Страница 50 из 93
— Э-э-э… смутно! — развёл руками собеседник.
— Сие и не удивительно — у вас тут и своих забот, по службе проистекающих, предостаточно. Особливо, ежели оный случай в вашем ведении и не находился, — покивал пожилой чиновник. — Так вот! Сей купец, по фамилии Афанасьев, из побуждений благородных, пожелал возместить убытки и урон своим товарищам разбойниками лесными причинённый. Тем паче, что замешанным в сём злодеянии оказался его ближний приказчик! И возместил! Многим! Что и было с самого верха оценено по достоинству. Изречено было пожелание таковой поступок отметить награждением соответствующим. А как ты и сам, должно быть, знаешь, поручено было всё досконально о сём случае выведать доподлинно!
— Так оно и быть должно! — наклонил голову хозяин кабинета.
— Да… так и исполнили. И выяснили, что сведения, к разоблачению злодея-приказчика столь успешно послужившие, явлены были неким офицером. Который вельми серьёзную помощь в отражении нападения разбойничьего оказал, да изрядно, при том, их на месте и положил!
— Так и офицера сего вознаградить должным образом следовало бы!
— Следовало бы, да… Да, токмо не сыскали его… Нет, имя его установлено — но… — развел руками пожилой чиновник. — Нету такового! Ни в едином полку такой офицер не служит — да и не служил!
— Как сие быть может? — удивился полицейский. — Офицер — не иголка, просто так не пропадает! Командир его завсегда имеется — с него и спрос!
— А он не нашей службы — американской!
— Это… — потер лоб товарищ обер-полицмейстера. — А как он сюда попал?
— Говорят, проездом… Но не в том суть! Сыскали капитана, что с ним, уже в Санкт-Петербурге общение имел. Мало ли… ведь он мог что-то про него знать? Да…
— Ну, вот! — сделал нетерпеливый жест хозяин кабинета. — И что сей капитан?
— Без непосредственного указания генерал-квартирмейстера на любые вопросы отвечать отказался. Тем паче, на те, что с его непосредственной службой связаны.
Полицейский аж поперхнулся.
— Так… где те разбойники лесные — и где ведомство генерал-квартирмейстера?!
— Сие не ведаю. Однако ж, указание дадено — и должно быть исполнено. А за невозможностью исполнить его должным образом — доложить о том следует незамедлительно. Что и сделано было — явился я на приём к министру Двора Его Императорского Величества — генерал-адъютанту Адлебергу.
Хозяин кабинета поправил ворот — что-то душновато ему стало…
— Выслушав меня благосклонно, Александр Владимирович тако высказался. Мол, ведомство генерал-квартирмейстера исполняет свои особые задачи, многим прочим неведомые и непонятные. И лезть в их дела никому не рекомендуется. Бог с ним, с этим офицером неведомым! Какого-то особо важного значения показания его в данном случае не имеют… На сём я и успокоился. И доклад соответствующий уже готов был! Но…
Пожилой собеседник взял рюмку и, не торопясь, допил вино.
— Хорош букет!
— Так, а дальше-то что?
— А дальше — уже на самого Афанасьева тати лесные напали. Точнее — на обоз его.
— Отомстить хотели? — понимающе кивнул полицейский чин. — Читал я в романах иных о таком…
— Так то — в романах! Нет, самого его при сём не случилось — а вот обозников всех положили насмерть! Никто не уцелел! Раненых — так уже опосля дорезали.
— Господи, спаси мою душу грешную! — перекрестился хозяин кабинета. — И что?
— Опять явился какой-то офицер — на сей раз не в полицию уже, а к немцу Краузе Генриху, что страховым делом в городе ведает!
— Знаю такого! — кивнул хозяин кабинета. — Дотошный, как… я даже и не знаю, кто!
— И что-то сей офицер немцу поведал такое, что тот своих приказчиков тотчас же отрядил. Дабы они досконально все на месте проведали. Итог ты знаешь — отказали Афанасьеву в страховке. А ныне уж и полиция что-то там по этому же делу нашла… Впрочем, за это ты и больше моего ведаешь!
Здесь полицейский ничего не ответил. Только с умным видом кивнул.
— Так я министру двора и доложил — мол, не считаю возможным Афанасьева к награждению рекомендовать — зело много вокруг него всяких темных дел происходит. Полагал бы награждение отложить — не стало бы сие некоей ему индульгенцией…
— Чем?
— Латинское сие слово. Отпущение грехов означает. Мол, чист таковой и не грешен ни перед кем. И… помяни моё слово — не быть ему теперь и поставщиком Двора!
— А и Бог с ним! — махнул рукой товарищ обер-полицмейстера. — Сам виноват в грехах своих — неча дружбу с кем попало водить!
— Другое скажу! Что это за офицеры такие вдруг взялись? И откуда они что ведают?
— Третье отделение[2]?
— А вот тут ты и сам думай…
Новый кирпич свалился откуда-то с верхов и вовсе неожиданно. Артём на очередной встрече сообщил, что со здания конторы Афанасьева внезапно исчезла вывеска. Вот с утра была — а в обед неведомо куда испарилась. А появилась снова уже следующим утром. И всё бы ничего… но текст там поменялся…
За ночь оттуда исчезла многозначительная приписка — «Поставщик Двора Его Императорского Величества».
Опачки… Подобные изменения просто так не происходят! Похоже, что наш зловредный купчик всё-таки доигрался!
Парень принёс ещё одну новость — Добрынин требует срочной встречи. Ещё перед моим отъездом из его дома мы договорились — сам он в мою квартиру не приезжает. И никого иного не присылает. Если надо — встречаемся в каком-нибудь трактире или в ресторане.
Судя по всему, сейчас возник именно такой вот момент…
— А и прилетело нашему злодею-то! — довольно крякает купец, опрокидывая очередную рюмку водки. — Отлились ему чьи-то слёзки! Из поставщика двора вылететь… такой удар не враз переможется!
— Ну… — приподнимаю свою рюмку и я. — Это, думаю, всё же не конец… силы у него ещё есть.
— Чай, не только у него!
— А вот с этого момента, — ставлю рюмку на стол, — желательно было бы подробнее послушать…
И послушал.
Добрынин, что ни говори, мужик умный.
И голова у него варит!