Страница 9 из 20
Этот голос в голове. Стал более осязаемым, грубым. Кажется, он обрел источник. Он звучит за твоей спиной, Грегори.
Он медленно обернулся. Труп сидел на тощей заднице и пялился на него, в тупой усмешке разину рот. Бледный. Мертвый. Труп. Такие не разговаривают. Но его открытый рот шевельнулся, из него раздался тот самый голос:
– Че ты пялишься, урод?
Грегори обуял животный ужас. БЕГИ! Он взлетел вверх по лестнице, споткнулся о ступеньку и приложился о твердую грань лбом. В глазах потемнело, но тело инстинктивно на четырех конечностях продолжило карабкаться наверх. Он выполз из подвала и захлопнул дверь. Попытался встать, но ноги подкосились – лицо упало на пол. Грегори потерял сознание.
Темнота. Тишина. Я умер?
Нет, Грегори. Тебе всего 11 лет и ты возвращаешься домой из школы. Звонишь, но никто не открывает. И ты садишься на крыльцо и ждешь. Сколько ты ждал? Минут пять? Семь? Соседка миссис Нуарс открывает дверь. Она собралась в аптеку, за инсулином, ты здороваешься и желаешь хорошего дня. Как воспитанный хороший мальчик. Поднимаешься наверх, на третий этаж, в вашу маленькую квартирку. И видишь, что дверь слегка приоткрыта… Мама должна быть дома в это время. Может, она вышла в магазин? Ты легонько толкаешь дверь и входишь… Трииинь-Трииинь-Трииинь…
Чертов телефон опять зазвонил, разрывая своим звуком сознание Грегори. Он все так же лежал на полу, который уже нагрелся от тепла его тела. Правый глаз слипся и саднил. Похоже, что он рассек об ступеньку лоб над правой бровью, и теперь лежал в небольшой лужице уже собственной крови. Он уперся ладонями в паркет и встал на четвереньки, но голова будто прилипла к полу. Надо доползти до гостиной. Вызвать скорую.
Подгоняемый требовательной трелью, он кое-как дополз до телефона и схватил холодный пластик трубки. Из динамика послышался голос Лив:
– Алло! Грегори! Это ты? Ответь, пожалуйста, – ее голос звучал взволнованно и даже тревожно.
– Оливия… боже… сколько времени, – едва выговорил Грег.
– Я звоню уже два часа! Грегори! Я думала, с тобой что-то случилось!
– Лив, я…
– Звонили полицейские. Они говорят, что соседи слышали выстрел в папином доме! Они звонили отцу, но он в Цюрихе, потом позвонили Британи, а потом мне. Боже, Грегори! Я себе места не нахожу! Ты в порядке?
– Я… – Грегори едва мог говорить, да и не находил нужных слов. – Лив, я…
– Грегори, ты ранен? Я вызову скорую! И приеду, – голос Оливии был нестерпимо громкий.
– Лив, я в порядке, – выдавил Грег.
– По твоему голосу так и не скажешь…
– Я… кажется, я перебрал виски. И отключился в душевой…
– Твою мать! Грегори! Я сейчас приеду!
– Лив, постой, – прямо сейчас он был уверен, что ей не стоит приезжать.
Расскажи ей, что укокошил фаната «Миллуолла» в подвале дома ее долбанутого папаши. Давай! Это как оторвать скотч! Скажи: «Твой парень – теперь убийца». Прими это как факт. Один хер она тебя не будет ждать из тюрячки. Кому сдался отшпиленный в жопу нищий карикатурист без гроша в кармане? Лучшее доказательство того, что старина сэр, драть его в рот, Николас был как никогда прав! Так что давай – руби правду-матку!
– Грег? Ты тут, – голос Оливии задрожал, кажется, она вот-вот расплачется.
– Лив, родная, я в порядке. Просто я сильно пьян… и тут кое-какой… беспорядок, – язык в сухом рту едва ворочался, а находить сколь-нибудь убедительные слова было еще сложнее.
– Боже. Грег, – слезливые интонации мигом испарились, – ты разгромил папин дом?!
– Нет, Лив! Черт… нет, не в этом дело. Просто я опрокинул краску… и теперь весь пол… в краске…
– Твою ж мать! Грегори! Там паркет из ясеня…
– Я знаю, Лив, я все уберу, у меня есть растворители…
– Никаких растворителей, Грегори! Боже мой! Тебя и на день нельзя оставить одного!
– Оливия, – Грег прочистил горло, чтобы голос звучал убедительнее, – это моя ошибка, я ее исправлю.
– Не вздумай ничего трогать, пока я не приеду!
Ты облажался, урод. Утром она приедет и застанет тебя в обнимку с трупом. И с твоей мазней, которую ты в бреду принял за шедевр. Ха-ха-ха! Ты такой мудак! ТЕБЕ лучше бы было сдохнуть в этом вонючем подвале!
– Я все исправлю, Лив! – Грегори оборвал голос в своей голове и, кажется, повысил голос.
– Грегори, почему ты кричишь на меня, – кажется, она удивилась неожиданному отпору.
– Потому что я со всем справлюсь один, Оливия. Моя ошибка – это моя ответственность. Хватит за мной подтирать, как за несмышленой псиной! Ты мне не мамочка! – яростно выпалил Грег.
Голос в трубке затих. На том конце провода явно не ожидали такого поворота.
– Лив, прости, я хотел сказать…
– Ты уже все сказал, Грегори. Ты прав: пора прекратить подтирать за тобой. Мне нужно было понять это гораздо раньше.
– Лив, я…
– Прибери в доме, Грегори. Как сможешь. Собери свои вещи, положи ключи под камень возле крыльца и убирайся. Я приеду через неделю и, как ты понимаешь, хочу застать дом в том виде, в котором мне его оставил мой папа.
– Оливия, прошу, дай мне…
– И раз ты решил, наконец-то, делать все сам – позвони утром в полицию и объясни, что за звуки слышали соседи. И что за машина отъезжала от папиного дома.
Короткие гудки. Грегори положил трубку на базу и сжал голову.
Потрясающе, ковбой! За одну ночь ты продырявил до смерти человека, нарисовал картинку своей мечты и разнес в говно отношения со своей бабенкой. Пора за лотерейным билетом!
– Заткнись! – выпалил Грег в пустоту комнаты.
– Трупы не разговаривают, – заверил себя Грегори, плетясь на кухню. В огромном трехкамерном холодильнике он отыскал бутылочку Perier, сорвал крышку и жадно начал пить. – Это все стресс, травма и обезвоживание. Соберись, Грег.
Небо начало светлеть, значит совсем скоро наступит рассвет. Из гостиной донесся звук старых напольных часов: они отбили пять часов. Боже, сколько всего произошло за каких-то пять часов! Голова готова была лопнуть. Оливия сказала, что соседи видели машину…
Нет, она сказала, что соседи слышали выстрелы.
Господи, заткнись! Отвратительный гоповский говор! Так, Грегори, думай! Что сказать копам? Надо поговорить с соседями, прежде чем идти в полицию.
«Привет, я – Грегори, временно живу в доме сэра Стоуна. А что вы видели и слышали этой ночью?» – потрясающий план!
Грег включил кофемашину, засыпал в бак зерновой кофе и нажал кнопку. БЖЖЖЖЖРРРРРРР! Звук встроенной кофемолки ударил молотом по вискам. Надо выпить чашечку кофе, станет немного лучше. Принять горячий душ. И прибраться в доме. В который вломились воры. Грегори понял, что он толком не осмотрел дом после вторжения. Что если воры что-то успели вынести? Что-то ценное. В краже обвинят Грегори, нищего парня, зарабатывающего на хлеб иллюстрациями и постерами, обиженного на девушку, которая его бросила по телефону.
«Давай проведем это лето хорошо», – промелькнуло в памяти предложение Оливии. «Я сделаю все, что в моих силах», – ответил тогда Грегори. Что же, по крайней мере, ты постарался.
Грег налил большую кружку крепкого кофе и отправился осматривать дом. Кофе был обжигающим и горьким – как раз то, что нужно. Он шел по длинному коридору, в сумраке раннего утра на светлом паркете из ясеня он рассмотрел следы крови и краски. Следы его перемазанного тела, когда он полз до ванной. Стены беспорядочно заляпаны кровавыми отпечатками. Разбитый хрустальный стакан. Следы грязи с ботинок, оставленные ворами. Дверь в подвал. Все еще закрыта. На полу небольшая лужица крови – именно здесь Грег потерял сознание. Он потрогал рассечение на лбу – кровь немного подсохла, а правая половина лица еще липкая. У подвала больше всего грязи и отпечатков. Придется хорошенько потереть.