Страница 22 из 26
А раненый спутник офицера, считаем, что это был Каминский, воспользовавшись суматохой, схватил портфель, выбил оконное стекло и выпрыгнул в темень. По нему тотчас открыли огонь. Стрельба, вспоминает Голубович, продолжалась минут пять. Уйти от бандитов не смог. Соседка Степана Голубовича уверяет: бандеровцы отыскали беглеца, раненного в руку, в стогу сена неподалеку. Провели через село. Больше живым его не видели.
Но вернемся к Кузнецову. Истекая кровью, Николай Иванович прополз несколько метров до двери, а из разорванного живота, как свидетельствуют Голубович и его жена, тянулись, тянулись по полу хаты кишки. Он был ранен в лоб, в грудь и в живот. После взрыва гранаты правая кисть оторвана, но, как говорят Голубович, его жена Текля и сын Дмитрий, 1931 года рождения, бился за жизнь до конца, пытался доползти до порога. Через несколько минут он скончался. Это же подтвердили на допросах соседи Голубовича – Федор Кондратьевич Струха, 1905 года рождения, и Николай Громяк. Их показания во всем сходятся. Пятеро свидетелей подтверждают картину гибели, приводя убедительные доказательства. Никаких оснований ставить картину происшедшего под сомнение нет.
А вот и свидетельские показания с чужой стороны. После войны был пойман активный участник УПА Куманец, известный по кличке «Скиба». Он скрывался под фамилией Зозуля. «Скиба» – один из тех, кто в ту ночь пытался арестовать «гостей» из леса. Его показания исключительно ценны. Если верить бандиту, в хату бандеровцы заглянули случайно. Надо было где-то заночевать, увидели тусклый свет в оконце. Зашли и поняли, что наткнулись на советских шпионов. «Скиба»-Куманец был тяжело ранен взрывом гранаты.
Верить ли «Скибе», что «заглянули случайно»? Какой был смысл выдавать своих? Потянулась бы ниточка, а за ней новые вопросы. Есть значительная вероятность, что на хату Голубовича бандеровцев навели. Но кто?
Сразу после взрыва гранаты Голубович схватил дочку, побежал к соседям, которые его спрятали. Но бандеровцы уже знали, что в хате у Голубовича скрывались никакие не немцы, а переодетые в их форму партизаны. Степана и его семью должны были казнить за связь с ними. И тут Голубовичу вновь повезло. Его сосед Семенюк, которому нелюди из УПА доверяли, поклялся: Голубович не виновен, он за него ручается. И Степана не тронули.
Утром Голубович увидел человека, убитого в хате. Он лежал на холодной земле лицом вниз. Бандеровцы, в этом не может быть никаких сомнений, обыскали труп, нашли отчет Кузнецова – «Пуха».
Вскоре после гибели разведчика вошли в село немцы. Услышали, что в Боратыне убили офицера вермахта. Не разобравшись, приказали село сжечь, ворвались в одну из хат, схватили кого-то из УПА и тут же расстреляли.
И только тогда начальники из УПА доложили немцам о захваченном ими секретном документе. Фашисты его взяли, обещали выполнить просьбы бандеровцев смягчить режим содержания одного из главарей – Лебедя. И хотя тому и без этого в лагере жилось нормально, Лебедю и его семье немцы помогли. Тот период характерен еще более тесным сближением гитлеровцев с ОУН-УПА. В сентябре 1944-го после беседы Бандеры с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером украинские националисты получили от немцев оружие для борьбы против общего врага – Красной армии. И даже когда фашисты вовсю драпали от наших из Польши, Бандеру они не бросили. Спасать бандита поручили главному головорезу Рейха Отто Скорцени. Об этом сам диверсант свидетельствовал на Нюрнбергском процессе: «Это был тяжелый маршрут. Я тащил Бандеру по радиомаякам, которые были оставлены в тылу войск вермахта в Чехословакии и Австрии. Гитлер приказал доставить Бандеру, чтобы тот продолжал работу». Насколько же связаны были главари фашистов с Бандерой, как им дорожили.
Но вернемся в Боратын. За село шли кровопролитные бои, оно несколько раз переходило из рук в руки. Кузнецова долго не хоронили. Март выдался снежным. И тело Николая Ивановича засыпали снегом. Так он и лежал, земле не преданный.
Бандеровцы сопротивлялись отчаянно. В этих местах они были сильны. И все равно немцев и УПА из села выбили.
Кузнецова похоронили. По свидетельству очевидцев – с почестями. Но в суматохе большой войны, в весенние месяцы таяния снегов, в сложный период, когда бандеровские недобитки держали в страхе любого, мало-мальски заподозренного даже не в симпатии, а в лояльности к советской власти, провести эксгумацию захороненного героя не смогли. Могилу отыскали лишь после Победы. На поиски захоронения у лейтенанта госбезопасности Николая Струтинского ушел целый год.
В отряд Медведева вся семья Струтинских пришла в середине сентября 1942-го – отец, мать, трое сыновей с детьми. Командовал этой семейной группой партизан один из сыновей – Николай. Со временем бывший шофер стал надежным соратником, спутником, хранителем Кузнецова. Участвовал в большинстве его операций, совершая вместе акты возмездия.
А Степан Голубович знал, где покоятся останки Кузнецова. Но молчал. Укажи он чекистам могилу, и бандеровцы его бы не пощадили. С бандитами он связан никак не был, и за содействие советской власти его да и всю семью националисты бы растерзали.
Струтинскому пришлось разыграть хитрую комбинацию. К могиле его вывел бандеровец. Потребовал за это такое, на что власти никогда бы не пошли. А Струтинский на свой страх и риск согласился, обещал помочь и слово сдержал.
Мешали Струтинскому и тогдашние партийные секретари Львовского и Ровенского обкомов. Стращали: все равно не докажешь, что это Кузнецов. Даже череп друга Николаю Владимировичу долгое время пришлось хранить дома. Но однажды в квартире Струтинского раздался телефонный звонок. Его предупреждали: люди из ОУН-УПА узнали, что череп хранится у вас в столе, могут похитить.
Но тогда конец всем попыткам доказать, что принадлежал он именно Кузнецову, убитому в Боратыне. И Струтинский, так до конца дней своих и не узнавший имени предупреждавшего, быстренько переправил череп в служебный сейф своего друга, следователя Рубцова. Были ли попытки выкрасть череп из квартиры Струтинского? Неизвестно.
По признанию Струтинского, он ненавидел тех, кто сразу после Победы пытался дать «националистические трактовки войны». Повторял: «Некоторые называют Кузнецова террористом. Но ее Величество История чтит точность. А еще – справедливость. Я ходил с Кузнецовым в разведку, каждый раз – на верную гибель. И пока дышу, буду до конца оставаться живым свидетелем доброго имени нашего разведчика – сына народа российского, сына народа Украины».
И все же для полноты картины приведу точку зрения Адолия Ливача. Бывший житель Львова, переехавший в Магадан, не согласен с тем, что Кузнецов погиб от рук бандеровцев. Считает, что «случай не представился, – пишет он. – Это я говорю не ради их оправдания, а ради приближения к истине». Ливач ссылается при этом на «Летопись УПА». В ней, изданной еще в 2012 году, 27 томов, в которых приводятся все столкновения бандеровцев с немцами, с польскими и нашими партизанами, подразделениями Красной армии. А вот эпизода гибели Кузнецова там нет.
А по-моему, и в этом прослеживается определенная бандеровская линия. Нет им резона выдавать тех, кого мы считаем замаскировавшимися предателями, а оуновцы – героями.
17 сентября 1959 года была проведена эксгумация неизвестного в немецкой форме, похороненного на окраине Боратына. Опрошены брат и сестра Кузнецова, его друзья из отряда «Победители». Проведены судебно-медицинские исследования. Все указывало на то, что «неизвестный мог быть Кузнецовым». Подтвердил это и врач «Победителей» Альберт Цессарский, присутствовавший при эксгумации. Кому, как не доктору, почти полтора года прожившему в одной землянке с Кузнецовым, было понять: да, это Николай Иванович.
До этого гипотеза о том, что Кузнецов взорвал гранату, отвергалась. Но провели баллистическую экспертизу и так называемую взрыво-техническую экспертизу. Это и помогло установить: кисть руки оторвана в результате взрыва гранаты. Совсем не обязательно, что граната была противотанковой.