Скверная кровь

Вдруг кучер крикнул хозяевам, что карету останавливают солдаты. И несколько мгновений спустя послышался мужской голос:

– Прошу прощения, господин, но мы проверяем всех, кто покидает город. Произошло страшное преступление: гнусный вор и полукровка хладнокровно убил любимого всеми в Ролоне доброго лекаря. Негодяй распорол ему живот и, судя по всему, провернул клинок в ране. Очевидно, маэстро поймал его на воровстве.

Мать парнишки ахнула. Я почувствовал, как напряглись ноги Элоизы, и едва не потерял сознание от вдруг замигавшей в голове, ставшей привычной надписи-сообщения о неминуемой смерти. Ещё там появился голос Пипуса: «Если они тебя поймают, тебя уже ничто не спасёт».

– А вы уверены, что это сделал он? – спросила Элоиза.

От волнения она даже забыла, что старик строго-настрого велел ей молчать.

– Ещё как уверены, госпожа! Это не первое убийство, которое он совершил!

– А если злодея поймают, он предстанет перед судом? – осведомилась девушка.

Солдат рассмеялся:

– Ну, какой суд, госпожа? Он же полукровка. Если офицер проявит милосердие, мерзавца не будут подвергать слишком суровым пыткам, а просто казнят.

– А каков он с виду? – заинтересовалась Элоиза.

– Сущее порождение Тьмы. Ростом выше меня, рожа страшная, глаза настоящего убийцы. С первого взгляда ясно, что это закоренелый злодей.

– Но он всего лишь юноша! – воскликнула Элоиза.

– Ну ладно, – отмахнулся солдат, – можете ехать дальше.

Когда карета двинулась с места, старик не преминул обратиться к Элоизе:

– А откуда ты знаешь, что он юноша?

Я похолодел от страха, услышав этот вопрос.

– Откуда… ну… я… я слышала, как люди обсуждали это происшествие рядом с каретой, когда выходила.

– Почему ты задаёшь так много вопросов?

– Я… Мне просто любопытно. Пока я вас дожидалась, какой-то юный полукровка просил у меня милостыню. Я его и не вспомнила бы, но после этого рассказа… кто знает?

– Надеюсь, ты не дала ему денег, – сказал старик. – Подкармливать это отродье – всё равно что кормить крыс, которые воруют наше зерно.

Но тут вновь карету остановили, и к ней приблизились всадники. Надпись в моей голове уже не мерцала, она горела ярким ослепляющим светом, и мне ничего не оставалось, как вспомнить нашего Бога и обратиться к нему с молитвой. Сколько раз я думал о том, чтобы наконец умереть. Был уверен, что тут же окажусь на том проклятом космическом корабле. И всё же что-то внутри меня хотело выжить в этом, пусть и иллюзорном на самом деле мире.

– Добрый день, господин!

– Корин! – воскликнул Лафет.

– Приветствую тебя, – откликнулся старик.

Кровь застыла у меня в жилах. Я чуть было не выскочил из-под сиденья с криком ужаса. Здесь был убийца Пипуса! На этой планете наверняка живёт не одна тысяча Коринов, но именно этот, порой сам того не зная, следовал за мной неотступно, как тень, куда бы я ни направился.

– Как продвигается твоя охота? – спросил старик. – Поймал негодяя?

Откуда он знает, что Корин выслеживает меня? И тут мне всё стало ясно. Мне не было нужды высовывать голову из-под сиденья, чтобы выяснить, кому принадлежит мужской голос. Это тот самый старик-аристократ, который узнал меня однажды в Клихе и решил убить. Теперь я вспомнил, где видел герб, красующийся на сапогах Лафета, – на лацкане камзола этого зловещего старикана. Это ж надо было бежать и угодить прямо в руки моих преследователей!

– Из города мерзавцу не выбраться, – заверил его Корин. – Я предложил сотню серебряных имперских за его поимку. К закату он будет мёртв.

– Мёртв? А как же суд? – спросила Элоиза.

Я снова услышал звук пощёчины. И снова Элоиза не вскрикнула.

– Я, кажется, приказал тебе молчать, дерзкая девчонка. Помалкивай, пока к тебе не обратились. Но если уж так хочешь знать, по закону у полукровок нет никаких прав. Корин, пошли сообщение на виллу, как только что-нибудь узнаешь. Мы пробудем там несколько дней перед отъездом из Калиона. Приезжай сам, и надеюсь, привезёшь хорошие новости.

– Да, господин.

«Хорошие новости» – это известие о моей смерти.

Карета продолжила путь. Оставшийся позади убийца шарил по всему Ролону, тщетно выискивая мои следы. И хотя в столице меня уже не было, но я направлялся на какую-то виллу, куда этот злодей вскоре заявится.

Глава 9. Обретение нового наставника

Карета, громыхая, ехала на протяжении двух часов. Из разговора пассажиров я сделал вывод, что мы движемся по дороге на Ильму. Окошки кареты, чтобы предохраниться от болотных миазмов, закрыли ставнями, воздух внутри освежался букетиками цветов.

Старик, наверное, уснул, а мать паренька постоянно надрывалась судорожным кашлем.

Элоиза и Лафет почти не разговаривали. Парень с явным презрением относился к знаниям. Его в этой жизни явно интересовали исключительно лошади, охота и поединки – то, что, по его понятию, достойно мужчины.

– В университете тебя не научат ничему из того, что нам действительно стоит знать, – снисходительно заявил Лафет. – У всех этих умников-заумников душа в пятки уходит при виде горячего скакуна или настоящего рыцаря с мечом.

– Твой отец получил блестящее образование, – заметила Элоиза.

– Да, он горд этим, как ты сказала, образованием. Вот почему образцом для меня служит не он, а Корин и твой дядя.

– Не умаляй достоинства своего отца, – мягко укорила Лафета мать, – родителей надобно уважать.

– Я буду уважать его, когда он поменяет заострённое гусиное перо на хорошо отточенную шпагу.

Когда карета остановилась и из разговоров я понял, что это последняя остановка перед прибытием на виллу, то сразу после того, как все вышли, выскользнул из-под сиденья. Пассажиры намеревались перекусить, отдохнуть, и дальше женщины планировали путешествовать в паланкинах, а мужчины верхом.

Я осторожно выглянул в окно. Увидев, что Элоиза со своими спутниками стоит в тени навеса возле открытой кухни, покинул карету через дверцу с противоположной стороны и помчался к кустам, находившимся шагах в ста от неё. Бежал не оглядываясь, но, добежав, обернулся и увидел Элоизу. Остальные уже зашли в огороженный внутренний дворик – патио для важных гостей этого постоялого двора, она же задержалась.

Я поднял руку, чтобы помахать девушке, но тут Лафет вышел обратно и заметил меня.

Больше не озираясь, я нырнул в кусты, выскочил на дорогу и помчался что было мочи по ней.

С дороги, ведущей на Ильму, мне следовало поскорее убраться, ведь с этим ярмарочным сезоном она, несомненно, стала самой оживлённой дорогой Калиона, хотя сейчас на ней никого не было.

Если этот Лафет, мальчишка с чёрным сердцем, заподозрил во мне пресловутого полукровку-убийцу, за мной уже, возможно, снарядили погоню. Однако сейчас я мог лишь ускорить бег. Свернуть с дороги, как только доберусь до одной из отходивших от неё троп, которые, петляя у подножий холмов, вели к окрестным поселениям, было нельзя. Я помнил, как местные сдали солдатам беглого раба, предложившего им золото за еду. Мне же и предложить им, кроме оставшихся у меня серебряных пряжек, было нечего. Правда, наверняка любой решит, что я их украл. Соваться в лес, совершенно не зная местности, не имело смысла, я там просто заблудился бы.

Разумеется, в тот момент над всеми моими чувствами преобладал страх – страх перед возможной поимкой, пытками и смертью. О последнем я думал как об избавлении от кошмарного сна, в котором я оказался, а вот пыток я боялся до дрожи в коленях.

Эта игра каким-то странным образом влияла на мои мысли и чувства. Я стал переживать, что если сейчас умру, то зло останется безнаказанным. Понимая, что жизнь в этом мире сурова, что для эльфов и полукровок справедливости просто не существует, представлял эту несправедливость как круги, расходящиеся по воде от брошенного камня. Но стоявшая перед моими глазами картина – Корин, вонзающий кинжал в живот бедного Пипуса и поворачивающий клинок в ране, – неизменно приводила меня в ярость. Моё сознание изменилось настолько, что мне представлялось: если я погибну, не отомстив за своего наставника, то не обрету покоя уже никогда!