Подчинись нам

Мне кажется, будто я слышу в голове его голос. Но так далеко и неразборчиво, что это больше похоже на игру воображения.

— Чотжар, — зову жалобно. — Что происходит?

На миг мне, кажется, что он меня слышит. Глаза сужаются. Мой хранитель устремляется в мою сторону. И молниеносно проносится мимо. Настолько близко, что громадный хвост, извиваясь, задевает мои ноги. Точнее… должен задеть, сильно задеть. С ног сбить. Вот только я не чувствую этого. Он проходит сквозь меня, словно я… призрак.

Меня что, убили?

Может… я не заметила… как умерла? Не запомнила момент смерти?

— Чотжар! — вскрикиваю в панике. — Тэ-атсур, Ха-эчир, вы меня слышите? Ланджит, Киморуш, хоть кто-нибудь?

Но мужчины продолжают меня игнорировать, напряжённо осматриваясь вокруг.

Бросаюсь к ним, заглядывая в хмурые лица. Хватаюсь за запястье Тэ-атсура, но пальцы будто воздух загребают.

— Она будто растворилась в воздухе. Может перенеслась? — мрачно предполагает Ха-эчир.

— Нет, я чувствую её энергетику, хоть и приглушённо. Она где-то здесь, — возражает Тэ-атсур. — И Чотжар что-то слышит, — кивает на возвращающегося на-агара.

Значит, жива. Но почему невидима?

— Я здесь! Здесь! — машу перед их лицами руками, но без толку.

«Лина!» — тихим шелестом доносится до меня голос Чотжара.

Я разворачиваюсь ему навстречу, но наг по-прежнему смотрит сквозь меня.

— Услышь меня, пожалуйста, — прошу, заглядывая ему в лицо. — Чотжар! Я здесь!

Он не слышит. Никто не слышит.

А меня внезапно словно ещё дальше уносит. Я теперь даже их голоса едва различаю. И мир ещё больше тускнеет, становясь сизым и чуждым. Я словно исчезаю.

Всё внутри скукоживается от леденящего холода.

Тэ-атсур что-то громко говорит, кажется, даже мне. Но лишь сосредоточив все свои силы, у меня получается разобрать его слова. Частично.

— Лина… Повелитель Са-оир… близко… поможет, — выхватываю самое важное. И дышать становится чуточку легче.

Да. Да. Мои сэ-аран мне должны помочь. Са-оир поможет. Мы ведь связаны.

Я так хочу, чтобы они были рядом. Или хотя бы кто-то один. Мне так холодно. Без них.

По щекам уже безостановочно текут слёзы, тогда как зубы выбивают чечётку. Шмыгая носом, я ещё некоторое время наблюдаю, как безрезультатно ищут меня в саду мои телохранители. Как убирают и уносят тело фальшивой Нэоко. И понимаю, что стоять здесь больше нет сил. Меня знобит так, что уже зуб на зуб не попадает. Мне хочется туда, где тепло и безопасно.

Обняв себя за плечи, я возвращаюсь во дворец. Одна.

Если меня никто не видит и не чувствует, то и убить не сможет.

Пробежав по садовым дорожкам, взбегаю на каменную террасу. И останавливаюсь, когда вижу закрытые двери и застывших рядом стражников-ашаров. Они тоже меня не слышат и не видят. И открывать дверь не спешат. Отчаявшись, я пытаюсь толкнуть её сама, и моя рука проходит через белую поверхность.

Может… я и через стены могу ходить?

Не веря, что получится, ступаю ближе. Протягиваю и вторую руку. Она тоже утопает в белом сверхпрочном композите, матовую гладкую, как кость, поверхность которого я уже не раз трогала на ощупь.

Ох мамочки, получается.

Ещё шаг, и мое тело просто проваливается сквозь дверь. Как через более плотный и холодный поток воздуха. Вот только радоваться этому у меня не получается. Наоборот сердце сжимается от ужаса. А вдруг я такой навсегда останусь? Бестелесной, невидимой и неслышимой, призраком бродящим по коридорам императорского дворца.

Мне говорили, что я уже не человек. Но до сих пор я во многом оставалась прежней… Теперь же, не знаю, что я такое.

Чувствуя, как подкатывает истерика, ускоряю шаг. Бегом миную просторные светлые коридоры, и анфиладу заполненных светом и тьмой залов, проскакивая между суровых стражников на постах, не обращая внимания на попадающихся на моём пути слуг и рабов. И на бегущих к выходу в сад вояк. Подгоняемая рвущимися изнутри рыданиями, я почти не замечаю, как добираюсь до императорских покоев.

И лишь забежав в спальню, останавливаюсь, тяжело дыша. Воздух ледяным паром вырывается из груди, инеем оседая на коже. Как же холодно. Даже здесь, возможно, в самом тёплом помещении дворца, где температуру сделали комфортной для меня.

Скорее бы Са-оир вернулся.

Шмыгнув носом и потирая озябшие руки я подхожу к креслу, в котором обычно люблю сидеть, просматривая новости в инфосети. И забираюсь с ногами, сворачиваясь в жалкий клубочек, тихо плача от страха. Вокруг так тускло и темно.

Не знаю, сколько проходит времени прежде чем я слышу, словно толщей воды приглушенный, грохот открываемой двери и быстрые шаги.

— Лина! — разбивает тишину потускневшего пространства громкий и отчётливый голос Са-оира.

Он вернулся. Прилетел. Мне же не показалось?

Вскинув голову, я напряжённо смотрю на арку, соединяющую спальню с большой общей гостиной. И когда в её проёме появляется массивная фигура моего тёмного сэ-аран, сердце в груди пропускает удар.

А потом его пылающий тьмой взгляд безошибочно находит меня.

Глава 59

— Мой господин, — выдыхаю хрипло, стуча зубами. — Вы пришли… вы видите меня?

Цепляюсь за подлокотник, пытаясь вытащить из-под себя окоченевшие ноги, чтобы спустить их на пол. Чтобы подняться ему навстречу. Но они не слушаются. Зацепившись за собственную юбку, я чуть не падаю.

— Вижу, — в пару шагов Са-оир преодолевает расстояние между нами. И за подмышки, как пушинку, вынимает меня из кресла, прижимая к своей груди.

Жар его тела обжигает почти до боли. Но я всё равно, как блаженная, со всхлипом цепляюсь за своего тёмного сэ-аран, обвивая его руками, вжимаясь лицом в мощную шею. Вдыхая на полную грудь его тепло, пропитанное дурманящим запахом. Целуя гладкую кожу. Дурея от жёсткой собственнической хватки сильных рук на моём теле. И плача теперь уже от сметающего все барьеры облегчения.

Он нашёл меня. Он видит и чувствует. Касается и держит. Я больше не одна.

— Мой господин, я так ждала, так скучала, — шепчу прерывисто, сходя с ума от радости быть в его объятиях. Таких крепких. — И так испугалась сегодня. Спасибо, что нашли.

В волосах уже так привычно смыкается жёсткая хватка. Са-оир оттягивает мою голову, заставляя посмотреть в лицо.

— Скучала? — его жгучий взгляд, кажется, в саму душу проникает. Насквозь меня видят. Такому невозможно соврать, даже если бы хотелось.

— Очень, — признаюсь не только ему, но и самой себе.

Глаза моего сэ-аран вспыхивают удовлетворённо, и, кажется, темнеют ещё больше, превращаясь в бездонные провалы клубящейся тьмы.

— Хочешь согреться? — рокочет вкрадчиво, пробирая до нутра грозовыми перекатами в низком хриплом голосе.

Я только и могу, что кивнуть, умоляюще смотря на него и закусывая губу.

В ответ Са-оир, хищно оскалившись, буквально вгрызается в мой рот. По-звериному жадно. Выпивая дыхание и душу. Пожирая мою волю.

Развернувшись, направляется к кровати. Роняет на неё, тут же опускаясь сверху. Снова целует. Кусая и глубоко толкаясь языком в рот. Уже одним этим поцелуем овладевая и заставляя меня сдаваться и отвечать. Снова и снова.

Ухватив за ворот моего платья, одним резким рывком разрывает его до пупка. И, не обращая внимания на мой испуганный вздох, дорывает его по подолу, обнажая моё тело для себя. Тонкие лосины и обтягивающие шортики-трусики с меня сдёргиваются в мгновенье ока. Туфли сами слетают.

Миг и мои ноги широко раздвинуты, а Са-оир, пожирая голодным взглядом моё распростёртое перед ним тело, принимается быстрыми и чёткими движениями избавляться от собственной одежды.

Китель, сорочка, штаны… освобождая возбуждённый напряжённый член. Усмехается с мужским довольством, когда замечает мой невольный взгляд и прерывистый вздох.

О небо, как же этот мужчина красив. Совершенство и сила в каждой линии бугрящихся мышц, в хищной грации великолепного тела. Будто тёмное божество, он ужасает и притягивает одновременно. Страшит и манит… Но ещё больше меня страшат собственные чувства, то, как сильно мне нравится быть желанной им, как сильно хочется сейчас ему принадлежать. Не только телом… душой. Мне так хочется согреться в его пламени.