Страница 53 из 74
— Брось. Ты гораздо лучше многих, кого мне доводилось встретить. Что чародеек, что людей, что ведьмаков…
Мисселина улыбнулась и прикрыла глаза. Затем повернула голову, подняла веки и посмотрела на пейзаж, открывавшийся с её балкона. Помимо лежащего вокруг храмового сада и пристроек, был виден сам город Элландер. Кольцом домов, кварталов, площадей и улочек он окружал холм, на котором стоял храм Мелитэле. А дальше, за белокаменными городскими стенами, лежал лес с его вечнозелёными елями и соснами, уходящими за горизонт. И закатное солнце, этот алый разжаренный диск, словно бы погружался в эту зелёную хвойную пучину, окрашивая вечерние облака в насыщенный пурпурный цвет.
Ведьмачка вздохнула. Снова вспомнились те летние вечера, которые они с Эскелем, Геральтом, Цири и Весемиром проводили в Каэр Морхене. И как ни крути, а Мисселине казалось, что те времена были прекрасны - это безмятежное спокойствие, сопутствующее им год назад. Хотя, Мисселина не сказала бы, что ей сейчас плохо, даже наоборот. Просто та горная крепость стала ей домом.
Девушка обернулась и посмотрела на Йеннифер. По сравнению с нежной, бледной и вообще-то распространенной внешностью монахинь и послушниц, чародейка блистала светской, прямо-таки вызывающей красотой, подчеркнутой каждой деталью. Ее локоны цвета воронова крыла, каскадом ниспадающие на плечи, блестели, отражая свет, почти как павлиньи перья, извивались и волновались при каждом движении. Мисселина вдруг устыдилась своих исцарапанных локтей, шершавых рук, неровных ногтей. Неожиданно ей невероятно захотелось, чтобы у нее было все то, что было у Йеннифер, – прекрасная длинная шея, а на ней прелестная черная бархотка и изумительно искрящаяся звезда. Ровные, подчеркнутые угольком брови и длинные ресницы. Гордые губы. И две округлости под черной тканью и белыми кружевами, вздымающиеся при каждом вздохе.
Вдруг Мисселина вспомнила одну деталь, что объединяла эту чародейку одного её хорошего друга.
— Йен?
— Слушаю.
— Что между тобой и Геральтом?
Йеннифер поджала губы и свела брови. Мисселина чуть не потеряла сознание от собственной наглости, похолодела от тишины, наступившей после её вопроса.
— Грусть, — ответила чародейка серьезно. — Тоска. Обида. Сожаление. Надежда. И страх, — Йеннифер тяжело вздохнула. — Да, похоже, я ничего не упустила.
Ведьмачка коротко кивнула. В тот же миг их с Йеннифер взгляды встретились. Мисселина немного прищурилась. Чародейка ей не врала.
— Никогда не позволяй, чтобы такое произошло с тобой, — тихо предупредила Йен.
Мисселина кивнула. Она поняла.
***
— Эскель! Доброе утро!
Ведьмак тихо выругался и прикрыл глаза. Нет. Не эту дамочку он ожидал увидеть сегодня утром.
Йеннифер из Венгерберга приближалась к нему быстрой грациозной походкой и холодно улыбалась, пока Эскель остановился посреди лоджии и подождал её. Чародейка оказалась рядом с ним достаточно быстро - в нос тут же удар характерный запах сирени и крыжовника.
— Что ты здесь делаешь?
— Я к Неожиданности приехала. Он позвал, — коротко ответила Йен. Эскель кивнул, а чародейка тем временем покосилась на его ногу. — И это то самое страшное ранение, о котором Мисселина рассказывала? Ты уже на ногах.
— На ведьмаках всё заживает быстрее, — сдержанно ответил мужчина и продолжил путь. Йеннифер пожала плечами, идя рядом с ним, хотя и держала определённую дистанцию.
— Знаешь, я хотела сказать кое-что, — продолжила женщина, остановив Эскеля коротким касанием. Ведьмак снова остановился и развёл руками. — И не строй эту недовольную мину, будь любезен. Речь пойдёт о важных вещах.
— Я слушаю, Йен, — делано усталым тоном ответил мужчина. Йеннифер, конечно же, сразу всё поняла, но не подала виду. Вместо этого чародейка расправила плечи и, выждав несколько секунд, отвела взгляд в другой конец лоджии.
— За Мисселиной наблюдают. Проследи за тем, чтобы она избавилась от своего перстня.
Эскель кивнул. Знал, о чём говорит Йен - о том самом кольце из электрума, полученном в подарок от тёти Мисселины ещё давно, в Новиграде. Оно стало верным спутником девушки, покоясь на её указательном пальце, как родное. Порой Мисселина хваталась за него, как только чувствовала опасность, а порой просто вертела на пальце, находясь в волнении.
— Надеюсь, это всё?
— М-да. Остальное она сама расскажет тебе, — покачала головой Йеннифер, и двинулась дальше по лоджии. Ведьмак посмотрел ей вслед.
— А ты куда?
— К Неожиданности. Хочу взглянуть на неё, и не оттягивать момент, — фыркнула чародейка, обернувшись лишь на долю секунды, и снова зашагала по своим делам.
Снова оказавшись наедине с собой, ведьмак облегчённо вздохнул, и вышел из лоджии в сад. Тихий ветерок шевелил траву и листья на деревьях и кустах, и разносил по округе пьянящий аромат цветущей вишни. Мужчина потянул запах носом, и прикрыл глаза. Показалось, что это не воздух такой, а Мисселина стояла рядом. Это её волосы, вьющиеся от ветра, падают на её плечи и спины, скрытые белой рубашкой. Это её руки лежат на его лице, чуть подрагивая, но не отпуская. Это всё она.
Хватит думать о ней, одёрнул себя Эскель. Хотел о ней не думать, но не мог. И всё равно злился - на себя, на неё… впервые злился в равной степени. Ещё никогда не чувствовал себя так жалко, как сейчас, когда старался подступиться к ней, разыгрывал джентльмена… Но она - боже! - она всегда уходила, разворачиваясь на каблуках и делая вид, что не слышит его голоса. И Эскель знал, что по-настоящему она не зла уже давно, её гнев выгорел… Однако она продолжает упорно делать вид, что не хочет его видеть. Гордая!
Но по сути, не одна Мисселина страдает этим пороком. Эскель знал по себе. Хотя где-то в глубине души и скакало это неприятное осознание того, что вина за ту ночь лежит только на нём, ведьмак не собирался признавать этого. Знал, но отказывался принять свой косяк.
Покачав головой, мужчина продолжил идти всё глубже в сад, и всё ближе к стене, окружавшей храмовый комплекс. Признаться, планировка грандиозных террас и садов на небольшом, но высоком холме в центре города была удачной. Ёмкость, удобство - возможно, это было то, чего не хватало огромному Каэр Морхену. А какой вид открывался с верхних ярусов на город и лес вокруг!
Эскель шёл по узкой, едва заметной тропинке сквозь вишнёвый сад. Он не ошибся - вишня почти отцвела, распустив свои белые цветы донельзя пышно. Скоро они исчезнут, пронеслось в голове ведьмака, и монахини нагрянут сюда с корзинками всем скопом. Но пока здесь было пустынно. Абсолютная тишина, которую нарушал только шелест листвы и голоса птиц.
Когда мужчина подошёл ближе к краю террасы, оказалось, что не один он пришёл сюда ранним утром. Мисселина стояла лицом к городу за стеной, рассматривая пейзаж. Босые ноги её утопали в изумрудной траве, время от времени напрягаясь от утренней прохлады. Ветер шевелил её длинную белую рубашку, доходящую до колен девушки, и Эскель тут же обратил внимание на голени последней - пара ссадин осталась, да и некоторые несколько уже пожелтевших синяков почти сошло. Сердце ведьмака неприятно кольнуло.
Мисселина обернулась, почувствовав присутствие за спиной. Она тихо вздохнула, развернулась, и посмотрела на Эскеля прямо, почти что с вызовом. Губы девушки были сжаты в тонкую линию, а руки сжимали рукава рубашки. Поведя плечом, ведьмак облокотился на рядом стоящее дерево, не разрывая с ней зрительного контакта.
— Я хочу поговорить, — голос Мисселины звучал холодно, приглушенно и даже чересчур сдержанно. В ответ Эскель пожал плечами, скрестив руки на груди.
— Разве? — фыркнул он. — Не думаю.
— Почему?
— Вряд ли хочешь. После того, как бегала от меня всё это время, — ответил Эскель. Жестоко. Мисселина поджала губы ещё сильнее. — И потом, я всё ещё помню…
— Я правда наговорила тебе… гадостей, — ответила девушка сухо.
— Ты наорала на меня, — напомнил ведьмак.
— Как ты хотел, чтобы я реагировала? — бросила вдруг Мисселина. Девушка фыркнула, и всплеснула ладонями. — Хотя неважно! Разговор окончен!