Страница 33 из 74
Чародейка отошла к туалетному столику, а Мисселина, сбросив остатки белья, подошла к бадье. Йеннифер тут же вернулась и немного издевательски ухмыльнулась, заклинанием нагревая воду.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать, — фыркнула Мисселина, развязывая косу. Чародейка издала смешок, посыпав в кипяток сушёный розмарин.
— А я подумала, что четырнадцать, — девушка крайне злобно посмотрела на Йеннифер. — Что? Ты же плоска, как мальчишка. Ну давай, залезай.
Мисселина села в горячую воду, чуть не вскрикнув от температуры. Ванна была не до конца полной, и через секунду Йеннифер вылила на голову девушки более прохладную воду. Чародейка отставила ведро, и подошла к мечам Мисселины, где стояла и сумка.
— У-у-у, да ты у нас ведьмачка! — воскликнула Йеннифер. — Или украла…?
— Ничего я не крала! — возмутилась девушка, взяв мыло, на которое указала чародейка. — Я ученица.
— Чья же?
— Эскеля, — с некоторым оттенком гордости ответила она. Йеннифер же скривилась, и, отложив мечи, потянулась к сумке. — Эй!
— Ой, а это что? Гламария! — захохотала женщина. — Ну и ну! А я-то думаю – уж не чародейский ли у тебя амулет? А ты у нас, оказывается, черти-что!
— Не черти-что я! — чуть не заплакала от обиды Мисселина. Удивительно, но слова этой почти незнакомой женщины сильно ранили её самолюбие. — Мне их подарила Трисс!
— Хм. Добрая душа, — Йеннифер отложила сумку, и подошла к ванне. Мисселина отвернулась. — Ох, дева… ну, не хмурься. Улыбнись.
— С чего бы?
— Хотя бы потому, что кто-то может влюбиться в твою улыбку, — пожала плечами Йеннифер. Она протянула девушке полотенце. — Не обижайся. Я ведь чародейка. А мы все противные.
— Я заметила… — девушка встала из воды и замоталась в ткань. — А вы всегда такая…
— Злобная, как старуха? Нет, — пожала плечами Йеннифер. — Только если плохое настроение.
Мисселина решила не уточнять, всегда ли у чародейки такое настроение.
***
Эскель долго стоял в том переулке, в начала которого толпа разделила их с Мисселиной. Но её так и не было. Тяжело вздыхая, ведьмак поплёлся в кузнечный квартал.
Через час он подошёл к дому, где были заказчики. И – как на зло – рядом с тем домом стояли две лошади – одна знакомая, вторую он видел впервые. Но сразу всё понял.
— Ага, значит, ты тоже тут, — буркнул Ламберт, выйдя из-за угла. За ним показался высокий мужчина – тоже ведьмак, на шее которого покачивался медальон Школы Кота. Эскель закатил глаза и скрестил руки на груди.
— Не ожидал тебя увидеть.
— Я тоже не думал, что вот этот вот идиот затащит меня в это пчелиное гнездо, — Ламберт указал на спутника. — Знакомься: Айден. Айден, это Эскель. Коллега по цеху.
— Привет, — дружелюбно произнёс новый знакомый и протянул руку для рукопожатия. Эскель, в тон ему, крепко пожал протянутую ладонь.
— А где твоя кроха? — спросил вдруг Ламберт, оглядываясь. — Или Трисс решила, что наша красотка должна быть магичкой?
«Она уже не кроха. И не магичка».
— Потерялась, — проворчал Эскель.
— Надо будет её найти, раз ты упустил её из виду, — пожал плечами друг. — Тоже мне, опекун…
— А о ком мы говорим? — вдруг совсем некстати спросил Айден. И прежде, чем Эскель успел раскрыть рот, Ламберт самодовольно усмехнулся.
— Об одной весьма строптивой и весьма симпатичной молодой особе. Зовётся Мисселиной, почти-ведьмачка и недочародейка!
— И что же, правда красивая, раз чародейка? — решил подыграть ему Айден. Ламберт возвёл глаза к небу, издеваясь.
— Как звёздочка!
— Ага. И эта звёздочка может легко тебе кишки выпустить, — прервал его Эскель. — Хватит паясничать. К делу.
— Ну, ладно, — Ламберт скрестил руки на груди. — Что будем делать? Награда большая, но если поделить её на три – не очень выходит…
— Они платят шестьсот дукатов, — пожал плечами Айден. — А если учесть, что вокруг…
— Э-э-э! Я ж говорил тебе: не хочу торчать здесь столько же, сколько и в Элландере! — выпалил Ламберт. — Так что?
— Можешь попытаться выбить из них на триста больше, — пожал плечами Эскель. — Это же кузнецы. В Венгерберге они небедные товарищи.
— Ну, стало быть, договорились! — уточнил Айден. — Пошли внутрь.
***
— Не вертись! Выпрями спину. Держи голову ровно. Ровно, сказала!
Когда волосы Мисселины высохли после купания, Йеннифер решительно заставила девушку сесть перед зеркалом и дать чародейке сделать ей причёску. Йеннифер – или Йен, как она позволила себя называть – уже успела раскритиковать косу, в которую Мисселина заплетала волосы. Чародейка кропотливо расчесала девушку, затем долго перебирала каждую прядку пальцами. В итоге, Йеннифер решила собрать волосы Мисселины в пучок сзади. Не вышло. Йен ещё некоторое время побыла в задумчивости, пока не сделала девушке пробор набок, взяла несколько прядей и завязала в узел на затылке.
— А остальные волосы? — удивлённо спросила Мисселина. Йеннифер пожала плечами.
— Пусть так и останутся. Посмотри, какая ты милая.
И правда, подумала Мисселина. Тёмно-каштановые косы, как водопад, ниспадали с плеч, мягкими волнами ложась на грудь. Девушка пропустила волосы между пальцами.
— Давай мы тебя накрасим, — вдруг предложила Йеннифер, и Мисселина недоверчиво посмотрела на неё.
— Зачем?
— Женщина делает макияж ради хорошего самочувствия, — ответила чародейка. — Попробуешь сама?
— Да… — Мисселина замялась. — Только я не очень хорошо это умею…
— Но тебе же семнадцать! Ты разве никогда в жизни не делала себе макияж? — развела руками чародейка, и девушка повела плечами.
— Мои сёстры делали себе.
— А тебе?
— Нет. Я всегда была сорванцом. Ну, не то, чтобы я не ухаживала за собой… У меня были такие вещи, вроде духов на особый случай… — пробормотала она под непонимающим взором Йен. — Просто… компании девочек я предпочитала лошадей и мальчишек.
— Это многое объясняет, — вздохнула Йеннифер. — Ладно, давай помогу. Возьми вон ту большую кисточку, попудри лицо. Не так сильно, дева, не так сильно! Глянь в зеркало. Видишь, какая ты красивая?
— Не вижу никакой разницы. Я подкрашу себе глаза, хорошо?
— Хорошо. Давай наложи вот эти тени на веки. Не зажмуривайся, ты же ничего не видишь, размазываешь по всей мордашке. Возьми немного и только чуточку махни по векам. Махни, говорю! Дай-ка я разотру. Закрой глаза. А теперь открой.
Мисселина похлопала ресницами. Они и веки стали тяжелее, чем обычно. Девушка рассматривала себя в зеркале, пока чародейка рядом стояла, задумчиво накручивая чёрные волосы на палец.
— М-да… хотя ты и путешествуешь с ведьмаком, я не имею права позволить тебе ходить не так, — Йеннифер начала копошиться в ящиках столика. — Ага! Вот они!
Она положила перед Мисселиной тени и зеркальце. Девушка отодвинула те вещи, и встретилась с укоризненным взглядом Йен.
— Я не возьму…
— А я настаиваю! Бери, пока я добрая! — она вложила в руки девушки подарки. — Ох, ну и дурные девчата стали… вот была я молодой…
— Сколько тебе лет, Йен?
— Девяносто четыре, — с нескрываемым раздражением ответила женщина, скрестив руки на груди. — И за все свои годы я ни разу не видела девушки, которая отказывается от косметики, которую ей отдают задаром! Ну, а теперь говори: как пахнет твоя гламария?
— Э-э-э… жасмин и вишня.
— Так и знала! — она щёлкнула пальцами, переместилась к одному шкафу со стеклянной дверцей, вернулась обратно к столику и протянула Мисселина небольшой флакончик. — Подумать только – Трисс решила сдать кому-то мои дары! Ну, ну…
— Подожди! — девушка ничего не поняла. — Во-первых, это ты дала Трисс…
— Ну да, — пожала плечами Йен. — Конечно же, я.
— Оу… ну ладно… Во-вторых, почему сегодня на улицах был такой ужас?
— Потому что местным вампирам нечего делать! — фыркнула чародейка.
— А что с ними?
— Такое почти постоянно происходит, — махнула рукой Йеннифер. — Они появились послу ухода нильфгаардских войск. А я как раз вернулась в город после путешествия. И теперь постоянно нервничаю из-за ерунды, которая происходит у меня под окнами… В общем, долго объяснять, но если кратко - мне нужно от них избавиться.