меня к себе ещё теснее, способный опять соблазнить, раздеть и получить всё, чего ему, вероятно, хочется, но вот парадокс, вместо всего этого я чувствую, как Райан Андерсон поправляет мой лифчик.
— Ты… прилетишь?
— А ты не хочешь?
— Нет, хочу, — я не могу придумать ни одной причины, по которой не должна этого желать. Всё безрезультатно. Хотя в голове совсем не пусто. Там есть мысли, но все они лишь о том, что, может быть, этот мужчина сможет отвлечься со мной. Что я, вероятно, надеюсь стать той, кто изгонит работу из его головы, пусть и на очень короткое время. По крайней мере, попытаться. Мне хочется взять от него всё, что только возможно.
— Велю секретарше забронировать номер с видом на океан.
— Тебе обязательно нужно, чтобы всё было по высшему разряду?
— Ты ещё оценишь пляж в двух шагах от отеля и прочие услуги вроде бассейна, спа и сауны с массажем.
— Ненавижу пар и влажность в таких количествах.
— Тогда не пойдёшь, если не хочешь.
Изловчившись, он накрывает моё тело своим и сжимает мне заднюю часть шеи сдавливающим в том числе и волосы движением прежде, чем целует почти с насилием. Я прикрываю глаза, совершая зеркальные действия совершенно вслепую. Обнажённость поверх моей одежды ощущается, как нечто необыкновенное. Поглощающее. Способное остаться в воспоминаниях навсегда. Вода уже значительно остывшая, но её температуру компенсирует то, что в моей крови будто бы начинает бурлить кровь. Чувство этого опять-таки угрожает подтолкнуть меня к тому, чтобы отказаться от собственных же слов. Пожалуй, я уже даже представляю, как мы заходим дальше, и испытываю эмоциональный диссонанс между голосом рассудка и желаниями сердца, когда внутреннее давление вдруг стремительно падает, губы перестают терзать мне рот, а руки нащупывают лишь пустоту и невесомость. Мои глаза открываются спустя короткий миг, и, ошеломлённая, пребывающая в смятении, я резко сажусь, ощущая ещё большую дрожь.
— Ты куда?
— Просто вылез из ванны.
— Но почему?
— Потому что, видимо, даже я не настолько мерзавец, чтобы взять и трахнуть тебя прямо в ней. Вылезай, Моника, и переодевайся.
Глава восьмая
Мой самолёт приземлится завтра около трёх часов дня. Я остановлюсь в Гранд Хаятте. Выселяйся из своего отеля и приезжай.
Моника?
Мне кажется, что тебе нужно всё отменить. Я забронировала себе билет на утренний рейс. Раньше вылечу, раньше буду дома.
Как только я отправляю это сообщение, входящий звонок не заставляет себя долго ждать. Голос Андерсона в трубке звучит… непонимающим. Просто не знающим, что я такое только что написала и что хочу этим сказать или уже говорю. Это ещё не злость, но раздражение уж точно.
— И что тебя так срочно вдруг тянет обратно в Нью-Йорк, позволь поинтересоваться?
— Я решила, что ты передумал, — отвечаю я, смотря в темноту за окном через раздвижные двери балкона. Снаружи шумит океан, но его уже не видно. А когда было ещё достаточно светло, я так и не пошла на побережье. В Лос-Анджелесе пару месяцев тому назад ноги сами привели меня туда, где волны бьются о сушу, но здесь и сейчас мне нет никакого дела до знаменитых пляжей. Может, всё дело в том, что я совершенно не хочу быть там одна, когда в моей жизни есть человек, который мог бы пойти со мной. Но это не значит, что он действительно пойдёт.
— С чего ты так решила?
— Ты не трахнул меня, когда мог, а начиная со следующего дня, стоило тебе уехать на работу, я и вовсе тебя не видела.
Я помню, как наутро после воссоединения проснулась от звуков передвижения по комнате и, приподнявшись под одеялом, увидела Райана Андерсона почти одетым. Он застегнул рубашку и только после понял, что я уже не сплю. На самом деле для меня было слишком рано, всего лишь начало восьмого, но это не остановило мои мысли от предвкушения того, как мы позавтракаем вместе. Вот только тогда я не успела и заикнуться об этом. Лишь прошептала что-то о добром утре прежде, чем последовал незамедлительный ответ.
— Доброе. Но ты не вставай. Я уже ухожу.
— Так скоро?
— Мне ещё нужно в отель, чтобы переодеться. Я не могу выглядеть так перед подчинёнными.
— Разве ты не голоден?
— Я не ем по утрам, Моника, и, наверное, если я буду ночевать в отеле, так будет проще для всех. Тебе не придётся просыпаться из-за меня. К тому же от него до офиса рукой подать, — услышала я. Под тяжестью отрицания в совокупности со смыслом остальных фраз что-то внутри меня оборвалось в тот же самый миг, и я словно онемела. Потеряла знание, что на всё это можно ответить, и глубоко задумалась над тем, нужно ли вообще предпринимать шаги навстречу. Андерсон вышел за мою дверь пару минут спустя, больше не удостоив и словом, не говоря уже о прикосновении. Вот что привело к тому, что теперь я готова отказаться от нескольких дней с ним вдали от всего и всех.
— Я же сказал, что мой отель находится ближе к компании, чем твоя квартира. В чём, чёрт возьми, проблема? Могла бы позвонить или написать сама, если хотела.
— Я не могла. Ты запретил. Ты с этого начал. С правила, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не должна связываться с тобой сама.
— Хочешь новые правила? — звуки движения и выдоха заканчиваются отчётливо-требовательным вопросом. На него у меня уже давным-давно есть ответ. Я, и правда, хочу иного. Хочу, чтобы требований вообще не осталось. Чтобы мне было позволено обнимать Райана Андерсона, когда хочется, и не сдерживать себя из-за мысли, что он воспротивится, утратит внутреннее равновесие и не позволит.
— Да. Хочу.
— Можем… можем попробовать вообще без них, — вдруг говорит он и тут же продолжает, будто хочет побыстрее забыть о сказанном, лишь бы не начать это анализировать, — только останься там. Не уезжай.
— Никаких… правил? — почему-то я боюсь даже думать об этом. Если мне так нестерпимо необходимо просто касаться, но все остальные желания я глушу в себе из-за невозможности осуществить хотя бы первое, то что случится при наступлении вседозволенности?
— Никаких. Я увижу тебя завтра, Моника. Выспись сегодня хорошенько.
На следующий день по правилам отеля я выселяюсь из номера около полудня. Таким образом впереди как минимум три часа, чтобы делать, что хочется, но снаружи царит невообразимое пекло, и в ходе короткой поездки на такси я перемещаюсь в Гранд Хаятт. Сажусь в прохладном холле так, чтобы видеть входные двери и всех, кто приезжает, и просто жду. Читаю книгу, но регулярно смотрю в сторону улицы, и даже в положении сидя спустя некоторое время у меня начинают подрагивать коленки. Чем ближе становится тот момент, когда Райан Андерсон окажется в фойе, тем это ощущение всё только нарастает. Чувство, с которым я никак не могу совладать. Всё совершенно бесполезно. Сколько бы раз я не проводила руками по ногам, они по-прежнему неистово дрожат.
Он появляется в здании в двадцать три минуты четвёртого. Совершенно один и без охраны. Хотя я и сомневаюсь, что он, и правда, прилетел без неё. В любом случае, стоит блестящим ботинкам едва ступить на мраморный пол, как мне кажется, что даже воздух здесь становится другим. Я склоняю голову, не выдерживая волны жара, охватывающего меня из-за одного лишь созерцания, а когда вновь поднимаю глаза, чтобы понять, где сейчас находится Райан, его чёрные брюки и голубая рубашка обнаруживаются уже прямо передо мной. Я чувствую прикованные к нам взгляды, но подозреваю, что всё дело совсем не во мне. Они скорее связаны с ним, чем со мной. Он неотразим, красив и сексуален. И сегодня в особенности. Может быть, причина заключается в солнцезащитных очках, которые он не торопится снимать, или просто в стремительно поглощающей меня жажде, но всё, чего мне хочется, это закрыться в номере и не выходить оттуда.