Страница 35 из 93
Глава 8
Надо же…
Коррупция, как я понимаю, на Руси всегда существовала, но чтобы вот так — в открытую?
— Честь имею представиться — частный пристав Нагайцев! — мужик в полицейском мундире и при шашке занял собою всю дверь. — Покорнейше прошу вас, господин лейтенант, проследовать со мною.
— Так. Я есть арест? Вы иметь ордер… приказ воинский начальник?
— Нет, господин лейтенант! Какой арест, о чём вы… право слово! Прошу вас ответить на несколько вопросов — и не более того! У вас есть очень важные… вы можете знать о разбойниках!
— Я не есть задержан?
— Нет.
— Попрошу вас ждать — я должен надеть мундир.
Пристав кивает, и вместе с купцом (на котором просто лица нет…) выходит в прихожую. На улицу, однако же, не выходят.
Черт с вами, мне главное, чтобы наган под верхней одеждой не заметили…
А вот пояс с кольтами я совершенно открыто надеваю поверх мундира.
«В форме — значит, и при оружии!»
Это, насколько я знаю, в России соблюдается неукоснительно. Другой вопрос, что в этом случае обычно носят всякий там холодняк… но — это в российской армии так! А вот у иностранцев — свои порядки!
Поясняю это удивлённому приставу — на что он понимающе кивает. Вкурил! Поверил — значит, пока не сомневается в моём звании и положении.
А окромя него тут ещё двое городовых на улице имеются… с оружием — и не только с шашками. Впрочем, может быть, так и полагается… тут порядки тоже свои. Кстати, вот и лошадь моя, под вьюком. У калитки привязана.
Прохожу мимо и сажусь в сани к приставу. Не надобно мне никаких подарков от купечества… с двойным дном они свободно могут оказаться.
До участка (так, по-моему, называется ныне то место, куда меня пристав пригласил?) доехали относительно быстро — за полчаса. Нагайцев меня вопросами не донимал и вообще вёл себя на редкость предупредительно. И в участке мне путь-дорогу указал вежливо, но без подобострастия.
Ох, не по душе мне такая вот «вежливость»… обычно так поступают, когда нет нужды клиента хоть как-то додавливать — и без того на него столько всякого имеется…
А вот, как сел он за стол — так моментом передо мною совсем даже другой человек оказался — жесткий, да внимательный.
Добрынина, кстати говоря, в сей кабинет не пригласили! Тоже, между прочим, звоночек… А вот какой-то полицейский чин в мундире — тот сбоку появился. Бумаги разложил, да записывать приготовился.
— Во первых строках, господин лейтенант, попрошу я вас явить паспорт свой… — издалека начал пристав. — Дабы никаких, опосля сего, вопросов у следствия не возникало. Великодушно прошу меня извинить — служба-с!
Не вопрос — даю ему паспорт. Он, внимательно его прочитав, передаёт документ писарю — зафиксируй!
— Об обстоятельствах знакомства вашего с первой гильдии купцом Добрыниным, я наслышан. Однако ж, прошу вас ответствовать для протокола — истинно ли вы его тогда в первый раз увидели? И не имелось ли меж вами какого-либо иного сношения ранее? Пусть и через посторонних лиц?
— Нет, не имелось. И ни через кого иного…messenger[1]… посылального человек он мне ничего не сообщал.
Чиновник поднимает взгляд на пристава.
— Пиши — посыльного, — распоряжается тот.
— Точно так!
— Имели ли вы, господин лейтенант, какое-либо знакомство или отношения с лицами, на обоз указанного купца напавшими?
— Только через rear sight[2]… через прицел — когда по ним стрелять был…
— А скажите… господин лейтенант — это не для записи! Всегда ли, в обычаях ваших, тако вот на татей лесных охоту устраивать? Вы один, в чужой стране… помощи не будет… зачем сие? Вы ведь и мимо проехать вполне могли, так ведь?
— Так есть! — наклоняю голову в знак подтверждения.
— Тогда — почему? Я понял бы кого угодно, если бы он на вознаграждение от купца рассчитывал — так ведь не было сего? Вы сами от него наскоро съехали, никакого вознаграждения за труды свои не потребовав… И вещи свои там бросили… Странно!
— Вознаграждение… reward[3]? Да, я иметь такой желание! Старший обоз — Ферапонт, так мне говорить.
— Запиши! — кивок в сторону писаря. — Мол, имелась надежда на вознаграждение за услугу важную! Вы не возражаете?
— Нет. Так всё есть…
— Тогда — почему?
— Мистер sheriff[4]… пристав, да! Если вы встретить в дом человек, который на ваш глаз имел доверительный беседа с ringleader[5]… главарь лесной разбойник, вы есть хотеть жить в этот дом и дальше?
Нагайцев только крякнул.
— Э-э-э… будьте так добры, господин лейтенант, поясните!
— Пусть ваш… сотрудник, да? Пусть он есть выходить за дверь. Я хотел иметь с вами беседа… на один глаз, так?
— Выйди! — кивает пристав на дверь. — И — смотри у меня там! А то я уши-то враз пооткручиваю!
Когда за писарем закрывается дверь, полицейский устраивается на стуле поудобнее, опирается локтями о стол и кладёт на сомкнутые ладони подбородок.
— Ну, господин лейтенант, слушаю вас!
— Вас по имени-отчеству как звать-величать?
— Василий Тимофеич. А что?
— Так вот, любезный мой Василий Тимофеевич! У вас есть только два варианта развития событий…
— У вас! — поправляет пристав. Ничуть, кстати, не удивившись моему произношению.
— Нет, в данном случае — именно у вас. Вариант первый. Я требую вызвать консула Соединённых штатов — и вы будете о б я з а н ы это сделать. Я прав?
— Ну… да.
— Сразу же после этого меня от вас заберут. Будет ли это кто-то из ведомства генерал-квартирмейстера[6] или непосредственно из дома с аркой[7], я не знаю. Но, поверьте, вам это будет всё равно. Так или иначе — а после этого, мне вы ничего сделать не сможете. Более того — никогда даже меня не увидите. Я уж молчу о том, что никаких показаний по интересующему вас делу — никто более не даст. И вы останетесь с нераскрытыми нападениями на руках… Не думаю, что это вызовет удовольствие полицмейстера!
— Есть и второй…
— Да. Вы не задаёте мне вопросов о том, как и каким образом я получил интересующие вас сведения. А я даю вам того, кто заказал нападение на обоз Добрынина. Как вы всё это подадите — не моё дело.
— И что же вы можете мне сообщить? — интересуется собеседник.