Страница 2 из 22
Никто не скажет, потому что двадцать лет тому назад, она была хрупкой семнадцати и восемнадцатилетней девушкой и бесстрашной связной между городским подпольем и партизанским отрядом Константина Заслонова. Раз в неделю она шла к ним на базу за семьдесят километров и несла туда информацию, а отдохнув день-два, шла обратно с приказами командования и новыми задачами для подполья. А один раз она принесла очередную информацию в отряд и ей сказали, что надо срочно, прямо сейчас, возвращаться в город и передать очень важный приказ. Часок прикорнув, она поднялась и ушла. И мне даже сейчас, здоровому мужику, прошедшему очень много – непонятно, как эта птаха…, за один раз смогла пройти 140 километров. И ведь не просто пройти по дороге… Большую часть ей приходилось идти по лесу, по болотам, обходить населённые пункты, делая большие крюки вокруг опасных постов, а где это было невозможно – шла через них. Где молоденькую девчонку бесстыже щупали и лапали полицаи и немцы, а иной раз и пытались изнасиловать.
Мне уже было шесть лет и меня устроили в детский сад в старшую группу, а младшего брата в ясельную группу и на пятидневку. Мы его забирали домой только вечером в пятницу, а утром в понедельник вновь отдавали в ясли на пять дней. Так тяжело мы жили. Да не только мы, так жила половина населения нашей страны, особенно там, где прокатилась недавняя война.
Я был пацан общительный и очень легко влился в детсадовский коллектив. Время тогда было другое и мать меня совершенно спокойно, шестилетнего, отправляла одного утром в детский сад. И не боялась, что кто-то меня обидит или совершит ещё что-то гнусное. Наоборот, любой взрослый поможет, если увидит, что ребёнок в трудном или опасном положении. Вечером, я тоже зачастую возвращался домой один. Иногда за мной приходила мама. А один раз, не понятно с чего, меня не отпустили одного и со мной остался дожидаться матери сторож. Вот надо ж, я сумел обхитрить взрослого дядьку. Сделал вид, что увлечён игрой и успокоенный сторож, крепенький дядька лет пятидесяти, отошёл на несколько минут из комнаты. А, воспользовавшись моментом, я метнулся в тёмную раздевалку, быстро оделся, но вот незаметно ускользнуть времени не хватило. Сторож вернулся в комнату и, не обнаружив там меня, стал искать. Я открыл дверцу с красиво нарисованными грибами на ней и шустро залез в свой узенький шкафчик. Затаился, наблюдая за ситуацией через круглые дырочки на дверце. Сторож зашёл в раздевалку, включил свет, внимательно осмотрел её, но в шкафчики заглянуть не удосужился. Выключил свет и пошёл дальше искать, а я тихо выскользнул на улицу и ушёл домой. На следующий день меня «ласково» отругали, на уроке рисования, из-за чего я нарисовал ёлку ветвями вверх и не мог объяснить, почему так нарисовал.
Мне нравилось в нашем детском саде, много гуляли, играли, перед обедом давали по ложке рыбьего жира, который очень мне нравился. Поэтому, получив свою порцию, снова становился в конец очереди и получал вторую порцию. После вкусного обеда мы расставляли в своей большой комнате раскладушки и укладывались спать. Почти все спали, а мне не хотелось и лежал тихо на своём месте и терпеливо наблюдал за солнечным зайчиком, медленно ползущим по стене. Я знал, когда солнечное пятнышко доберётся до края большого портрета с Лениным, то через несколько минут произойдёт подъём и мы снова побежим на улицу играть.
Под Новый год мы приготовили утренник для наших мам и пап. Меня одели в костюм медведя и посадили под ёлку, откуда с грозным рёвом должен был выскочить под дружные крики детей вокруг ёлки и нападать на них. Но меня чего-то заклинило и как засел под ёлкой и сколько меня там не вызывали, я так весь утренник и просидел, до раздачи подарков. Но вот тогда с грозным рёвом выскочил из-под ёлки, разогнал остальных детсадников и под дружный смех родителей и воспитателей, первым получил вожделенный подарок. На следующий день с мамой пошёл на утренник к младшему брату и там уж повеселился на славу, кидаясь в друг в друга тряпичными снежками. А ещё через день мать повела меня на следующую ёлку, организованную для детей и сотрудников колонии, где работала мама в бухгалтерии учётчиком. Само мероприятие мне не запомнилось, кроме как пьяного Деда Мороза со свежим синяком под глазом. Ну и естественно подарки на Новый год. Время тогдашнее было простое и подарки были тоже простые, но мы им очень радовались и ждали. Мне подарили деревянный самолёт, сделанный зеками. Я так до сих пор и не могу понять какой марки он был – то ли истребитель, то ли бомбардировщик? Главное у него были крылья и на носу крутящийся жестяной пропеллер, который можно было крутить пальцем. Младшему брату достался тоже подарок из Зоны в виде длинного, узкого жёлоба, где катился взад-вперёд, забавно переворачивался картонный барабанчик, обшитый тряпочкой и внутри барабанчика был шарик из подшипника. Своим катание он зачаровывал младшего брата и тот его всегда катал очень долго.
А один раз отец мне привёз из командировки игрушечный, металлический гараж и фишка там была в том, что он состоял из девяти деталей. При этом он был хорошо покрашен и гляделся как настоящий, взрослый гараж. И мне до ужаса нравилось сначала собрать стены на металлическом полу, покрашенные под красный кирпич, потом из двух половинок ребристую зелёную крышу, навесить ворота, а к одной из воротины прикрепить калитку. Чёрт побери! Очень занятная игрушка по тем временам.
Но время шло, катилось. Я выпустился из детсада, отгулял безбашенное лето и подошёл сентябрь 62 года, когда должен был идти в школу.
Первого сентября сходил с матерью на торжественную линейку и уж не помню почему, но нас, первоклашек, отпустили домой и мы ещё целых три дня балдели и гуляли на свободе.
Классной руководителем была назначена учительница уже в возрасте, строгая Лидия Михайловна и с 4 сентября у нас начались школьные будни. Чистописание, изучение азбуки, букварь, математика. Изучали буквы, потом складывали в простенькие слова: Ма-ма, Ма-ма Мы-ла Ра-му…. Ну и так далее, учились считать на палочках и трудолюбиво, со старанием на уроке чистописания выводили буквы и цифры.
Самое трудное для меня были Азбука и Букварь. Одно дело в школе, когда ты в классе один из многих, а вот дома, вечерами мама садилась со мной и мы делали домашнее задание со скандалами, так как мне совершенно не хотелось заниматься, отчего я качественно тупил. Очень хорошо запомнился забавный эпизод моего домашнего обучения. Мы с мамой сидим в комнате за круглым столом и изучаем букву «О», которую после гулянки на улице совершенно забыл. Мать злится на мою бестолковость, а я тупо смотрю на открытую страницу Букваря с большой, красной буквой «О» в левом верхнем углу разворота. Но в упор не помню, как эта буква называется. И меня ещё отвлекает яркая и красочная картинка, по идее которая должна помочь мне усвоить и запомнить значение буквы «О». На картинке жизнерадостная, молодая птичница, с ведром в руках, пришла кормить бестолковых курей и такого же, вдобавок, вполне жизнерадостного матёрого петуха. А на заднем фоне побеленное и уютное здание птичника, в котором я бы с удовольствием пожил. Примерно такие мысли крутились в моей голове, пока мать «спускала пар», негодуя над моим детским легкомыслием. Но наконец-то она смилостивилась и назидательно произнесла: – Это, Борька, буква «О»…, – и надо бы ей сразу закрепить эту букву «О» в моём детском мозгу, заставив повторить её несколько раз, но она ещё две минуты что-то там объясняла и я за это время напрочь забыл – Что это за буква?
– Ну…, давай. Как эта буква называется?
Горестно вздохнув, бухнул первое, за что зацепился мой взгляд на сочной картинке букваря: – Петух….!!! – И тут же получил звонкий подзатыльник.
– Причём тут Петух? – Озлилась мать. – Это буква «Оооооо»… Буква, бестолочь, а не слово.
Чёрт, действительно – Как я мог её забыть????
– Ну…, понял я, мама. Понял. Это буква – «О».
– Наконец-то…., – устало вздохнула мама и пошла на кухню смотреть, как там каша на керогазе. А я в это время отвлёкся и с интересом посмотрел из окна во двор, где мой друг Серёга Фомин, сосед этажом ниже горячо и громко спорил с Колькой, тоже моим друганом из соседнего подъезда.