Страница 43 из 74
Так, насвистывая, бард продолжал разглядывать присутствующих. Вдруг, дверь корчмы отворилась, и в помещение вошли двое, мужчина и девушка. Оба мокрые, будто бы на них вылили по три ушата воды, но вполне счастливые. Лютик присмотрелся к мужчине. Жёлтые кошачьи глаза, шрам на пол-лица, тёмные взъерошенные волосы. И медальон в виде скалящегося волка покачивался на шее. Неужто ещё один коллега Геральта?
Затем поэт перевёл взгляд на девушку. В голове тут же начали появляться рифмы о голубых глазах, в темноте корчмы казавшиеся васильковыми. Лицо падшего ангела, тёмные, влажные локоны… Не столько милая, сколько красивая, подумал Лютик. Затем подёргал струны – лютня звучала идеально. А посему можно было начинать.
— Мигнула свеча, и огонь наш погас,
Внезапно коснулся нас ветер прохладный,
Так время рекою,
Так дни чередою,
Неслышно, незримо затронули нас.
Слушатели зачарованно слушали его, некоторые покачивались в такт музыке. Лютик быстро посмотрел в дальний угол, где сидели ведьмак с девушкой. Она улыбалась, глядя на барда, время от времени переводя влюблённый взгляд на ведьмака. Лютик даже удивился: видимо, она по-настоящему влюблена в того мужчину. Ну, любовь слепа, как говорят в народе.
— Раз мы ещё вместе, то что-то же нас
С тобою связало, пусть даже случайно,
Ведь время рекою,
Ведь дни чередою
Неслышно, незримо несут вместе нас.
Ведьмак сжал руку девушки и посмотрел на неё. Лютик заметил, что оба они будто бы вздрогнули, проникновенно глядя друг другу в глаза и улыбаясь. Чудная картина…
— Нам память о прошлом дана не на час,
Дороги хранима мы в душе безвозвратно,
Хоть время рекою,
Хоть дни чередою,
Их тихо, незримо скрывают от нас.
Из этих двух получились бы чудесные герои романтической баллады, пришло в голову Лютику. Эх, узнать бы их историю…
— Поэтому, милая, мы ещё раз
С тобой в унисон пропоём триумфально
Пусть время рекою,
Пусть дни чередою
Неслышно, незримо влекут дальше нас.
Бард отпустил струны, и народ в корчме разразился… э-э-э… благодарностями, вроде звонких монет и оваций.
***
Когда посетители корчмы понемногу начали расходиться, Лютик решил… прогуляться. Бард с большой неохотой покинул корчму, на верхнем этаже которой располагалась его комната. С такой же большой неохотой он покинул и ведьмака вместе с той девушкой.
Он уже давно не видел таких необычных девушек, и свет красоты от этого казался ему ярче… Признаться, в поисках нового чувства он уже давно вглядывался в разные лица, и многие вселяли в него надежду… Он мог бы написать целую поэму о том, что заставляет одинокие сердца искать неведомое… Всякий раз, когда Лютик обращал на кого-то внимание, его сердце пробуждалось и пело. Может быть? Может быть! Но…
Прогуливаясь вдоль неглубокого сельского канала, он строил планы, как бы снова увидеть ту девушку. Может, набиться в попутчики? Или скорее вернуться в корчму, и расспросить у них с ведьмаком обо всей их истории? А разговор начать с выступления барда.
Во-первых, это было бы проявлением вежливости с его стороны, а во-вторых…
— Как-никак, — вслух сказал он, помахивая своей пурпурной шляпой с пером, — столь привлекательные особы с неба не падают.
И в этот самый момент на мостовую прямо перед Лютиком приземлилась темноволосая девушка, та самая, на которую он обратил внимание в корчме. Красотка спрыгнула, перевернувшись через голову, со стены.
— Восхитительные жилеты из красной парчи от портных из Боклера не падают с неба! — тут же воззвал Лютик к небесам.
Девушка нахмурилась:
— Простите?
— Не обращайте внимания, это я на всякий случай… — сказал Лютик. — Вам помочь? Кажется, мы незнакомы…
Девушка нагнулась и подняла широкополую шляпу, свалившуюся у неё с головы во время прыжка. Потом церемонно покрутила ею, сделав Лютику реверанс. Улыбка девушки и её длинные ресницы были так привлекательны, что вполне могли бы стать причиной небольшого землетрясения. Теперь ясно, почему ведьмак растаял, хотя красотка была слишком юна для него.
— Кое-кто запретил мне приближаться к вам, поэтому я решила с вами познакомиться, — засмеялась она. — Меня зовут Мисселина. Можно узнать ваше имя? Кстати, вас назвали свинтусом, бабником и лжецом.
— Правда? О, тогда это комплимент! Я польщён, — бард поклонился девушке и поцеловал тыльную сторону её ладошки. — Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф. Можно просто Лютик, к вашим услугам.
— Ну, вот мы и познакомились, — сказала Мисселина. — Отлично! Пройдёмся до корчмы?
— Почему бы и нет? — ответил бард.
У Мисселины загорелись глаза.
— Отлично! Сейчас много кто интересуется приключениями, но мало кто-то в конце концов находит их настоящими… Вам так не кажется, Лютик? Разве это не печально?
— Я редко следую правилам, но одно из тех, которые все же стараюсь соблюдать, – это никогда не отказываться от приключений. Ещё я избегаю романтических отношений с чародейками; никогда не прошу того, чего хочу, – в худшем случае, будет неловко, в лучшем – всё выйдет по-моему и кто-нибудь восхитительный сбросит одежду; всегда требую деньги вперед и никогда не играю в карты с Эсси Давен.
— Почему?
— Она жульничает.
— Вот как? А я бы познакомилась с женщиной-шулером. Ни разу такой не встречала, — грустно сказала Мисселина. — Не считая Йеннифер из Венгерберга. Та в пикет любого уделает.
Лютик даже удивился. С каких это пор такая женщина, как Йеннифер, жульничает в карты? Бард ведь думал, что на досуге чародейка занимается наведением порядка на своей хитрой головушке или разговорами о том, какой Геральт всё-таки мудак.
Лютик перевёл тему:
— Так что же, идём?
— Конечно, — кивнула Мисселина и, взяв барда под локоть, они направились обратно в корчму.
***
— Значит, вы в Нижем Посаде по ведьмачьему заказу? — спросил Лютик, наливая только что принесённое вино в их кубки. Мисселина покачала головой.
— Нет, мы… это долгая история, которую вряд ли кому-либо будет интересно услышать.
Барду хотелось крикнуть на весь шинок, что он думает иначе, только вот он не хотел привлекать внимания поздних посетителей или корчмаря. Вместо этого он лишь покачал головой и посмотрел в окно. Полная луна высилась над Долиной Цветов, заливая серебристым светом дворы, сады и дорожки. Где-то вдалеке пела ночная птица, и Лютику показалось, что пели отвратно.
И всё же, Лютик страстно жаждал услышать историю того, как Мисселина и Эскель (так звали ведьмака, как он узнал) умудрились найти приключения на свои влюблённые головы, чтобы потом ввалиться в шинок мокрыми с ног до головы.
— Дорогая моя Мисселина, — бард с готовностью вынул з-за пазухи кусок бумаги и уголёк. — Я весь внимание.
Девушка несколько мгновений смотрела на поэта со скепсисом. Затем вздохнула и отпила вина.
— Тогда слушайте, — она вздохнула. — Ситуация была нестандартная…
***
Доль Блатана, май 1265 года. Двумя днями ранее
Мисселина смотрела в ночное небо. Она не могла уснуть.
После того, как в Нижней Мархии перевелись заказы на чудовищ, а ей самой осточертело коротать дни на берегах Дыфни, Эскель решил выполнить своё старое обещание, а именно съездить в Доль Блатану, эльфийскую Долину Цветов, о которой Мисселина столько слышала, но в которой за свои восемнадцать лет ни разу не была.
И вот, они уже были на подъезде к старым эльфийским владениям. Через двадцать миль должна была быть деревня, в которой можно остановиться. Но оба – и ведьмак, и девушка – были настолько уставшими, что решили заночевать прямо под открытым небом. Был май, стояла жара и ночи оказались теплее, чем можно было ожидать.
Но Мисселина всё равно не могла уснуть. Не спал и Эскель: мужчина сидел у костра, занимаясь чисткой меча. Он делал это настолько заботливо, словно бы оружие было его лучшим другом. Отчасти, так и есть.
Но вдруг ведьмак замер. Поднял голову и, тяжело вздохнув, посмотрел на девушку.