Курс на Арктур

– Они могут быть похожи на что угодно – на клёны, на птиц, на человека. Но только внешне. Они создают что-то вроде миража, но, если сделать вид, что не смотришь на них, то боковым зрением можно заметить, как созданная ими картинка расплывается, а её контуры идут волнами, как бы струятся.

– Выходит, «ничтожества» уже на Земле! – выдохнул я, холодея от страха.

– Тех, что ты видел, уже нет, а новых я пока не обнаружил. Ещё в нескольких городах не так давно были случаи, но сейчас все под контролем.

– В нескольких городах? – потрясённо переспросил я, осознав, чтО это означает.

– Верно, я не единственный арктурианин, живущий на Земле. Есть и другие. За каждым защитником закреплена своя зона.

– Но почему арктуриане защищают Землю? Просто потому, что такие добрые? Ведь могли бы защищать только свою планету, и всё.

– Ну, а ты разве не защитил бы слабого, если бы мог? Ведь не все способны постоять за себя сами, – объяснил отец.

– Не все, – согласился я, чувствуя растущую внутри гордость от мысли, что я сын космического защитника и, возможно, тоже им стану.

***

Внезапно я вынырнул из воспоминаний и уставился на свою новую знакомую, о которой совершенно забыл. До меня вдруг дошло, что я выболтал ей все свои сокровенные тайны, которые, должно быть, показались ей глупой выдумкой, и, каменея, приготовился к насмешкам. Но у Кристи был такой вид, будто ей не терпелось что-то сказать. И точно, едва я замолчал, как она тут же затараторила:

– Я ведь знала твоего отца! Он преподавал старшеклассникам физику, а у нас вёл кружок астрономии! Все в школе до сих пор его помнят.

Я тут же обрадовался, подумав о том, что Кристя может рассказать мне о нём что-то новое.

– Ведь твоего отца зовут Игорь Петрович, верно? – запоздало уточнила она.

Я кивнул и спросил, не в силах скрыть растущее волнение:

– Ты не слышала, что с ним случилось?

Кристя погрустнела.

– Почему ты спрашиваешь? Разве не знаешь?

– Мама говорит, что он бросил нас и притворился дурачком, чтобы алименты не платить. Но я не верю.

– Странно, почему твоя мама так считает. На самом деле Игоря Петровича заперли в психушке после того, как в нашей школе погиб один мальчик, который спрыгнул с крыши, поверив, что может летать. Друзья этого мальчика рассказали, что он вроде как хвастался особыми способностями, позволяющими ему рассеиваться и перемещаться в космическом пространстве в виде облака из мельчайших частиц.

– Вот это да… Но как?! – закричал я изумлённо.

– Игорь Петрович утверждал, что поделился этой информацией только с другим учителем физики, и больше ни с кем. Он не смог объяснить, как всё это стало известно погибшему мальчику. Но никто ему не поверил, все решили, что твой отец внушал ученикам такие мысли, и поэтому тот мальчик погиб по его вине. Игоря Петровича хотели даже посадить в тюрьму, но потом признали невменяемым и перевели в психушку.

Я почувствовал боль в большом пальце правой руки и обнаружил, что стиснул его зубами. На коже отпечатались полукружия синеватых ямок.

– Ты знаешь, в какой он больнице? – спросил я, спохватываясь.

Кристя отрицательно мотнула головой. Рыжие хвостики скользнули по её веснушчатым щекам.

– Мы пытались выяснить, звонили везде, но нам отвечали, что это личная информация, которую сообщают только близким родственникам.

– Я – близкий! – Во мне вспыхнула надежда на встречу с отцом, но слова Кристи погасили ее:

– Близкие родственники должны быть ещё и совершеннолетними.

– Чёрт! – вырвалось у меня.

– Послушай! – Она вдруг вцепилась в моё плечо, приблизилась и зашептала, хотя рядом с нами никого не было: – Думаю, что мы с тобой не случайно сегодня встретились. Твой отец меня сюда направил!

– Так ты его видела всё-таки? – тоже шёпотом потрясённо выдохнул я.

– Нет… То есть, видела, но во сне. Помнишь, я говорила, что нарисовала место, которое мне приснилось? Так это Игорь Петрович привел меня сюда!

Моя спина покрылась мурашками. И, хотя речь шла не о реальной встрече, я чувствовал, что отец приснился Кристе неспроста. Тотчас же к горлу подступила горечь обиды от того, что отец не появился в моём сне. Он мне вообще ни разу не приснился с тех пор, как исчез!

– Вот так прямо взял и привёл? – уточнил я, пряча хмурый взгляд.

– Мне приснилось, как я пришла на урок физики, а там никого из класса нет, и вместо нашего учителя – Игорь Петрович, будто и не увольнялся из школы. Он улыбается и говорит мне: «Сегодня урока не будет, поэтому можешь рисовать открыто и не прятать от меня рисунки, как обычно». А я удивляюсь: надо же, знал, что я рисую на занятиях, а ни разу замечание не сделал! И отвечаю: «Тогда давайте я нарисую то, что вы захотите». Он прям обрадовался, закивал: «Да, мне хочется, чтобы ты нарисовала для меня один пейзаж. Пойдем, я покажу тебе это место». И привел меня в этот парк, прямо на этот холм. Я смотрю – а внизу, напротив кленов, лента жёлтая натянута и на озере буквы странные. Обернулась, чтобы спросить у Игоря Петровича, надо ленту и буквы рисовать или нет, а он отвечает: «Это – самое главное!» И всё, я проснулась. Потом пришла сюда, нашла место из сна, только ленты не увидела, и пришлось по памяти рисовать. А тут ты! Я, как поняла, что Игорь Петрович – твой отец, сразу догадалась: ему не рисунок мой нужен был, а просто он хотел устроить нашу встречу. Вот только зачем?

Волшебная лампа

Помню, когда мне было лет семь, я впервые услышал чудно́е слово «антресоль» и решил, что это либо соленая рыба вроде анчоусов, либо разновидность мясной котлеты, как антрекот.

– Разбери уже, наконец, свою антресоль! – сказала однажды мама, обращаясь к папе (к настоящему папе), и тогда выяснилось, что «антресоль» – это самый обычный встроенный шкаф над входной дверью, чему я невероятно удивился. По-моему, такое название к шкафу никак не подходило. А, может быть, я в тот момент просто есть хотел, поэтому думал о рыбе и котлетах.

Отправившись взглянуть на «антресоль», я вышел в коридор и застал маму стоящей на стремянке у этого шкафа. С сердитым видом она пыталась вытащить что-то из массы вещей, заполняющих всё пространство между распахнутыми настежь дверцами.

– Что ты там потеряла? – из комнаты проворно вынырнул встревоженный папа.

– Что надо! – недовольно ответила она. – Тут и мои вещи есть.

– А что они делают в моей антресоли? – Папа остановился рядом с пошатывающейся стремянкой и, задрав голову, стал следить за мамиными действиями.

– Развел бардак! – воскликнула мама, дёргая к себе нечто, застрявшее в плотной куче непонятных предметов.

– Слезай. Скажи, что ты там потеряла, и я сам достану. – По голосу папы я понял, что это не просьба.

– Достанет он! И так уже достал! Сколько учу тебя аккуратности, всё бесполезно!

От маминых стараний стремянка угрожающе раскачивалась, и папа придержал её.

– Слезай! – повторил он требовательно и добавил с нажимом: – Никогда не складывай в мою антресоль свои вещи!

– Ну, давай, ещё подели весь дом на «твоё» и «моё»! – Мама фыркнула и дёрнула сильнее.

– Так это же ты начала! – удивлённо воскликнул папа.

И тут произошел обвал.

После очередного маминого рывка застрявший предмет выскочил из общей массы, а вслед за ним вниз градом посыпалось все содержимое «антресоли». На полу образовалась бесформенная куча, от которой в стороны покатились, подскакивая, пластмассовые шары разных цветов и размеров, а к моим ногам прилетела подзорная труба.

– Модель вселенной! Ты сломала её! – Папа схватился за голову.

Мамин взгляд скользнул вдоль коридора, оценивая масштабы погрома, и вновь устремился в недра «антресоли».

– Это что еще за каменюка? – Мама потянула к себе нечто, похожее на полупрозрачный многогранный кристалл прямоугольной формы размером со средний цветочный горшок.

– Ну, вот что ты натворила! – продолжал причитать папа, собирая шары и складывая их в общую кучу рядом со стремянкой. Заметив, что мама все ещё возится в шкафу и не собирается спускаться вниз, он подхватил её за ноги, снял с лестницы и поставил на пол, а потом ловко выхватил кристалл у неё из рук.