Первый шедевр

Грегори отвернулся от нее и осушил хрустальный стакан. Стоило ли налить еще или станет только хуже? Он понимал, что Оливия была права, но пытался сопротивляться этому, как яду в собственной крови. Грег плеснул еще виски. Желчь уже подходила к горлу, но он ничего не говорил. Оливию молчание злило еще сильнее, она не могла принять игнорирование своей персоны.

– Тебе есть что сказать, Грегори, – потребовала Оливия.

Ссора действительно никуда не вела, ей не хотелось уже слышать никаких ответов, нужно лишь, чтобы он обнял и сказал, что все будет хорошо. Но он этого не делал. И тогда она выпалила свою историю – как взрослый мужчина лишил ее невинности. Чтобы Грегори понял, что своими руками он писал картину ее прошлого.

Грегори швырнул хрустальный стакан с недопитым виски в стену.

Глава 2: Первый штрих

Тимоти Кук глушил пиво в одиночестве, в самом темном углу паба «Берлога». Он тяжело вздохнул, когда увидел огромную фигуру, вошедшую через главную дверь и теперь неторопливо подплывавшую к нему.

– А вот и мой любимый работник года, малыш Куки! Поднимай свою тощую жопу, у меня есть для тебя хорошие новости, – Фуллер бесцеремонно запустил руку в тарелку с чипсами, которые только что принесли Тимоти.

– Ну здорова, Джимми. Я тебе, кажется, говорил, что отгрызу твою жирную руку, если ты еще раз залезешь своими грязными культями в мою еду, – устало процедил Тимоти.

– Какой ты нежный мальчик, Тимми, – рассмеялся Фуллер, пережевывая картошку и брызгая крошками на стол. – Сидишь тут один мрачнее тучи, краше только в гроб кладут. Опять Келли?

– Тебя это не касается, это наши терки, – отрезал Тим.

– А я в твою семью не лезу, малыш Тимми, я только интересуюсь, почему мой лучший ломщик давится дешевым пивом, будто ссанину хлебает, – Фуллер попытался смягчить свой интерес доверительным тоном.

– Я пью эту дешевую ссанину, Джим, потому что на что-то получше у меня просто не хватает денег, – процедил Тим.

– Так я, собственно, поэтому и нашел тебя, дурик! Эй, Марта! Принеси нам два портера и что-нибудь пожевать, – распорядился Фуллер командным баритоном.

Тимоти снова вздохнул, допивая свое пиво.

– Задолбал вздыхать, Куки! Я тебе принес, можно сказать, абонемент на год безбедного существования, а ты вздыхаешь, будто простату собрался в больничке светить! Цена вопроса – сотка фунтов…

– Фуллер, ты башкой ударился? Какая сотка? Я едва концы с концами свожу! Я, конечно, благодарен тебе и твоему кузену за работу на складах, но я и близко не зарабатываю таких бабок, – запротестовал Тимоти.

– Эй-эй! Расслабься, Куки, – на стол подали пива и еще чипсов с рыбой, Фуллер одним глотком осушил полпинты и продолжил, – Мне упала наводка, которая обошлась мне в 200 фунтов…

– Боже, Фуллер, ты опять за свое! Тебе напомнить, как Филу погрызла жопу та мордатая псина, а меня бросили в тюрячку на два года?

– Потому что не надо работать с идиотами, Куки! – вспыхнул Фуллер, подскочив на своей толстой заднице. – Гэвин Пилл мало того, что шотландец, так еще и конченый защекан!

– Фуллер, успокойся, мать твою, – Тимоти схватил его за рукав кожаной куртки, пытаясь усадить на стул, немногочисленные посетители «Берлоги» украдкой посматривали на подозрительную парочку за столиком в темном углу.

– Нет, малыш Тимми! Ты попал в тюрячку не из-за меня, зато я был первый, кто протянул тебе руку помощи. Это Гэвин нанял тебе адвоката? Нет – я! Это Гэвин дал тебе легальную работу? Упс – тоже я! И вот я прихожу к тебе и говорю: есть дело минимум на три сотни тысяч фунтов, а ты кривишь улыбальник и вспоминаешь про мудозвона Гэвина!

– Я о нем даже не говорил, Фуллер. Усади свою жопу на стул ради всего святого, – зашипел Тимоти.

Фуллер выдохнул и все же уселся, выпив еще пива. Тимоти осторожно поинтересовался:

– О каком деле ты говоришь?

– Вот это другой разговор, – Фуллер развел свои толстые черные губы в широкой улыбке, – Мы вынесем дом богатенького мудака в Суррей!

– В Суррей? Откуда родом этот новичок… как его?

– Скотт Джеймс Тейлор[1]– да, оттуда. Короче, дом находится в Вирджинии Уотер, коротышка Пит прознал, что он принадлежит воротиле из крупной фармацевтической компании…

– Фуллер, одно дело обнести склад с видиками, другое – грабить богачей, – заметил Тимоти. – Эти сволочи обносят свои дома навороченными лазерами, как в музеях, и держат домик для личной охраны с пушками…

– Куки, я не заплатил бы за наводку двести фунтов, если бы мы не могли туда залезть. Нет там никакой охраны, сигналка без наворотов – ты такую хлопнешь за три минуты. Но самое вкусное: этот крендель отпустил своих лакеев на все лето. Пит узнал, что в доме сейчас только его любовница или что-то около того. Ни собак, ни охраны – только одна соска…

– Фуллер, я не подписываюсь на мокруху…

– Да о том и речь! Мы ночью перелезем через забор, ты вскроешь заднюю дверь, свяжем сучку и потихоньку, за пару часов, вынесем все ценное в фургон. И вернемся к утру на Собачий остров. Как два пальца обоссать. Это свежий кусочек торта на блюдечке, а я по твоей морде вижу, что ты давно соскучился по сладенькому, – Фуллер облизнул жирные губы и допил третьим глотком оставшееся пиво.

Тимоти замолчал, пытаясь быстро обмозговать предложение. Фуллер уловил изменения в его лице и снова надавил, на этот раз на больное:

– Куки, это реальные бабки. Купишь цацок Келли, свозишь ее отдохнуть, поживете, как белые люди…

– Она хочет сделать аборт, – внезапно для себя прошептал Тимоти.

– Что? Она беременна?

– Пока да, – Тимоти наконец приложился губами к портеру.

– Братишка… я даже не знаю, что сказать… Почему так?

– Потому что я зарабатываю 12 фунтов в час, мы живем в крохотной квартирке на Собачьем острове, где еще чувствуется смрад от разложившегося тела жившего там четыре года назад наркомана. И отец ее ребенка – бывший зек и болела «Миллуолла»…[2]

– Можешь дальше не продолжать, мужик. С первым и вторым мы легко разберемся, а третье и четвертое – уже не исправить. Она полюбила тебя таким, какой ты есть, ждала из тюрячки, – Фуллер понизил голос практически до шепота и приблизился к Тимоти. – Докажи ей, что все это не просто так.

Тим замер, прислонив подбородок к бокалу с пивом. Фуллер, не моргая, смотрел ему прямо в глаза. Тимоти решил прервать паузу:

– А если этот богатенький хер вернется, чтобы пошпекать свою бабенку?

– Не должен, – Фуллер вновь растянулся в улыбке и откинулся на спинку стула. – коротышка говорит, что он туда вообще редко приезжает. И сейчас его даже нет в Англии.

– А чего он сам тогда не ломанет это милое гнездышко?

– Малыш Тимми, – сказал Фуллер по-отечески, – Питти работает с профессионалами, то есть со мной. Не с долбаным Гэвином Пиллом, который залупу от пальца не отличит – со мной. Потому что я знаю людей, которые знают людей, которые купят то, что мы найдем в закромах этого богатенького сукина сына. Это не техника и даже не брюлики, Куки. Этот мудила интересуется искусством и ценными бумагами. Эту шляпу не сбагришь в ломбард: здесь нужны мозги и связи. А мне нужен надежный ломщик, который меня ни разу не подводил.

Тимоти вновь погрузился в мысли. Все же с Джимми Фуллером они провернули больше дюжины краж в Сити. За свои 42 года этот черномазый сукин сын ни разу не попадался копам, сплел паутину стукачей, перекупщиков и наблюдателей в окрестностях Лондона, при этом на дело отправлялся сам, не доверяя работу левым людям, которых он не знает. Он никогда не поднимался слишком высоко, чтобы не привлекать внимание крупных рыб и полицейских. При этом он регулярно участвовал в фанатских драках, успевая свалить до того, как ему переломают ребра.

– А хер с тобой, я в деле. Но сотку отдам только после дела, – заявил Тим.

– Вот это другое дело, Куки! Через пару месяцев ты переедешь в квартирку попросторней и станешь папашей – помяни мое слово! Обложишься сосками и памперсами по самое горло!

1

Игрок футбольного клуба «Миллуолл» сезона 1995/96.

2

Футбольный клуб Англии, фанаты которого отличаются особой агрессией, главные соперники «Вэст Хэм Юнайтед».