Ласковое противостояние султану

– Сожалею о вашей потере. – Ее голос был хриплым. Она писала семье Имрана после его смерти, но сегодня впервые встретилась с одним из его родственников.

– Спасибо.

Жаки не могла его винить. Она ответственна за смерть Имрана. Если бы она не потащила его туда, где, очевидно, была ловушка, он был бы все еще жив.

А она все еще была бы журналисткой.

Жаки ощутила холод и прижала покрывало плотнее. Она отчаянно желала остаться одна. Но мужчина напротив нее казался недвижимым.

Очевидно, ее нагота его совсем не смущала.

– Моя бабушка пригласила вас сюда провести исследование для книги?

– Да, верно. – Жаки пыталась восстановить самообладание. Как бы ей хотелось, чтобы на ней сейчас был ее угольного цвета брючный костюм или хотя бы мятые мешковатые штаны и футболка с длинными рукавами, в которых она обычно путешествовала.

– Леди Рания меня очень поддержала и была… весьма гостеприимной. Она лично пригласила меня остановиться здесь. – Жаки обвела рукой неброскую красоту древней комнаты. – В самом сердце дворца. – Жаки натянуто улыбнулась, словно не видела недоверия на лице султана. – И я ей бесконечно благодарна.

Его лицо стало еще более задумчивым.

– Вы определенно не можете остаться.

– Но я…

Асим сделал резкое движение рукой, означавшее, что дальнейшие споры бессмысленны:

– Это не место для гостей.

Жаки приложила ладонь к груди. На секунду она подумала, что он хочет выгнать ее из своих королевских владений.

Бешеный стук сердца постепенно пришел в норму.

– Мне здесь очень комфортно, правда.

Асим снова удивленно приподнял брови. Но она говорила правду. Кроме того, спокойствие дворца умиротворяло после шума столицы. Даже сейчас, несколько месяцев спустя после взрыва, Жаки было неуютно в толпе или при резких звуках.

– И все же это неуместно.

Он выглядел так, словно съел что-то кислое. До Жаки вдруг дошло, что, возможно, он говорил не только об отсутствии удобств. Неужели он думал, что она собирается украсть серебро?

Очевидно, султан винил ее за то, что случилось с Имраном.

Но бабушка султана так поддерживала ее, была такой доброй – сперва в переписке, затем сегодня при личной встрече, что Жаки поверила, что ее здесь примут. Она убедила себя в том, что, завершив проект, который они обсуждали с Имраном, она в какой-то мере искупит вину за случившееся.

– Я попрошу кого-нибудь проводить вас в другую комнату.

К Жаки вернулся ее прежний, печальный настрой.

– Это очень заботливо с вашей стороны, ваше высочество. Правда, не стоит. Я просто очень благодарна леди Рании за то, что позволила мне здесь остановиться.

Асим остановился на полпути, его шея и плечи напряглись.

Султан медленно обернулся. Лицо его было невозмутимым, но черные как ночь глаза горели. Жаки втянула в себя воздух и попыталась покрепче схватить покрывало, так как ее пальцы стали слабеть.

Она молча прокляла свою неудачливость за то, что ее вот так вот застали во всей красе. Но сожаление не могло отвлечь от того, как ее тело обдавало жаром под его внимательным взглядом. Как будто он снова видел ее голой.

Как будто она сама этого хотела!

Потрясенная, Жаки резко отвела взгляд. Что с ней происходит? Она никогда так не реагировала на мужчину.

– Как вы уже сказали, леди Рания очень великодушна. И я уверен, что гостевая комната покажется вам более приятной.

– Но… – Жаки закусила щеку, чувствуя разочарование. Она получала деньги за свои слова. Так почему же ей не удавалось подобрать подходящие слова прямо сейчас?

– Ваше высочество, я бы хотела изучить именно частную зону дворца. Не открытые для всех банкетные залы. Я пишу о женщинах во дворце и их жизни здесь.

Жаки явно утратила былую хватку. Губы султана сжались, ноздри раздулись, а рука потянулась к инкрустированным драгоценными камнями ножнам, которых она у него не заметила.

Жаки инстинктивно отступила, увидев, как мужчина в развевавшихся одеждах в мгновение ока превратился из диктатора в воина.

У нее закололо в затылке и сперло дыхание. Чутье подсказывало ей бежать.

Она отошла чуть дальше.

– Вы собираетесь писать о женщинах этого дворца? И моя бабушка разрешила?

Его голос прогрохотал так, что у нее мурашки пошли по коже.

Жаки остановилась, отказавшись отступать дальше.

– Она не только разрешила, но и была очень воодушевлена.

Что с ним такое? Он не выглядел таким грозным, даже когда они говорили об Имране.

– Мне трудно в это поверить. – Он покачал головой, скрестив руки на своей широкой груди. Боевой настрой в его взгляде утих.

– Уверяю вас, ваше высочество, я не привыкла лгать.

Жаки сделала глубокий вдох и тут же об этом пожалела, почувствовав горячий соблазнительный запах его кожи. Ее злило, что она обратила на это внимание. Она сосредоточила взгляд на лице Асима.

– Когда я сказала вашей бабушке, что хочу написать о традициях гарема, она была полна энтузиазма. Этот образ жизни уже в прошлом, и я хотела бы описать его.

– Вы хотите рассказать о женщинах прошлого?

– Я так и сказала, – нахмурилась Жаки. – Женщинах этого дворца и их жизнях. Или, по-вашему, истории женщин не важны? – Жаки была в ударе, слишком заведена.

Наверное, потому, что опасность казалась ей привлекательнее темной пустоты, в которой она обитала последние месяцы. Сегодня, впервые за долгое время, она чувствовала, как кровь бежит по венам.

– История обычно рассказывает о войнах, политике и тех, кто правит страной. Но то, что происходит в семьях, тоже важно.

– Тем не менее вы построили карьеру, гоняясь за историями о войнах, политике и тех, кто правит разными странами этого мира.

Жаки хлопала глазами, пораженная тем, как много он знал о ее карьере.

– Меня интересует многое. Мое прошлое не говорит о том, что я не могу заняться чем-то другим.

Она, во всяком случае, надеялась, что это так. От волнения ее желудок сжался, а ладони стали влажными.

Жаки еще не знала, способна ли воплотить эту мечту в жизнь. Но это была единственная ее мечта. Она ухватилась за нее обеими руками.

Султан молча разглядывал ее, словно она была диковинкой. Потому что никто никогда не прекословил ему?

– Ваша бабушка – одна из немногих, кто помнит, как здесь жили раньше. Было бы преступлением не записать то, что она знает. Это часть культуры и истории Джазира.

– Вы очень страстно ко всему относитесь.

– Нет ничего плохо в страстном отношении к своей работе.

Внезапно плечи Жаки согнулись. Вот она здесь, спорит из-за пустяков, в то время как Имран никогда больше не почувствует лучей солнца на своем лице и не увидится с семьей. Потому что она подвергла его опасности.

Он уверенно взял ее под руку, поддерживая.

– Дышите глубоко.

Жаки закрыла глаза и кивнула, пытаясь сквозь боль сосредоточиться на дыхании. Его уверенная хватка возвращала силу.

– Вам будет лучше, если вы присядете.

Жаки открыла глаза, когда он повел ее к кровати. Она чуть не вздохнула от облегчения, когда опустилась на нее.

– Спасибо. Вы ужасно добры.

– Вам нельзя напрягаться. Вы были слишком измучены, и вот последствия.

Она печально кивнула:

– Я… – Жаки покачала головой.

Да что она может сказать? «Я сейчас совершенно разбита», что было бы чистой правдой, но у нее осталось достаточно гордости, чтобы не озвучивать правду.

Она подавила свой истерический смех.

– Я так, над собой, не обращайте внимания.

Если бы Жаки не смеялась, она бы свернулась в комочек и разрыдалась. Она наверняка упустила возможность поработать над этим замечательным проектом.

– Вы в состоянии сами одеться?

Жаки похлопала ресницами. Он что, предлагал сделать это за нее?

– Конечно.

– Хорошо. Будьте одеты и готовы выходить через десять минут.

Глава 3

Асим прошел через внутренний двор, пытаясь отвлечься от мыслей о Жаклин Флэтчер.