Страница 6 из 11
Кровавый Пастырь может легко уйти из западни. Он разъярён. Люди посмели напасть на него. На него – на безумный кошмар ада! Вампир не отступает, он остается, чтобы наказать дерзких глупцов.
Жители города вскакивают со своих постелей в ужасе: они слышат визг и воющие крики. Арбалетчики стреляют точно. Стрелы сыплются на стаю со всех сторон. Вампир бежит, словно таракан, по стене, стремясь на помощь к хозяину – щелчок крючка, гул тугой тетивы и арбалетный болт сбивает его наземь. Упырь кривится в корчах; из бока, где торчит осиновый стержень, валит белый дым. Из горла, привыкшего смачно булькать, пуская кровавые пузыри, исходят нечленораздельный хриплый скулёж жалоб на понятном только его родичам ночном языке. Кровопийца вытягивается, раскидывает руки, будто пытаясь взлететь и застывает: кожа его сереет, он, превращаясь в сухой пустой манекен, умирает. Арбалетчики не дают упырям приблизиться к Пастуху, они поражают их одного за другим, переводя из состояния возбуждённых попрыгунчиков в стадию окончательной смертельной неподвижности.
Из прилегающих к площади переулков на живой свет костра, разрывая покровы темноты, врываются конные крестоносцы. Впереди едет знаменосец шевалье Де Андриё. Наконец-то стяг расчехлён и развёрнут – белое полотнище и на нём блестит эмблема ордена – серебряный крест, наложенный на скрещенные мечи – с одной стороны, и Христос в латах – с другой. Десять рыцарей с копьями наперевес, поддерживаемые специальными опорами, приделанными прямо на доспехи, разделяются на две группки и с флангов обходят Пастуха.
Первого рыцаря – Рене де Бово (того самого, который помог Хаузеру удержаться в седле), Пастух убивает первым. Бьёт кулаком в грудь лошади (не помогает и кольчужная попона) и животное, наткнувшись на непреодолимую преграду, взлетает в воздух, переворачивается вниз головой, вампир сдёргивает крестоносца с коня и разрывает его голыми руками напополам. Скачущий за Рене рыцарь Дарион Алингот бьёт копьём Пастуха, тот уклоняется и копьё выбивает из булыжников мостовой сноп искр. Сумасшедший удар, под стать силе Алингота, но мимо. Промах стоит ему жизни. В глазах Пастуха крестоносцы светятся белым светом, сияют. Это святая вода благословляет латы. Вампир запрыгивает на круп лошади Дариона. Для него прикосновение к рыцарю сродни ощущению ладони, сжимающей только что испечённую в раскалённой золе на малиновых углях луковицу. Он терпит, ожоги его не останавливают. Зубы скрежещут по шлему, когти пробивают нагрудник и разрывают кольчугу, опухоли наростов челюстей скручиваются в хобот, проникающий под железо защиты, прилипающий к ранам. Пастух сосёт, как машина из будущего, насос невиданной мощи. Дарион сдувается.
Арбалетчики, справившись с заданием, уничтожив стаю, переключаются на предводителя. Залп и один болт входит в ляжку Пастуха – первое его ранение за тысячу лет. Он так потрясён, что перестаёт сосать, и соскальзывает с коня на землю. Рыцарский скакун, освободившись от двойной тяжести, уносится в ночь. Молодой крестоносец, Эрик Баум, пылая праведным гневом, стремясь защитить и отомстить, обнажает меч, подскакивает к Пастуху и рубит. Неудача. Уклон, удар, толчок – крестоносец теряет опору и лошадь падает. Дальше гибнут ещё два неосторожных смелых брата ордена Креста и Меча. Их Пастырь ловит, когда они одновременно атакуют с двух сторон. Взлетев на несколько метров в высоту, он выдергивает из сёдел рыцарей, как гнилые зубы из десен, и шарахает их друг об друга. Искорёженный металл подтекает каплями крови. Два куска потерявшей начальную форму брони исходят сочным фаршем. Пастух сминает крестоносцев, выжимает из них жизнь и отбрасывает, так и не пригубив.
Штатный гарпунёр «Гнева Бога» – Ле Менгр, видя, чем занят мастер ночных кошмаров, отбросив в сторону неудобное большое бесполезное копьё, отстегнул висящее справа на боку лошади, ближе к голове, метательное копьё-дротик и, вроде как и не прицеливаясь, бросил его плечом. Копье, описав полукруг, высоко взлетев, вертикально упало камнем и пронзило шею, войдя под нижней челюстью вампира, и выйдя с другой стороны, слева, пришпилив голову к грудной клетке. Освободиться от булавки-копья Пастух не успевает, зазубренный наконечник застрял намертво. Ему удаётся лишь обломать под корень внешний конец, торчащий вверх. Плоть дымит, смердит, вампир мучается, терпит. Ему неудобно: потеряв возможность быстро реагировать, он лишается хватки и впервые в жизни у него в мыслях зашевелилось гаденькое сомнение – "Уйти. Потом вернуться и убить их всех. Заставить страдать и просить о пощаде. Уйтииии". – Он кидается в сторону и отскакивает назад, ослеплённый святым светом. Опоздал.
Рыцари выстраиваются крутящимся колесом, тёмной ступицей которого для него становится Пастух. В дело вступают пехотинцы: они идут с разных сторон, всё более сжимая окружение. Кнехты берут чёрного Пастыря в святой круг, они двигаются неспешно, прикрывшись большими треугольными щитами со скруглёнными углами. На щитах привинчены посеребрённые кресты и нанесены слова защитных молитв. Кресты и слова излучают сияние, которое и гонит главвурдалака к центру площади.
Пехотинцы вооружены кто мечами, кто топорами. Идущие следом за ними, вторым рядом, православные наёмники из туркополы несут факелы. Они надвигаются стеной и дружно повторяют слова тогда ещё надёжной молитвы против нечистой силы – "Ретро Сатан" (изыди Сатана). Раз за разом они нараспев скандируют слова заклятья церковной магии. Оглушённый обрядными криками кнехтов, Пастух оказывается отрезанным: пути к отступлению окончательно закрыты, запечатаны белым волшебством. Святой круг вытягивает из упыря силы, он теряет три четверти своего могущества. Не поднимая рук, он разводит их в стороны, насколько может, опускает голову и, взревев, призывает себе на подмогу всех остальных упырей, его детей, разбредшихся по городу – "Бааа Баааа Бааа!!!"
Модуляции низких нот голоса хозяина переходили в инфразвук, щекотали землю и плётками долга перед хозяином погнали слуг, членов дьявольской семьи, к центру города. Упыри подчиняются зову: отложив обеденные процедуры, тенями спешат, слетаются к ратуше. Крестоносцы предусмотрели возможность такого развития событий и подготовились. Оставшиеся на баррикадах кнехты и арбалетчики должны были сдерживать сумасшедший натиск тварей, спешащих на зов повелителя. Разгорается свирепый бой, резня. Люди становятся зверями, наёмными жнецами смерти, защищающими жизнь: они убивают и ликуют, умирают и не жалеют. Вампиры, не щадя себя, накатывая стаями, стремятся завалить своими трупами врагов и вызволить Пастыря из плена.
Всадники, оказавшиеся с внешней стороны святого круга, останавливаются, Хаузер отдаёт приказ и каждый третий и четвёртый кнехт отходит назад, в сторону, за спину своего товарища, освобождая промежуток в их рядах – проход для рыцарей. Кнехты продолжают сужать круг. Крестоносцы опускают копья и одновременно атакуют. Все войны действуют слаженно и точно. Такие перестановки на ходу отрепетированы ими до автоматизма.
Пастуху приходится туго, он обращается к разуму людей. Мозги братьев-рыцарей надёжно защищены от внешних диверсий постоянной тренировкой – духовной практикой, придающей им силу изменённого сознания в бою. Кнехты также обучались защищать своё сознание, но в их ментальной броне зияют прорехи – результат недостатка практики и низкого самосознания простолюдинов. Туда и долбит Пастырь. То один, то другой пехотинец, схватившись за голову, падает навзничь. Некоторые поднимаются, но большинство так и остаются лежать неподвижно. Крестоносцы, получив отпор, откатываются назад: темная сила не может их уничтожить, но может оттолкнуть. Их отступление прикрывают стрелки. Неподвижный, вошедший в транс Пастух для них хорошая цель. Два болта вонзаются ему между рёбер. Коричневое, словно вяленое, мясо упыря плавится, оплывает свечным огарком.
Балья Пауль Хаузер разгоняется и направляет коня прямо на Пастуха. Вампир отклоняется и цепляется за латы бальи, срывает кирасу и, как клещ, впивается в кольчугу: он хочет, прикрываясь крестоносцем, покинуть круг. Лошадь брыкается, встаёт на дыбы и боком скачет на строй кнехтов.