Страница 1 из 19

Скверная кровь

Красников Валерий "Альтер Эго"

Валерий Красников

Скверная кровь

Глава 1. Выжить любой ценой

Когда тебе за пятьдесят и уже нет работы, а в стране кризис, в умах политика, в супермаркетах цены стремятся за растущим долларом, друзей не осталось, потому что есть жена и она снова кричит «Козёл!», то чувствуешь себя если не той гордой тварью с горизонтальным зрачком, потому что рогатый в твоём воображении непременно горный, то настоящим взбешённым животным, готовым надеть супруге на голову кастрюлю и стучать по ней разделочной доской, но вместо этого… Молчу в ответ, натягиваю куртку, обуваюсь и хлопаю дверью.

На улице зябко и ветрено. Жалею, что не надел шапку. Вид яркого солнца за окном обманул. Я хочу работать, а не сидеть дома и ждать прихода любимой жёнушки и снова слышать от неё без повода что-нибудь обидное вроде «диванный аналитик» или «водитель дивана», а всё потому, что она больше не может видеть меня лежащим на нём!

А утро было замечательным. С той минуты, как только я открыл глаза и увидел в окно кусочек голубого неба, почувствовал, что жизнь прекрасна, полна солнечного света, надежд и даже сил изменить свою жизнь. Ведь не всегда я просыпался в таком настроении. Иногда по утрам не бывало солнца, предстоял день уныния, какого-то мрачного застоя души и скуки, неприятного осознания пустоты в жизни. Но даже сегодня, когда я чувствовал себя таким счастливым, хмурое лицо супруги тучей врезалось в ясное небо моего счастья.

Когда это началось? Когда она стала разговаривать со мной отрывисто, язвительно, с упорной неприязнью? Гадать не нужно. Уже через месяц после моего увольнения. Заводик наш производил бытовую химию, а я последние двадцать лет жизни занимал там должность главного инженера. С приходом кризиса учредители сменили на предприятии директора, а назначенный на его место новый приступил к работе, формируя команду под себя. Пришлось написать заявление по соглашению сторон. А может, права моя жена – тряпка я…

Серые дома, трещинки на асфальте и песок у бордюрного камня. Тропинка через газон с жёлтой пожухлой травой – это помню. Открываю глаза и… Ничего не понимаю. Что произошло? – Вижу, что нахожусь в каком-то цеху: сквозь прозрачное стекло наблюдаю под высоченным потолком силовые балки, неподвижный рельсовый кран. Сквозь стекло… Моргаю и понимаю, что пошевелиться не могу, лежу, будто в гробу. Паникую и стучу кулаками по прозрачной крышке. Меня похитили! Теперь разберут на органы! Успокаиваюсь, потому что нервически посмеиваюсь над своим допущением: «Кому я нужен?»

Бесшумно поднимается крышка моего «гроба», и тишина рвёт шаблон: я был готов услышать специфический шум, царящий на любом промышленном предприятии. Сажусь и вижу, что на мне нет одежды. Совсем нет, и труселей тоже! Слышу голос:

– Как вы себя чувствуете?

Верчу головой – и никого рядом не обнаруживаю. Понимаю, что вопрос звучит внутри черепной коробочки, хотя и присутствует иллюзия яснослушания.

– Хорошо чувствую, – отвечаю.

А ведь действительно чувствую себя замечательно! Бежать, лететь, скакать, парить… Легко оказываюсь на ногах. Металлический пол приятно холодит ноги. Смотрю на стройные, мускулистые икры и не вижу варикозных вен! Сразу простил своих похитителей. С той минуты, как только открыл глаза и увидел в окно синее небо, я ведь почувствовал особенность этого дня…

Дзинь-клац, дзинь-клац – стучат металлические ножки паучка размером с собаку. Перебирая лапками, он быстро оказывается рядом и достаёт манипуляторами из своего брюшка чёрный свёрток.

– Наденьте скафандр и следуйте за медицинским киборгом, – получаю от незримого обладателя приятного баритона инструкцию.

Скафандр в развёрнутом виде напоминает мне общевойсковой комплект химической защиты. Ныряю ногами в широкие бахилы, накидываю на плечи мягкую и тёплую против ожидания ткань, удивляюсь, когда, словно шагреневая кожа, покров плотно прилегает к телу. Мне сухо и комфортно.

Киборг заклацал конечностями, бросаю взгляд на пластиковый контейнер, из которого я недавно вылез, и спешу с лёгким волнением за паучком, гоня из головы догадки о засекреченной конторе, которой срочно понадобился инженер вроде меня.

Коридор-труба в диаметре около трёх метров с тусклым жёлтым освещением невидимых ламп оказывается не длинным – всего тридцать шагов до шлюзовой двери, массивной и широкой. Ожидаю, что она вот-вот откроется, допускаю, что нахожусь на борту современной подводной лодки, но мысли угасают, едва появившись, всего лишь от одного вопроса – зачем?

Тихое шипение слева не пугает, скорее интригует, и тут же слышу приятный голос:

– Войдите в вашу каюту.

Вхожу в кубрик и по привычке прикидываю – он около шести квадратных метров. Дверь за мной с шипением закрывается. Тот же голос внутри меня комментирует появление из стены выдвижной кровати и ящика с матрасом, наличие биотуалета, душевой кабинки и окна для подачи пищи.

Кидаю почти невесомый матрас на ложе, обнаруживаю в том же ящике валик под голову. Опустевшее хранилище тут же исчезает в стене. Ложусь, удобно устраиваюсь, повернувшись на бочок, и вздрагиваю от неожиданного появления в голове незримого собеседника. Тем же голосом меня информируют:

– Вам установлена нейросеть Игрок 753459876. Желаете сменить имя?

Перед внутренним взором появляются мигающие оранжевые пятна. Я зажмуриваю ещё сильнее глаза и начинаю различать слова «Да» и «Нет».

– Да! – кричу.

Слышу в ответ:

– Выберите себе новое имя. Внимание! От выбранного игроком имени зависит игровой сюжет…

Нервно посмеиваясь, не веря, что всё это происходит со мной, мысленно по буквам произношу:

– Амадей Амадеус Антон.

Спросите, почему я выбрал именно это имя? Не отвечу, потому что сам не знаю. Его первая часть возникла из пустоты, имя пришло на ум само, а Антоном меня звали последние пятьдесят лет.

– Принимаю. Формирую сюжет…

Лёгкое поначалу головокружение сменилось тошнотой, и перед тем, как сознание померкло, в черноте вокруг меня успел прочесть вспышку странного сообщения: «Выжить невозможно…»

Отвратительный запах тления беспокоит меня сильнее, чем тупая боль в затылке. Я открываю глаза и вижу нависшие надо мной чёрные взлохмаченные тучи. Большое бледное небо переполнено раскатами грома. После каждой вспышки молнии грохот отдаётся в моей голове усилением боли. Я лежу на чём-то мягком, но неудобном. Тело затекло. Пытаюсь приподняться, упираюсь рукой на что-то скользкое и замечаю вокруг обезображенные тлением тела. Затопленные грязью, в зловещих отсветах грозы они похожи на чудовищных утопленников.

Я ползу по разлагающимся телам и не сдерживаю позывов к рвоте: всё одно мой желудок пуст и исторгает только какую-то слизь. Если бы не проливной дождь, смывающий с меня грязь, я не выбрался бы из этого Ада.

Земля! Трава! – Моя радость, безудержный восторг отнимают последние силы, и я отключаюсь. Когда снова открываю глаза, дождь перестал лить, но всё вокруг ещё мокро, влажно, вымыто и затоплено. Красный рассвет освещает илистые отмели и лужи, подбирающиеся ко рву с «утопленниками» и каменным стенам за ним. За стенами ещё спит город. Я вижу башни и шпили, украшенные коваными флюгерами, домики с черепичными крышами.

Пытаюсь подняться. Не выходит: ноги не держат. Правда, голова болит уже не так сильно. Может, привык. Ползу к дороге. На обочине, вытоптанной тысячами ног, замираю, чтобы передохнуть, и снова проваливаюсь в черноту.

Тыкдык-тыкдык, тыкдык-тыкдык! Ухо, прижатое к земле, различает стук копыт. Пробую подняться. Удаётся только, подтянув колени к груди, сесть и обхватить их руками. Взглядом слежу за приближающейся каретой, запряжённой шестёркой ухоженных лошадей. На резных дверях этого архаичного транспортного средства замечаю позолоченный герб – голова медведя на кончике меча. Карета останавливается так, что этот странный герб оказывается прямо передо мной. На увенчанных короной кроваво-красных лентах вокруг герба читаю: «Амадей – Дом славы и чести». Написано не на русском, но читаю витиеватые литеры без труда. Вспомнив, что теперь и я Амадей, горестно улыбаюсь и тут же от боли сжимаю потрескавшиеся губы.