Страница 1 из 20
Яков Калинин
Первый шедевр
Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В коллаже на обложке использована фотография:
© AndreaAstes / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru
От автора
Здравствуй, дорогой друг! Ты читаешь мою первую книгу, за что я очень тебе благодарен. Надеюсь, что следующие несколько вечеров в компании с ней пройдут интересно и захватывающе, иначе зачем вообще читать художественную литературу?
История, родившаяся из сна моей любимой женщины, посвящена поиску себя в мире высокого искусства, путь к которому витиеват и тернист. Для меня, как и для главного персонажа «Шедевра» эта книга – трансформация от ремесленника к творцу. Первая и самая крутая ступень к новому этапу моей жизни. Поэтому я прошу оставить отзыв на платформе, где ты, дорогой читатель, ее купил. Твое мнение позволит мне писать другие книги лучше.
И я не мог бы оставить без благодарности моего самого преданного читателя, критика и жену. Алина, спасибо тебе за любовь, теплоту и неиссякаемую поддержку. Без тебя «Шедевр» никогда бы не родился.
Глава 1: Чистый холст
Безмятежный дорожный пейзаж на пути к графству Суррей давно наскучил. Грегори прислонил голову к стеклу, давая вибрации проникнуть в свою больную с похмелья голову. Оливия вела машину уверенно и быстро, впрочем, как и всегда, – она все еще сердилась за вчерашнюю пьяную выходку Грегори. Когда они ссорились, он неизменно прикладывался к бутылке… успокоить свою чувствительную натуру, по крайней мере, так говорил сам Грег. На деле – всего лишь замена одного наркотика на другой. Лекарство для уязвленного самолюбия.
– Лив, сыграем в нашу игру? – решил прервать затянувшееся молчание Грегори. – Я загадал персонаж…
Плечи девушки слегка дрогнули от неожиданности, она скосила на Грега свои большие голубые глаза, прикрытые желтыми стеклами солнцезащитных очков. И ничего не ответила.
– Лаадненько. А долго нам еще ехать? Может, что-нибудь уже скажешь?
– Грегори, – спокойный и твердый голос, отдающий холодом, – я очень устала, правда. Мне не хочется играть, мне не хочется слушать музыку и меньше всего мне хочется разговаривать.
Не задевай семью, Грегори, никогда не говори плохо о ее отце, сколько бы ты ни выпил и каким конченым мудаком он ни был. Этот урок давно пора усвоить, но да – его просто необходимо периодически повторять, не так ли? Грегори не хотел ехать в Суррей, тем более жить в резиденции Стоунов все лето, где даже настольная лампа будет кричать: «Ты, нищеброд, недостоин моей дочери!» – тем самым голосом сэра Стоуна. Старина Николас не любит ни одно живое существо в этом мире, кроме своей дражайшей дочки, а три года назад рядом с ней замаячил нищий иллюстратор-наркоман, затаскавший ее по самым темным наркопритонам северного Лондона. Конечно, никаких наркопритонов не было, но наркотики – да, они были причиной знакомства. В конце концов, Оливия настояла на курсе реабилитации. Для них обоих. Эта хрупкая точеная брюнетка со стрижкой под мальчика обладала характером Стальной Леди. Всегда спокойная, она переняла от отца одно из его хищнических качеств: с ней было бесполезно и даже страшно спорить. В любой ситуации она неизменно оказывалась права.
Дорожный пейзаж преобразился:«Гранд Чероки» шел вдоль озера, густо покрытого растительностью, съехал на Сандхилс-лэйн, маленькой улочке с красивыми ухоженными домами. Стриженые лужайки, вековые вязы, детишки, гуляющие с породистыми собаками, конечно же, не своими – идиллия в вакууме и самыми высокими ценами на недвижимость. Сэр Николас Стоун прикупил себе небольшое поместье за два-три миллиона на Веллингтон Авеню около десяти лет назад, еще когда был женат на матери Лив. Миссис Стоун не оценила широкий жест Николаса: по словам Лив, их брак давно трещал по швам. Оно и неудивительно, зная страсть сэра Николаса к молоденьким блондинкам, на одной из которых он решил жениться спустя полгода после развода. Поместье, задумывавшееся как семейное, оказалось никому не нужным: экс-супруга сэра Николаса по суду забрала жирную недвижимость в Лондоне и 12 миллионов, сам же Николас приезжал сюда от силы пару раз в год.
Вирджиния Уотер пропитана безмятежным снобизмом прячущихся от журналистов и звезд кино и шоу-бизнеса, бывших политиков и скучных миллионеров, обожающих играть в гольф и теннис. Где-то здесь во дворе, закрытом высоким забором на лужайке нежится на солнышке Аугусто Пиночет. Думая об этом факте, Грегори представил, как Стоун играет в гольф с чилийским диктатором на пенсии.
Лимбо для богатых.
Оливия остановила машину у двухметрового забора из красного кирпича, она потянулась к бардачку, короткие волосы защекотали недельную щетину Грегори, он вдохнул ее запах, дорогих сигарет и недорогих духов. Лив вытащила небольшой пульт и ненадолго задержалась у его лица, она сняла очки и внимательно заглянула в его карие глаза:
– Грег, наше лето начинается сейчас. Давай проведем его хорошо, – она умела требовать мягко.
«Давай проведем хорошо» означало: «Не делай никакого дерьма, Грегори».
Вместо ответа Грег поцеловал ее между глаз, а она прижалась лбом к его лицу. Последний раз они были так близки вчера днем, пока собирали чемоданы. До того как началась эта нелепая ссора.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответил Грег.
Она отстегнула ремень и нажала кнопку на пульте, автоматические ворота неторопливо разъехались, Лив повела машину по уложенной брусчаткой дорожке к двухэтажному дому из беленого кирпича с террасой и примыкавшим к нему домику для персонала и гаражом.
– Берти и Роза уехали пару дней назад. Папа отпустил их на все лето, а значит, мы тут сами по себе. Сами готовим, сами убираем, сами стрижем лужайку, сами ходим за покупками…
– …сами подтираем себе зад, – передразнил Грегори. – Лив, я думаю, мы справимся: в Лондоне как-то справлялись без прислуги.
– Грег, в Лондоне мы сами по себе. Ты же знаешь, папа редко сюда приезжает, за домом нужен присмотр и уход.
Оливия остановила машину возле гаража и вышла, Грегори открыл багажник и первым делом вытащил огромный холст на подрамнике, лежавший на чемоданах, и вручил его девушке. Следом на площадку он начал выставлять очередной багаж: всего четыре чемодана и три сумки.
– Берти и Роза здесь живут сколько? Шесть лет?
– Восемь, – ответила Оливия.
– Восемь. Он платит им зарплату, платит за содержание дома, налог на недвижимость, но от силы приезжает всего на пару недель в год. Чтобы что? Погулять по окрестностям и поиграть в гольф со старперами…
– Грегори, – Оливия посмотрела на него отсекающим возражения взглядом. – Это его дом, он сам решает, когда и на сколько сюда приезжать и кому сколько платить. В конце концов, он позволил нам сюда приехать на все лето…
– Он позволил тебе сюда приехать на все лето. Ты говорила, что я с тобой?
Оливия вздохнула. Она вытащила связку ключей, подбирая нужный к парадной двери, прислонив холст к стене.
– Лив? Он знает?
– Ну, конечно, знает. Зачем бы я стала приезжать одна в Вирджинию на все лето? – Оливия нашла нужный ключ и загнала в замочную скважину, отворив дверь.
Грегори перехватил у нее холст и с чемоданом занес в холл. В доме было прохладно и слишком тихо, звук шагов эхом разносился от мраморного пола. Снаружи дом не выглядел большим, но внутри казался невероятно огромным: массивные двери из темного дерева вели в многочисленные игровые, обеденные и спальные комнаты, на первом этаже был кинотеатр и большая светлая терраса – отличное место, чтобы написать первую картину.
– Даже не знаю, – сказал Грегори. – Может он решил, что ты захочешь оставить своего бестолкового нарколыгу в Лондоне и провести лето, как полагается дочери члена совета «ГлаксоСмитКляйн»?
– Дочери члена совета «ГлаксоСмитКляйн» проводят лето на Карибах или в Альпах, – парировала Оливия. – И он знает, что ты в завязке. И я тоже. Я сказала, что нам нужно отдохнуть от города и…