Капкан

Рэд уже обернулась и пристально за ним наблюдала. Затем как-то нервно повела плечом, отвернулась лицом к стене и пробормотала:

– Только не до конца, пей до самой гущи, но её нельзя.

Сонни послушался, затем отнял чашку от губ и протянул Тэгиле. Та её не приняла, продолжая сверлить его взглядом. Вместо этого Рэд подставила блюдце под чашку:

– Переверни.

Как только он сделал указанное, Рэд положила блюдце перед старухой и сама взялась за вторую, медленно отпивая мелкими глотками. Прождав около минуты в полной тишине, вязкой и неуютной, Тэгила наконец подняла чашку и поднесла к глазам. Её губы тронула лёгкая улыбка.

– Да у тебя, мальчик, – голос старухи напоминал скрип несмазанной двери, – такое счастье впереди.

Сонни вскинул вопросительно бровь и неосознанно подался немного вперёд, склоняясь над столом.

– Вот только вижу две дороги. – Она выставила вперёд два пальца. – Два жизненных пути. Один ты проходишь сейчас, и ведёт он тебя к покою. Спокойная жизнь, размеренная, но мутная. Мучиться ты будешь от неизвестности сделал ли правильный выбор. Вторая дорога – бурная река, полная страданий и… – Геверти сделала глубокий вдох. – Счастья. Там тоже будут сомнения, но иного толка. Угодишь ты в капкан паучьей лилии…

Звякнула о блюдце вторая чашка. Сонни не обратил внимания на то, как побледнела Рэд, полностью сосредоточившись на предсказании.

– Человек, предназначенный тебе свыше, – продолжала Тэгила, а затем подняла на него взгляд, и Сонни показалось, что старуха усмехнулась. – Женщина. – Его сердце замерло на мгновение, зайдясь бешеным ритмом на следующей фразе. – Женщина в цветах смерти красных, как сама кровь.

Да что же это такое?! Они все сговорились?! В ушах шумело, но Сонни сумел различить дальнейшие слова.

– Настрадается девочка от тебя, ой настрадается. – Она покачала головой. – Но если ты всё сделаешь правильно, если сделаешь верный выбор, то сможешь это предотвратить. И тогда бурный поток станет чистою рекой, и счастье будет следовать по пятам, а каждый миг жизни будет казаться раем.

Тэгила отложила его чашку на пустующее блюдце, потянулась было к той, из которой пила Рэд, но остановилась. Задумалась о чём-то, затем снова ткнула в него пальцем.

– Будет развилка, когда тебе нужно решить. Подумай хорошо, чего от жизни хочешь. Когда встретишь женщину с красными цветами, придётся сделать выбор.

Ошарашенный, Сонни не в силах был пошевелиться. Он бездумно уставился на шаль старухи, пытаясь осмыслить реальность произошедшего. Дважды. Дважды! Невозможно, чтобы одно и тоже предсказание ему сделали в двух разных частях света. Немыслимо!

– Ой, дитя моё. – Тэгила уже рассматривала рисунок в чашке Рэд. – Три пути у тебя, целых три, и все отличаются друг от друга, как день от ночи, земля от неба. – И голос её задрожал. – Первый – полон терпения и покоя, любить тебя будут, а ты – нет. Второй – что ты сейчас проходишь, не сумеешь удержать ты свою любовь, как бы ни старалась. Уйдёт от тебя, ох уйдёт! И третий…

Старуха замялась, а Рэд отошла к окну, став у самого края и выглядывая в окно за шторой. Она сложила руки на груди и совсем никак не реагировала на услышанное.

– Третий, – повторила Тэгила, – не от тебя зависит, не от твоих поступков. Что бы ты ни делала, зависит он от другого человека, именно ему решать, случится это или нет. И вижу только боль, так много боли, ой, дитя моё. – И она закачала головой.

– Значит, – наконец подала голос Рэд, прерывая предсказание, – сохранить второй путь никак нельзя?

– Никак, – подтвердила старуха. – Но вижу я, что ты выберешь четвёртый вариант. Ты всегда его выбираешь. В этот раз бегство не поможет тебе уйти от судьбы.

– Что ж. – Рэд хмыкнула. – Я могу попытаться.

Хриплый вздох Тэгилы привёл Сонни в чувства. Он вскинулся на месте, едва не подпрыгнув, и тихонько кашлянул. Рэд отошла от окна.

– Геверти, вам нужно отдохнуть. Я приготовлю чаю?

– Не надо, – отмахнулась та. – Дай мне прилечь.

Сонни поднялся с места, не зная, стоит ли поблагодарить пожилую женщину за такое странное и в некоторой степени зловещее обещание будущего. Он только смотрел, как Рэд помогает Тэгиле подняться и подводит к широкому дивану. Не понимая, куда себя деть, он решил, что лучше будет ретироваться. Но едва вышел в коридор, как его нагнала Рэд.

– Сонни. – Она перехватила его запястье. – Никому не говорите о том, что произошло.

Он только удивлённо округлил глаза, и Рэд поспешила объясниться.

– Им нельзя гадать, религия запрещает. Прошу вас, не подставляйте Геверти.

Отводя Сонни в сторону от прохода, Рэд заставила его склониться, а сама приподнялась на цыпочках и продолжила полушёпотом:

– Геверти жила и росла совершенно в другой стране. Там общество другое, понятия, много цыган, там всему и научилась. А вообще, у них это не принято. Вы меня понимаете?

– Конечно. – Сонни кивнул.

– Спасибо. – Она улыбнулась и отпустила запястье. – Извините.

Также быстро Рэд снова скрылась за дверью, а Сонни почувствовал, что ему срочно нужно на свежий воздух. Улица встретила его прежним гвалтом: люди беседовали, смеялись, некоторые танцевали. В сторонке среди остальных гостей он наконец заметил Патрика, но говорить с ним больше не хотелось. Сонни волновало только обещание встретить женщину в красных цветах. Ту самую, которая принесёт ему счастье и страдания. Кто она? Где её искать? Как избежать встречи? Голова гудела, и он перехватил с одного из столиков ещё один бокал, мигом осушив. Вообще, Сонни не любил алкоголь, но сейчас видел в нём спасение.

Остаток вечера он осознавал смутно, стараясь держаться в стороне. Один бокал сменил другой, затем третий. Непривыкший организм чётко давал понять – хватит, и последний он просто вертел в руках для вида. Гости начали расходиться, Сонни тоже поспешил. Ему срочно нужно домой – помириться с Мэтом и забыть эти гадания, как страшный сон. Незаметно для него рядом материализовался странно довольный Патрик.

Они попрощались с хозяевами вечера и уже направились к выходу, как Сонни показалось неправильным уйти, не сказав даже «До встречи» Рэд. Он окинул взглядом задний двор, заметив её рядом с мужчиной, которому его сегодня уже представляли, кажется, он продюсер. Рэд почувствовала его взгляд, обернулась, и просто махнула на прощание рукой, легко улыбнувшись. Сонни вернул улыбку и поспешил за неестественно воодушевлённым Патриком. Стоило им оказаться в машине, как тот с ходу восторженно начал говорить:

– Ты не поверишь! Нам только что звонил представитель де Лирио. Она согласна дать роман на экранизацию! Называется «Ликорис»!

От его громкого голоса голова у Сонни заболела ещё сильнее. Он потёр виски и устало поинтересовался:

– Это ещё что такое?

– Что? – не сразу понял Патрик, а потом спохватился. – А, это! Ликорис, хм, растение какое-то. Лилия вроде. Точно! Паучья лилия!

И внутри Сонни всё похолодело. В голове послышался тот же скрипучий голос, предрекая: «Угодишь ты в капкан паучьей лилии». В этот момент Сонни понял – ему ни при каких обстоятельствах нельзя встречаться с Лили де Лирио.

***

Мэт выглядел действительно разъярённым. Наблюдая, как тот беснуется, Сонни подумал, что, может, у них не всё так гладко в отношениях, как ему казалось прежде. По природе Сонни не был конфликтным человеком, поэтому всегда и во всём соглашался со своим партнёром. Нужен огромный дом, где они бы жили вместе и у каждого был свой уголок? Не вопрос. Неплохо бы обзавестись студией для Мэта, чтобы он мог заниматься фотографией? Конечно. Срочно следует вылететь в другой конец света, чтобы он сделал то самое фото, которое теперь висит у них в гостиной, потому что оно идеально дополняет интерьер? Уже сделана бронь. Всё было просто – Сонни никогда не спорил.

Да и вообще, как так вышло, что у них завязались отношения? Сонни тогда был начинающим актёром, причём начал, как считается, поздно. Ему было двадцать два и он только год, как снимался. А вот Мэт уже тогда был на подъёме: работал на дизайнеров, снимал модные показы, делал обложки для популярных изданий. Правда, его работа медленно, но верно сошла на нет. Теперь Мэтью сотрудничал на постоянной основе только с одним дизайнером – их общим знакомым, а остальное время занимался съёмкой пейзажей.