Страница 7 из 15
И уж совсем странно настроены портовые грузчики с их хваленым классовым самосознанием. «Хотите бросить нас на убой ради своей мировой еврейской революции? – говорят они Алене. – Нет, барышня, нам больше по душе «Deichland uber alles» (Германия превыше всего)».
«Как же так? – удивляется Алена. – Мы-то пошли за вашим Карлом Марксом». – «Нет, этот еврейский умник – ваш. Мы за ним не пойдем», – возражают ей. А один пролетарий откровенно высказывает своим симпатии к национал-социалистам, готовившим в это время восстание в Мюнхене: «Вот баварцы молодцы. Скоро они всех нас приберут к рукам».
Важанов читает сводку ГПУ. Сегодня там цифры умерших от голода на Украине, в Поволжье, в Казахстане. Это десятки тысяч крестьян и их многодетных семей.
Смородин проводит конференцию секретарей комсомольских организаций из голодных областей. Важанов хочет поговорить с ними, узнать, насколько плохи там дела. Он сидит в зале, слушает речь Смородина, который утверждает, что положение сложное, но не катастрофическое. Видит секретарей с опущенными от неловкости глазами. Им больно слышать, что несет с трибуны их вождь, но никто не решается выйти и сказать правду.
И вдруг он видит, как сидящая неподалеку девушка встает и почти бегом выбегает из зала, оставив на стуле большую сумку. Важанов хватает эту сумку и бежит за девушкой, окликает ее, но она, не отзываясь, успевает скрыться на улице. Важанов бросает сумку в лестничный пролет, и она, долетев до подвала, взрывается.
Алена удивляется: почему ее не задерживают шпики? Она уже видит их. Наконец, замечает, что ее (и Ларису Рейснер) фотографируют и даже снимают кинокамерой. Власть решила показать всему миру фильм о вмешательстве Москвы.
Разгадав этот замысел, Алена и Лариса идут (ведя за собой фотографов и операторов) на окраины Гамбурга, где в казармах и кирпичных сараях живут безработные, выброшенные из своих квартир. Там, где висят плакаты «Lerne leiden ohne zu kladen» (Учись страдать без ропота) и «Ordnung regiert die Welt» (Порядок управляет миром). Этим людям нечего терять… Их голодные туберкулезные жены и рахитичные дети обречены при любом ходе жизни. Эти люди и строят баррикады из поваленных деревьев и сдвинутых вплотную повозок. Только бы эти кадры остались на киноленте, не были вырезаны…
С горничной встречается интеллигентного вида господин. Это сотрудник политической разведки Германии Фридрих Ленц. Он ищет Алену и требует сообщить ему, как только она появится.
Важанов дает показания Ягоде, как свидетель. Затем ему устраивают очную ставку с террористкой. Это милая 19-летняя девушка со следами сильных побоев. Он узнает ее, но говорит, что это не та девушка, которая оставила сумку. Очень похожа, но не та. Ягода видит, что Важанов врет, и хочет знать, зачем он выгораживает преступницу. Важанов пускается в отвлеченное объяснение. Мол, девушку или парня этого возраста можно склонить на свою сторону. Из врага превратить в сторонника. Ну, или хотя бы попытаться это сделать. А ее избили, то есть укрепили во мнении, что большевики – жестокие, кровавые ребята.
«И как только Сталин держит тебя возле себя, – говорит Ягода. – Ведь ты не наш, Важанов. Знай, так я и скажу Сталину – ты не наш».
А в это время в подмосковных Горках окружение Ленина сидит на телефоне, ждет сообщений. Подсчитывается и сравнивается соотношение сил. Во время октябрьского переворота большевиков было не больше 240 тысяч. А в рядах Германской компартии сейчас 400 тысяч! Не победить – это надо умудриться. Важанов сомневается, сможет ли порадоваться победе Ильич (если вдруг захочет), который к огорчению медиков и близких никак не может помножить 12 на 7…
24 октября. Восстание в Гамбурге начинается штурмом полицейских участков. Из 26 захвачено 17 вместе с хранившимся там оружием. Но из запланированных 14 тысяч повстанцев в нападении участвует всего… 300. Тем не менее, Лариса звонит Радеку, сообщает об удачном начале.
Разгораются уличные бои. Оружия хватает, но мало патронов, совсем нет врачей, быстро кончаются марля и бинты. Боевики умирают от потери крови. Алена участвует в боях, как санитарка, получает легкое ранение. Рейснер строчит в своем блокноте. Хочет вернуться если не с победой, то с материалом для книги.
По совету врачей Ленина пытаются вернуть в действительность наглядной сценой охоты, до которой тот бывал весьма охоч. (Реальный факт) Загонщики гонят ранее пойманных зайцев прямо на вождя, сидящего в кресле-каталке, и убивают у него на глазах. Но в глазах вождя безумие…
В Гамбурге идут третьи сутки уличных боев. Против восставших брошены солдаты и матросы. Боевики могли бы укрыться в окопах и траншеях, но их никто не рыл. Полицейские укладывают убитых и раненых штабелями. Лежащие в низших слоях заживо раздавливаются лежащими сверху.
Боевики отстреливаются из окон и чердаков, солдаты поливают их огнем из броневиков. Тельман ранен, его выносят из боя и готовят к бегству в Москву. Он пытается связаться с Радеком, но тот не отвечает на звонки.
«Ну, как?» – спрашивают Радека из подмосковных Горок. «Никак», – отвечает Радек.
Здесь же, в Горках, вместе с другими переживает Важанов.
У себя, в цэка комсомола, совсем извелся Смородин. Он звонит немецким комсомольцам Гамбурга. Но они ничего не знают об Алене.
А на улицы Гамбурга выходят банды «кровавых собак» – отряды нанятых полицией уголовников, шовинистов, антисемитов.
И без того тяжелое положение Важанова усугубляется еще больше. Он нечаянно застает Сталина за постыдным занятием.
Обычно он входит к патрону без доклада. Входит и на этот раз, и видит странную картину. Сталин держит телефонную трубку и слушает. При этом ничего не говорит. У Важанова дело срочное, он вежливо ждет. Вдруг он замечает, что на всех четырех телефонных аппаратах, которые стоят на столе Сталина, трубки лежат, и он держит у уха трубку от какого-то невидимого телефона.
Важанов делает вид, что не хочет больше отвлекать Сталина, и уходит.
Через несколько минут Сталин вызывает его к себе. И предлагает почаще ставить себя на его место.
«Я именно так и делаю, товарищ Сталин, – говорит Важанов.
«Я знаю, – говорит Сталин. – Почти всегда Политбюро выносит то решение, которое предлагаю я. А я часто предлагаю то, что советуете мне вы, ставя себя на мое место. Но вы должны ставить себя на мое место и в других случаях. Вот как только что…»
На это Важанов отвечает: «Товарищ Сталин, на вашем месте я делал бы то же самое. Зиновьев – трус, штрейкбрехер революции, «олицетворение паники», фразер. Троцкий – «иудушка», прожектер, «никогда не знаешь, куда он заведет». Бухарин – никакой не теоретик, а схоласт и «великий путаник», книжный червь, как руководитель – ноль. Каменев – несусветный бабник. Любой из этих троих погубит дело. Любому из них я, будь я вами, я сказал бы так: «В чем ты – спец, в том я, может быть, дилетант. Но в чем я – спец, в том ты – баран».
Не зря сказано: тот, кто спасает государство, не нарушает законов. А уж приличий тем более. Короче, чтобы одолеть тех, кто может погубить революцию, нужно знать их планы. И – баста. Но знать должны только вы».
«Ну, вот, как я могу дать вам отставку? – попыхивая трубкой, удовлетворенно говорит Сталин. – Не требуйте от меня невозможного. Идите, работайте, товарищ двойник».
Немецкий «Октябрь» жестоко подавляется. Радек арестован в Берлине. Лариса Рейснер и Тельман бегут в Москву (им дают унести ноги), без Алены. Они возвращаются в Москву. Важанов узнает, что Алена пропала.
4 акт
Важанов уговаривает Смородина через немецких комсомольцев найти Алену. Но Смородин отказывается обсуждать с ним подобные вещи.
Важанов отпрашивается у Сталина в Германию – вождь видит в этой просьбе дурость молодости.