Страница 5 из 116
Если бы в то время составлялся рейтинг лучших высших технических вузов Европы, то, несомненно, Императорское техническое училище заняло в нем одно из первых мест. Однако путь к международному признанию был тернист и занял почти четыре десятка лет. Начало свое оно вело с 1830 года, когда императором Николаем Павловичем было высочайше утверждено «Положение о Ремесленном учебном заведении». Трудно поверить, что долгое время его образование считалось среднетехническим. Это было своего рода ПТУ при Воспитательном доме, что по сей день возвышается на Москворецкой набережной в Москве (учрежден при Екатерине II в качестве детского дома «для зазорных младенцев, коих жены и девки рожают беззаконно»). Первыми учениками Ремесленного учебного заведения были одинокие полуграмотные дети, не способные ни к каким наукам, кроме сапожного и портняжного промысла. Так им давали возможность заработать на кусок хлеба.
Постепенно круг предметов расширялся, благодаря чему выпускники училища — так называемые «ученые мастера», отсидевшие восемь лет за партой, — уже имели право претендовать не только на токарное и слесарное дело. К концу 1850-х годов ученики старших классов слушали лекции по широкому кругу наук, среди которых были механика, гидростатика, гидродинамика, теория двигателей, аналитическая химия, механическая технология, черчение, прикладная физика и промышленная статистика, практическая механика, химическая технология. Эволюция налицо. Практические знания студенты получали в специальных ремесленных мастерских, выполнявших порой весьма сложные заказы на изготовление насосов, турбин и различных машин.
Еще в 1860-х годах было ясно, что «и завод и фабрика необходимы для окончательного образования техника и машиниста; без них он будет понимать и чувствовать в себе исполнить всё, в них он делается полным практиком. Без них технолог имеет одно представление о практике, в них он делается сильным практиком. Всё это совершенно справедливо; но справедливо также и то, что и техник и машинист, без основных сведений в технологии и механике, останутся рабочими-обезьянами, способными делать только по данному образцу и не имеющими возможности сделать ничтожного изменения, требуемого местными условиями, не говоря уж о том, чтобы ввести что-либо новое, более пригодное и удовлетворяющее требованиям местности»{7}. Русская система позволяла превратить рабочих-обезьян в полноценных инженеров.
Наконец, в июне 1868 года последовало закономерное решение о новом названии — Императорское Московское техническое училище. Отныне, согласно уставу, оно превратилось в «высшее специальное учебное заведение, имеющее главной целью образовывать механиков-строителей, инженеров-механиков и инженеров-технологов». Интересно, что, несмотря на новый высокий статус, училище не переименовали в университет. Дело в том, что в Москве уже был один университет. Важно другое — звание императорского подчеркивало особую значимость училища для развития в Российской империи высшего образования. Нехватка своих национальных инженерных кадров обострилась к концу 1860-х годов с неимоверной силой. Отмена крепостного права в 1861 году породила не только массовое передвижение рабочей силы по стране, но и создала все предпосылки для промышленного подъема. Во главу угла ставились техническое переоснащение и модернизация заводов и фабрик, создание новых отраслей промышленности. Но где взять инженеров? Более трех четвертей специалистов, работавших на отечественных предприятиях, были иностранцами. Оставшаяся четверть — россияне, получившие образование преимущественно за границей. Высокий процент иностранцев был и среди ученых, профессоров и преподавателей. Красноречивы итоги Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, согласно которой специалистов с высшим и среднетехническим образованием насчитывалось более 130 тысяч человек, из них инженеров было лишь 4 тысячи — то есть менее одного процента всего населения России.
Поколение, к которому принадлежал Владимир Шухов, и было призвано изменить ситуацию в корне. Планка в училище была взята высокая. Высшее образование студенты получали на кафедрах высшей математики, общей и прикладной физики, общей химии, химической технологии, строительного искусства, построения машин, технологии волокнистых веществ и др. Несмотря на сложность, в российском обществе к получению инженерного образования чувствовалась большая тяга. Сама профессия инженера — ученого, современно образованного и мыслящего человека обретала популярность, даже престижность, в том числе и по причине ее полезности для общества, для страны. Потому конкурс на поступление в училище был высоким: один к трем, особенно на казенный кошт, ибо немало абитуриентов приехали из других городов, часто провинциальных, из небогатых семей.
О том, как бы могло выглядеть прошение отца Шухова с просьбой о допуске сына к экзаменам, свидетельствует интересный документ. Это прошение на имя директора училища от 15 марта 1872 года, написанное Георгием Ивановичем Кирьяковым:
«Желая определить в Императорское Московское Техническое Училище сына моего Владимира, родившегося 1854 года августа 12 дня и оканчивающего в Феодосийском Уездном Училище в сем году курс учения, в число казенных воспитанников Технического Училища, имею честь у сего представить следующие документы:
а) метрическое свидетельство о рождении и крещении сына моего Владимира от 21 декабря 1854 года за № 61;
б) свидетельство Феодосийского городского врача от 15 января 1862 года за № 3 о привитии ему предохранительной оспы;
в) похвальный лист, выданный из Феодосийского Уездного Училища от 12 июня 1871 года за № 193;
г) удостоверение Феодосийского городского полицейского управления от 8 марта 1872 года за № 596 о неимении у меня никакого имущества;
д) два удостоверения мещанского старосты Пантелея Костова: одно от 29 февраля 1872 года за № 65 о моей бедности, и другое от 29 же февраля за № 66 сего года о звании сына моего Владимира, покорнейше прося допустить его к нынешнему приемному испытанию, что же касается обязательства на прием воспитанника, в случае исключения его почему-либо из заведения, имею представить при приеме его в Училище; при этом прилагаю две почтовые марки по десять и одну в пять копеек на случай возвращения какого-либо из представленных документов; при встрече в них каких-либо упущений, если только окажутся единственно по недоразумению»{8}.
Такое же или примерно такое письмо поступило в училище и о Владимире Шухове. А директором тогда был Виктор Карлович Делла-Вос, ученый-механик с испанскими корнями. Выпускник физико-математического факультета Московского университета, он стажировался в Европе, где к нему пришла мысль о необходимости совершенствования технического образования в России. Директором училища он стал в 1867 году и исполнял эту должность 13 лет, при нем и произошли важнейшие изменения в образовательном процессе. Студентам он был как отец родной: «Взяв на себя главную роль руководителя, Виктор Карлович взял на себя роль и отца. Всегда всю ответственность он принимал на одного себя, всегда любящею рукою исправлял ошибки подчиненных, всегда искал и находил возможность награждать выше заслуг; никогда не оставлял он не указанным то доброе, что видел в них, а в этом случае он замечал и мелочи. Предоставляя каждому действовать свободно в сфере его обязанностей, Виктор Карлович всегда с особым тактом и умением следил за деятельностью каждого и вовремя ободрял всех. Еще с большей охотой старался он развивать нарождающееся доброе в его «молодых техниках». Кабинет директора в известные часы ежедневно был открыт для воспитанников, и там они находили не директора, а отца или старшего брата, предупредительно, с величайшею охотой выслушивающего всех обо всем. С особым вниманием Виктор Карлович относился к серьезным научным трудам своих «молодых техников»{9}, — свидетельствовал современник.