Страница 4 из 65
Можно было бы сказать, к чести братьев Святовых, что их не было в толпе. Хотя честь тут ни при чём. Они были сурово наказаны матерью, тётей Марусей, за проникновение в Катюхино жилище. А узнала мать об этом из обстоятельного доклада Витька. Андрюха показал было ему кулак, но младший Святов сразу заговорил о своих дружеских отношениях с полтергейстом, и мстительный порыв старшего брата быстро сошёл на нет. Молодь подбодрила себя баночным пивком, бросила пустую тару под лавку и отправилась на танцы в клуб.
Из-за забора донеслось:
-- Успокойся, Нещечко! Сейчас всё уберу и подмету. А если народ узнает о тебе -- что мне тогда делать?
В ответ через забор перелетело мусорное ведро. Рядом приземлилась метла.
Бабка Антипиных, которая проходила мимо, крикнула:
-- Катюшка! Ты чего это инвентарём разбрасываешься?
Стремительно распахнулась калитка, показалась Катюшка, донельзя смущённая, потому что ей сейчас предстояло создать эпичную ложь - соседская бабка была остра умом и недоверчива, как работник банка. А врать Катюшка не любила. И не врала. Пока в её жизни не появилось Нещечко...
-- Ой, здрасьти, баба Люда, -- затараторила Катюшка. -- Видите, ребята у ворот намусорили. А кто убирать будет? Я, конечно. Вот и психанула. Дай, думаю, шибану им по дурным бошкам ведром и метлой... Чтоб знали, как пакостить возле чужих домов.
Баба Люда благостно зажмурила и без того маленькие глазки и разразилась обвинительными речами в адрес охальников, дармоедов, лентяев и мерзавцев.
Катюшка, незлобивая и вежливая со всеми, с трудом выслушала её. Наконец бабкин душевный порыв иссяк. Она смачно плюнула на песочек дорожки возле забора и энергично растёрла плевок старой тапкой, дырявой на носке.
-- Припрутся ишшо, ты сыну моему Вовке скажи. Он их вожжами отходит. Небось не будут гадить, -- победно закончила она.
-- Я лучше участковому заявление напишу, -- испугалась радикальности мер Катюшка.
-- И не вздумай! Участковый у нас только чтоб за столом сидеть и в компуттер глядеть, -- рассердилась бабка. -- Мово Вовку отец покойный всегда вожжами учил. И вырос сын мужиком, а не этим... щеглом.
Затем, досадуя на глупость с виду нормальной девки, бабка удалилась.
Катюшка быстренько всё убрала и подмела.
Она и не знала, что вид чистой дорожки со следами прутьев метлы станет настоящим оскорблением для подвыпившей и раздражённой компании.
Также она не могла предполагать, что в их посёлок явится "вражья морда", дочь когда-то оскорблённой и посрамлённой ведьмы. Катюшкина бабка одержала магическую победу над городской колдуньей. Помирая, горожанка завещала дочери навестить Клавку и отомстить. Юная ведьма Юленька решила, что Клавка -- такая же девица, как она сама. А ещё Юленька была любопытна, старательна и образованна (сданные ЕГЭ и аттестат тому свидетельство), и предстоящая месть показалась ей интересным практикумом.
Первым делом она отправилась на тусовку местной молодёжи. Да, это не по-ведьмовски, так, скорее всего, мог поступить детектив. Но что поделать, современные ведьмы не глядят в зеркало и не следят за искрами огня, течением воды. Отошли они от земной магии, закрылись от неё стеной информации.
На тусовке Юленьке объяснили, что Катька живёт на улице имени Эрнесто Че Гевары, вся из себя спесивая и неприступная. Ведьма попросила описать её внешность. И вот тут-то, как обычно говорит молодёжь, случился ей настоящий облом. Никто, даже из тех, кто ходил с Катюшкой в детский сад и сидел в школе за одним столом, и слова не могли молвить про то, как она выглядит.
Кто-нибудь попроще сказал бы, что молодёжь лишку выпила. А Юленька сразу сообразила, что на враге -- печать забвения. К примеру, если пожелают ведьму похитить, то отличить от других девушек не смогут. Захотят найти -- пройдут мимо. Замыслят навредить, избить, снасильничать -- в упор не увидят.
Но ведь остаётся её дом! На него такую печать не поставишь. Вот туда-то и нужно идти. И хитрая Юленька в два счёта уговорила самых пьяных отправиться к Катьке. Мстить за высокомерие.
Катюшка видела третий сон, когда не по-хорошему молчаливые ребята подвалили к её дому. Серебряная от луны ночь не могла скрыть чистоту и порядок возле лавки. Это был им и укор, и вызов.
Ягодкин Стёпа, двухметровый дурень из Катюшкиного класса, вывернул лавку из земли и саданул ею о забор. Поселковые собаки ответили остервенелым лаем.
Глаза Юленьки сверкнули красным, изо рта вырвалось что-то среднее между шипением и словами, и всё замерло: собаки, соседи, которые было выглянули на лай. Стёпа застыл с последней мыслью: Катюшка с ним на выпускном так и не потанцевала, а он у матери дорогой костюм выпросил. Ритка Мамедова упёрлась извилинами в задачу: чего народу нужно от этой тупой Катьки, которая даже пиво не пьёт. Скучная девка. Два призывника пожалели, что связались с недоумками, но до конца эту благую мысль так и не додумали. Было ли что-то в мозгу у других, осталось неизвестным.
Однако они могли видеть, как открылась калитка и заезжая городская фифа вошла в неё.
Щёлкнул дверной замок.
И тут из сеней вырвался поток самых разных вещей. Почему-то он обогнул по кривой фифу и ринулся прямо на местных. Убить не убил, но поколотил здорово. Особенно Ритку Мамедову, наверное, за враньё. А все так и стояли болванчиками без движения и слов.
Юленька вошла в дом. Побитые услышали чей-то восторженный вопль, с которым четырёхлетка впервые мчится на двухколёсном велосипеде с горы:
-- Катюшка, беги! По твою душу ведьма явилась! А я с ведьмами разбираться не умею! Бе-е-е-ги-и-и!..
Улица имени Че Гевары отмерла с первыми лучами солнца. Побитые расползлись по домам. Фифа исчезла.
Витёк Святов явился с визитом спозаранку. Ему нужно было многое сказать полтергейсту Нещечко.