Страница 54 из 93
— Дернешься к оружию — тут, на месте, и подохнешь… — свистящий шёпот прозвучал, как я надеюсь, достаточно зловеще.
— Ты сдохнешь, как собака!
Фух!
И нет у клиента больше правой руки. Совсем нет…
— Не убивай его! — поднимается с пола Махмуд. — Оставь мне!
Он возится, сбрасывает с рук какие-то, видимо, наспех намотанные верёвки, наклоняется к лежащему у его ног бородачу. Секунда — в кинжал в руке. Недобро усмехаясь, дворник подходит к злодею.
— Что ты скажешь теперь, Азамат? Твоих нукеров больше нет! И у тебя есть возможность попробовать убить меня самому! Я более не связан и с оружием в руках — урона твоей чести не будет!
— Я ранен… — шипит тот.
— Я тоже не совсем цел — благодаря твоим людям. Что ж, возьму кинжал в левую руку — так всё будет честно!
Азамат чуть отступает назад, пробует повернуться…
Щелчок взводимого курка около уха заставляет его замереть.
— Тебе предложили честный бой — выбирай! Или сдохнешь прямо сейчас…
Злодей пробует обернуться — и глушитель утыкается прямо в затылок.
— Туда смотри…
А сам внимательно поглядываю на того умника, что на полу сидит.
Показалось мне, или он и вправду дернулся? Патроны-то ещё есть — и на него хватит.
— Будешь драться? — ухмыляется разбитыми губами Махмуд.
Он и так-то далеко не красавец, а уж с разбитой в кровь мордой… вообще атас!
Решившись, злодеюка стаскивает уцелевшей лапой шашку, она будет ему только мешать. Да и не помашешь ей тут — потолок низкий. Кинжал — совсем другое дело. Вот его он левой рукой и вытаскивает.
Пока он занимается этим делом, я быстро перезаряжаю револьвер, заменяя стреляные гильзы в барабане.
Уф, успел!
Теперь снова готов к бою!
А парочка противников уже стоит напротив друг друга. Молчат, приглядываются…
Выпад!
Первым ударил Азамат — и попал!
На щеке противника появляется кровавое пятно.
Ага, он колол, не рубил… почему? Кавказский кинжал — оружие жуткое, что твой топор рубить может!
А фиг его знает… наверняка ведь тоже не совсем же полный лопух… умеет драться. Правой руки нет, кровища хлещет — но на ногах стоит крепко!
Махмуд только недобро усмехается и чуть приседает, расставив руки в стороны.
Хм… это что же он такое задумал-то?
Удара я не увидел — только что-то вжикнуло в воздухе…
— Ну, ты, однако, здоров драться! Сколько их сегодня положил? — перевязываю я голову дворнику.
Он было упирался, мол, негоже господину это делать…
— Я солдат. Много воевал, много ран видел, и такие вещи мне привычны, — поясняю ему. — Если вовремя не перевязать рану, туда попадёт зараза, и ты можешь умереть. Не в бою — а от неведомой хвори! Это ли смерть для воина?
Подействовало — такой аргумент он воспринял. Когда я полил ему на раны водкой, горец только зубами скрипнул.
После этого мы вытащили мертвяков на улицу и свалили их в сани. Туда же втолкнули и очумевшего от удара по башке нукера — тот так и сидел — покачиваясь и что-то бормоча под нос. Крыша у него, что ли, поехала? Да, и того, что во дворе прятался — он был жив, но в сознание тоже не пришёл. Да и вряд ли, на мой взгляд, придёт… Короче, и его в те же сани…
В тесноте — но им не пофиг ли?
— Не надо никому ничего говорить, — качает головою Махмуд. — Полиция… это не их дело! Они ничего не сделают князю Гошуа — тот далеко отсюда сидит… не достать! А нас они замучают подозрениями!
Ну, спорить не стану — ему виднее, он всё же местный… пусть и относительно — но уж точно в здешней обстановке разбирается куда получше меня. Да и мне лишнее внимание к своей персоне совсем ни к чему.
В сани дворник уселся сам.
— Я знаю куда их отвезти… никто нас не увидит!
— А этих, очумелых, куда?
— Высажу где-нибудь… Аллах милостив — он не даст невинному замерзнуть. На моих руках не будет крови обеспамятевшего и беспомощного!
Ага, а если замерзнет, то, стало быть, и виноват… интересный такой подход!
Вернулся дворник только под утро, и тихонько постучался ко мне во дверь. Зашёл, снял шапку и опустился на пододвинутый ему стул.
— Ну, как?
— Всё хорошо. Я их далеко отвёз… полиция тоже не по всем улицам тут ходит.
— Ну и добро! А, кстати… Кто это такие вообще были-то? Ну, чего они от тебя хотели — понятно!
— Азамат из даргинцев, как и его люди. Он служит князю Гочеидзе. Тот давно хочет меня убить — я его кровник.
— Понятно… — ну, ясно, их кавказские дела — ничего нового. «Принеси мне голову моего кровника!» — А чего он по-русски с тобою говорил?
— Мы не понимаем их языка… ну, не очень понимаем… Да и к тому же, Азамат долго у турок жил, родился там… он и со своими-то соплеменниками с трудом говорить может… мог!
— Ясно. Они, однако, тебя тут нашли… могут и ещё раз прийти!
— Да… — сокрушённо качает головою Махмуд. — Надо уходить. Я уже думал…
— Есть куда?
— Да, управляющий генерала Кундухова обещал помочь…
Сбежавший вниз по ступеням осанистый горец — в непременной черкеске (очень, кстати, хорошо пошитой…) и с роскошно украшенным кинжалом на поясе, толкнул заскрипевшую дверь.
— Ну?! — спросил он у поднявшегося ему навстречу человека. — Как он?
— Плох… даже и не знаю, выживет ли?
— Он сказал что-нибудь? Где Азамат, где все?!
— Сказал. Их всех убили. Азамата зарезал сам Махмуд.
— Ты хочешь сказать… — недоверчиво посмотрел на собеседника горец. — Что он один убил их всех? Всех шестерых?!
— Сам Махмуд убил только Азамата и одного из его людей. Ильяса, кстати, тоже он ранил — чем-то тяжелым ударил по голове. Наверное, именно поэтому, его и не добили — подумали, что и так умрёт.
— Но было же ещё четверо! И всё — умелые воины!
— Что стало с его братом, Ильяс не знает. Тот остался на улице — караулить вход во двор. И больше его никто не видел. Ещё двое умерли прямо него на глазах у — попросту упали на пол и больше не двигались. К ним никто не подходил. Их не рубили шашкой, и в них не стреляли. А у Азамата оторвало руку — она упала на пол прямо у ног Ильяса — он еле сдержался, чтобы не закричать!