Страница 36 из 66
– Простите, ваша милость, эти деньги я должен был передать мэру Ойлису, а теперь передаю вам…
– Что вы себе позволяете, молодой человек?! – завелся градоначальник. – Кто вас пустил?! Стража!
– Право, не стоит… – попытался успокоить его Домиан. – Уделите мне всего лишь две минуты вашего времени…
Мэр, выпученные глаза которого метали молнии, устремил взгляд на кошелек, после чего немного успокоился.
– Уважаемый господин Фуззи, – обратился он к сидящему на стуле разодетому толстяку, – вы видите, что происходит?! Нам с вами так и не дадут спокойно договорить…
– Безобразие! – воскликнул толстяк, сверля глазами Домиана. – Бесчинство и безобразие! Немедленно позовите стражу!
Секунд десять мэр колебался.
– Если вы будете так добры, господин Фуззи, – наконец промолвил он елейным голосом, – то позвольте мне быстренько решить это дело – так будет проще, чем устраивать всю эту кутерьму… А вы пока сможете расположиться в соседней комнате – там очень мягкий диван…
Толстяк было уперся, но мэру удалось его уговорить. Тихонько подталкивая господина Фуззи в широкую спину, градоначальник увлек его в соседний кабинет и, закрыв за толстяком дверь, вернулся к столу.
Первым делом он сгреб в ящик оставленный Домианом толстый кошель, и лишь затем поднял на нового посетителя угрюмый взгляд:
– Ну-с, милостивый государь, чему обязан? Что заставило вас ворваться сюда, пренебрегая приличиями? И как вы вообще вошли, когда у меня еще посетитель?! Взятка, да?! Ну, я им покажу!
Мэр погрозил пальцем. Судя по всему, этот жест был адресован страже.
– Дисли Талес… – промолвил Домиан.
Мэр нахмурился:
– Что Дисли Талес?
– Я хочу, чтобы вы освободили его…
– Исключено! Совершенно исключено! – проревел мэр.
– Но послушайте…
– И слышать ничего не хочу! Этот дурак оскорбил меня! Меня, слышите! Лично! И сделал это прилюдно! – мэр тяжело дышал. – Он понесет наказание!
Домиан развалился в кресле, и теперь пристально изучал градоначальника.
Чуть полноватый, с неприятным красным лицом и наметившейся лысиной, он производил впечатление человека самолюбивого, мелочного и упрямого. Но при этом еще и жадного…
– Я щедро заплачу вам… – произнес Домиан. – Очень щедро…
Градоначальник, немного успокоившись, одарил его хмурым вопрошающим взглядом.
– То, что было в этом кошеле, – Домиан кивнул на ящик стола, – покажется сущим пустяком… Я буду платить вам каждый год. Хорошо платить! За снисходительность…
– Хорошо, – промолвил мэр после небольшой паузы. – В следующий раз я, может, буду снисходительнее…
– И сейчас тоже! – настаивал Домиан. – Отпустите его, прошу…
Казалось, мэр колебался… Причмокивая губами, он пристально смотрел на Домиана маленькими покрасневшими глазками. Но, видимо, обида и природная жестокость взяли верх.
– Знаете, что, господин хороший! – медленно проговорил он. – Я не знаю, кто вы, и зачем вам понадобился этот дурак Талес, но не вам здесь командовать! Убирайтесь, ничего мне от вас не нужно…
– Подумайте хорошенько… – начал было Домиан.
– Нечего тут думать! – проорал мэр. – Убирайтесь! Если не хотите оказаться привязанным к тому же столбу, рядом с этим придурком!
– А почему вы его так называете? – спокойно спросил Домиан. – Вспомните хорошенько, что сталось с городами, которые ему пришлось покинуть… Будь по-вашему – экзекуция закончится, и я увезу его, но потом пеняйте на себя!
Мэр, проглотив очередную гневную тираду, снова зашевелил губами.
– Ну же, – усмехнулся Домиан, – вспоминайте: Гудрин – потоп, Мелата – пожар, Сигра – тоже пожар, Вистас – мор… Мне продолжать? А пока Дисли жил там, ничего плохого не случалось… Вам его беречь надо, как зеницу ока!
– Причем здесь Дисли Талес? – рявкнул мэр. – Просто совпадения! А может, как раз он и накаркал! Этот дурак всем порядком надоел – только и делает, что пугает народ! Люди сами хотят проучить его, и я не буду им мешать! Наш разговор окончен!
– Ну что ж, – устало вздохнул Домиан, – закончен так закончен… Может, тогда, вернете мне кошелек?
– Какой еще кошелек? Вот еще! – фыркнул мэр. – Это – ничтожная плата за мое время, которое вы бесцеремонно отняли! К тому же, я даже не знаю, что в нем…
– Золотые двойные дублоны, – ответил Домиан. – Ровно сто…
Глаза мэра расширились от удивления.
– Сто двойных дублонов золотом за шкуру этого дурака?
– Именно! И это было только начало – вы получали бы по триста каждый год, пока Дисли жил бы в этом городе, целый и невредимый!
Мэр облизнул губы.
– Но позвольте! Это не в моей власти… Народу он порядком надоел…
– По всему видно, что вы очень уважаемый человек, вас бы послушали…
Мэр снова заколебался:
– Ну, если он принесет публичные извинения… – начал было он.
– Не принесет. Вы же знаете, насколько он упрямый! С ним тяжело, поэтому такая цена… – ответил Домиан.
– Ах, он упрямый! – мэр снова завелся. Вспомнив обиду, он аж весь побагровел. – Так знайте! – прорычал он, – Я еще упрямее! Вот как мы с вами поступим, милостивый государь: вы и так каждый год будете передавать по триста двойных дублонов золотом, иначе вместо тухлых початков в вашего Дисли полетят камни! Сегодня же! И плевать мне на этого судью – старый тюфяк!
– Похоже, Рихэддарт все-таки прав – люди понимают только страх, – пробормотал Домиан себе под нос.
– Что вы там бормочите? – мэр тяжело дышал. – Так да или нет?! Или еще один кошелек, сейчас же, или камни! Не слышу!
Домиан поднялся с кресла и шагнул к мэру. В следующий миг почтенного градоначальника так приложили головой о стол, что у того искры полетели из глаз.
Домиан, держа его вывернутую руку, промолвил тем же спокойным голосом:
– Это вы послушайте меня, милостивый государь! Если с головы Дисли Талеса упадет хоть один волос, я шкуру с вас спущу, лично!
– Стража!.. Стража!.. – чуть слышно хрипел мэр.
– Заткнись! – рявкнул Домиан и, повысив голос, крикнул: – Эд, друг мой!
В тот же миг в дверях показался седобородый стражник. Домиан отпустил руку градоначальника.
Мэр, потирая плечо, вскочил и отступил на пару шагов. Указав на Домиана трясущимся пальцем, он приказал стражнику:
– Немедленно арестуйте его, Чосир! Это разбойник, бандит! Он угрожал убить меня! В темницу… Казнить!.. Кто пустил?! – градоначальник захлебывался от негодования.
– Непременно, ваша милость! – ответил охранник, который зачем-то запер дверь на массивный железный засов…
– Он твой, друг мой, – устало бросил Домиан. – Я сделал все, что мог!
Народ на площади недовольно гудел – обещанная экзекуция откладывалась уже почти на час.
Внезапно на сколоченный наспех деревянный настил, при помощи двух стражников, забрался не кто иной, как мэр Сид Шурли, собственной персоной. Толпа поутихла.
– Граждане славного города Товира! – обратился к ним запыхавшийся градоначальник. – Экзекуция почтенного Дисли Талеса отменяется!
Толпа еще сильнее загудела.
– Но, раз вы все здесь собрались, не расходитесь! – продолжил мэр. Он был бледен, и даже издалека было видно, что он дрожит всем телом. – Так вышло, что в наш город прибыл знаменитый артист, жонглер, фокусник и шпагоглотатель, и он с радостью продемонстрирует вам свое непревзойденное искусство!
В толпе послышались отдельные одобрительные возгласы, но недовольных выкриков было гораздо больше.
К мэру поднялся высокий человек, одетый в яркий костюм уличного артиста, и что-то шепнул ему на ухо.
– Ага… – кивнул мэр. И продолжил, обращаясь к толпе и в то же время как-то странно косясь на артиста: – Он говорит, что если представление вам не понравится, то вы сможете закидать его овощами, что припасли для экзекуции…
Одобрительных возгласов в толпе стало значительно больше.
Высокий мужчина кивнул мэру, и тот, будто вспомнив что-то, снова обратился к толпе:
– Ах да! Дисли Талес… – голос мэра сорвался. – Дисли Талес теперь под защитой муниципалитета! Никому не разрешается и пальцем его трогать!