Белый шум

Виктория Волкова

Белый шум

Белый шум – специально сгенерированные звуки, помогающие уснуть. Гул падающего водопада, шорох в колонках или шум дождя. А еще ложь самых близких людей – такая убаюкивающая и изощренная – обволакивает и успокаивает, помогает жить среди иллюзий. Пока не настанет время узнать правду.

Глава 1

Где-то настойчиво трезвонил мобильник, раздражая дежурной мелодией.

– Твою мать, Милка, возьми трубку, – обращаясь к сестре, пробормотал себе под нос Владислав Казаринов, не желая выныривать из сладкой дремы, пожалуй, первой за последний месяц.

– Я сплю, – буркнул он, когда понял, что пиликает его собственный телефон. – Идите лесом!

Но настойчивая трель не умолкала, а потянуться за трубкой и сбросить звонок казалось невыносимым. Да и двигаться лишний раз не хотелось. Даже голову приподнять.

Глухое раздражение сменилось злостью. Казаринов нащупал сотовый, валявшийся на полу, и попытался отключить звук. Безрезультатно.

– Кто же это у нас такой настырный? – недобро хмыкнул Влад и, открыв только один глаз, подслеповато уставился в экран. А там высветилось лишь имя. «Лиза». Казаринов разлепил второй глаз и изумленно глянул в смартфон.

«Не может быть», – усмехнулся про себя, прекрасно зная, что Лиза никогда не позвонит без надобности. Тем более сегодня, в день его рождения. За долгие годы отношений в формате «безответная любовь» Влад научился разбираться в Лизкиных интонациях. Томно-воркующие явно говорили о недостатке финансов или о покупке какой-нибудь безделицы, на которую тратить собственные средства жалко, наивные со всхлипом – типа «пожалейте бедную девочку» – о любой услуге, требующейся незамедлительно. Имелась еще в арсенале интонация «как ты меня достал», но она использовалась абонентом, только когда звонил сам Влад. И каждый раз, естественно, не вовремя. Иногда он думал, как разорвать эту порочную связь. Раз и навсегда избавиться от женщины, в своих корыстных интересах использующей его сердечную привязанность, ставшую патологической. Нет, Казаринов давным-давно отбросил любые затеи покорить эту холодную стерву, но навсегда исключить ее из своей жизни не смог, или не захотел.

Он нехотя покосился на вопящий «самсунг», с экрана которого улыбалась веселая Лизка, и уже собрался отключить звук пиликающей мобилки, как рука сама потянулась к телефону и нажала на кнопку вызова.

– Да, Лиза, – устало вздохнул Казаринов. На другом конце связи всхлипнули и истерично закричали:

– Когда?! Когда ты, наконец, оставишь меня в покое?!

– Вроде это ты мне звонишь, нет? – попытался остановить поток упреков Влад и, потерев свободной рукой переносицу, строго добавил: – Что случилось?

– Я уже не могу, Влад, – раздраженно бросила Лиза. – Мы расстались пять лет назад, я замужем. Пожалуйста, попроси свою сестру отстать от меня.

– Что?! – рявкнул Казаринов, резко садясь на постели. – Что ты несешь?! Какую сестру?

– А у тебя их что, тысяча? – ядовито осведомилась Лиза и уточнила поспешно: – Кристину, естественно!

– Она умерла месяц назад, – холодно отрезал Казаринов, пытаясь справиться с накатившей тошнотой. – Поэтому тебе лучше прекратить свои инсинуации. Или переключиться на кого-нибудь другого.

– Как? – изумленно выдохнула Лизавета. – Как – умерла?

– Машина сбила, – устало бросил Влад, чувствуя, как немного притупившаяся боль утраты с новой силой захлестывает его. – Скончалась по дороге в больницу.

– Я ничего не знала, – пробормотала Лиза и не нашла ничего лучше, как отключиться.

Казаринов криво усмехнулся, глянув в погасший экран.

«Когда снова что-нибудь понадобится, соврет, что связь прервалась. А она звонила – звонила…»

Он потер виски, словно предупреждая подступающую головную боль, и невидящим взглядом обвел комнату. Хотя, честно говоря, тут и рассматривать было нечего. Каждый предмет знаком, каждый угол известен. Именно здесь, в старом родительском доме, он всегда находил прибежище.

Влад закрыл глаза, попробовал успокоиться, не получилось. Слишком свежа еще рана, да и Лизка разбередила ее неожиданно. На ватных ногах он прошел в ванную и, ополоснув лицо холодной водой, уставился в зеркало, откуда на него устало смотрел небритый тип с длинными спутанными патлами и презрительным взглядом.

«Морда помятая, глаза потухшие, – вынес вердикт Казаринов. И повертев головой в разные стороны, подумал раздраженно: – Чем я Лизке не угодил? Не урод вроде. Говорят, на актера похож. Этого… как его… на Джеральда Батлера в молодости. Деньги зарабатывать умею. В постели тоже не последний профан. Так что же тебе не хватало, Лизетта?»

Нет, все начиналось, как в романе про любовь. И сам Казаринов впервые в жизни чувствовал, как в груди от обожания колотится сердце, да и у Лизки глаза горели. Он еще тогда отбил ее у какого-то престарелого поклонника и готов был весь мир бросить к ногам любимой. И бросил! Две недели они провели на яхте невдалеке от Лазурного берега, затем неделю в Милане. Нет, его бы самого устроили палатка и горы. Но не предлагать же тонкой и хрупкой девушке вместо отдыха тяготы жизни? Когда и что пошло не так? Но сколько бы Влад ни задумывался, никак не мог уловить именно тот момент, когда Елизавета отвергла его, превратившись в недоступную мегеру.

«Может, здесь и кроется истина? – хмыкнул про себя Казаринов. – Обычно бабы на шею вешаются, а эта приманила в свой личный рай, а потом скинула с небес на землю, слишком яростно порвав отношения. Но как бы то ни было, – скривился он, все еще разглядывая себя. – Насильно мил не будешь. Пора и Лизкин телефон заносить в черный список. Хватит себя изводить!»

Казаринов вернулся в свою комнату и, плюхнувшись на постель, снова попытался заснуть.

– Не приходи в мои сны, Лизка, – недовольно пробурчал он. Но стоило смежить веки, как на смену великой любви пришла другая девица. Из серии – проходной вариант. Таких у Казаринова было множество. Встретиться один раз и забыть. Но эта… Элла, кажется … вынырнула из небытия и принялась танцевать, превращая дневной спокойный сон в эротический. Девица крутила бедрами в такт музыке, прижималась к шесту. В тонкой короткой майке колыхалась высокая грудь… И Казаринову захотелось протянуть руку, намотать на палец тонкую прядь каштановых волос, а потом…

Владислав проснулся, понимая, что еще немного – и придется бежать под холодный душ. А в доме, между прочим, дети! Он прислушался к звукам, доносящимся с первого этажа. Вроде все там. Он тяжело вздохнул и, шлепая босыми ногами, спустился вниз.

На кухне Мила и дети пили чай. В мойке валялась оставшаяся после обеда посуда. Хоть и траур, а день рождения дядюшки Влада отмечали запеченным мясом, салатом оливье и бутылочкой Кьянти.

От вида немытой посуды Казаринов поморщился. Но упрекать сестру не стал.

– Ты что? – насторожилась она. – Может, таблетку дать?

Казаринов всмотрелся в взволнованное лицо: синяки под глазами и впалые щеки. Потом перевел взгляд на выбившуюся прядь седых волос.

«Сколько же ей пришлось пережить! – мысленно вздохнул он. – Сначала выхаживала отца, потом разводилась с мужем, бросившим ее с двумя детьми. А теперь вот и Кристинка… навсегда оставила шрамы на сердце».

Влад присел к столу, хлебнул из кружки старшего племянника остывший чай.

«Хорошо хоть у меня достанет времени и сил помогать», – подумал он и весело предложил:

– А давайте в крокодила играть или в мафию?!

К концу вечера немного отпустило. От детского азарта и смеха, да и при Милке не хотелось показывать свою скорбь. Наоборот, Владу пришло в голову хоть немного растормошить сестру, отвлечь ее от тяжких думок.

Расходились поздно. И Казаринов, плюхнувшись на диван, сразу отбыл в царство Морфея. А утром его разбудил звонок хозяйки квартиры, где последний год жила Кристина.

– Вы когда вещи вывезете? – осведомилась она, не здороваясь. – Выезжайте или платите за месяц вперед.